Пауза тянулась достаточно долго. Слишком долго.
Наконец, Артур Барбридж махнул рукой — сверху вниз:
— Садитесь.
— Благодарю вас, господин Государственный прокурор. — Подождав, пока собеседник опустится на пустую койку, Квотерблад тоже занял свое место.
— Курите?
— Нет, господин Государственный прокурор.
— Зовите меня просто — мистер Барбридж… А я закурю, если не возражаете.
— Ну что вы… Пожалуйста. — Капитан не понимал, что происходит, и из-за этого никак не мог выбрать верную линию поведения. — Только осторожнее!
— А в чем дело? — Собеседник отвел от сигареты руку с еще не зажженной спичкой.
— Не запачкайтесь. Там, наверное, кровь еще не высохла.
Артур Барбридж привстал, пытаясь взглянуть под себя:
— Нет, вроде все в порядке… Кровь?
— Гуталина помните?
— Да, конечно. Ах, вот вы о чем… Что же, царствие ему небесное!
Молодой человек произнес это так спокойно, что Квотерблад после некоторого замешательства позволил себе поинтересоваться:
— За что его так?
— Официальная версия — неужто не устраивает? — усмехнулся Барбридж. — Толстяка, небось, жалко?
— Нет, не жалко. Но…
— Верю. — Собеседник чиркнул спичкой, прикурил и выпустил под потолок камеры первую струйку дыма. — По-настоящему, этот ваш Гуталин сам напросился. Нечего было на допросе хамить! А мы ведь тоже люди, нервы не железные. Вот и пришлось ребятам…
— Представляю, господин Государственный прокурор, — заключенный непроизвольно дотронулся до шрама на лице. — Представляю, как они умеют…
— Значит, еще не до конца. — Артур Барбридж поднял глаза и без особого труда выдержал взгляд Квотерблада. Все-таки он очень изменился за последние годы.
Капитан вздохнул:
— Кажется, папа хотел видеть вас адвокатом?
— Да. Но это уже не имеет никакого значения — отец умер вчера вечером. Инфаркт.
— Сочувствую. — Честно говоря, Квотерблад и не представлял себе, что у такой сволочи, как Стервятник, вообще было сердце. К тому же больное.
Впрочем, собеседник тоже не стал изображать мировую скорбь:
— Мы никогда не были особенно близки… У вас ко мне еще вопросы есть?
— Нет. Извините, господин Государственный прокурор.
Артур Барбридж поискал, куда выбросить окурок. В конце концов ткнул его в забытую после обеда миску и поинтересовался:
— Вам хочется еще пожить?
Капитан Квотерблад попробовал улыбнуться:
— Знаете, я в одной газете вычитал… Говорят, ничто так не сокращает срок заключения, как смертный приговор.
— Смешно, — кивнул собеседник. — Только и умереть ведь по-разному можно. Спокойно, быстро… Или вот, например, как этот глупый негр. Понимаете?
— Понимаю, — вздрогнул Квотерблад.
Урок получился действительно наглядный — как, наверное, и было задумано. Артур Барбридж дотронулся тыльной стороной ладони до койки, с которой только что убрали тело Гуталина:
— Значит, будем помогать друг другу?
— Я же признался! Подписал все, что требовалось. Все рассказал.
— И что было? И чего не было?
— Но, господин прокурор…
— Государственный прокурор, — вежливо поправил Квотерблада собеседник. — Вас ведь пытали на допросах? Били?
— Да. Это теперь обычная практика, новые методы следствия.
— Вот именно! — Артур Барбридж сунул руку под китель, и вытащил откуда-то из внутреннего кармана пластиковую папку с гербом. — Идиоты. Кругом — одни идиоты и костоломы, представляете? Только и могут, что выколотить из человека признание. Лишь бы дело списать побыстрее!
Страх капитана Квотерблада постепенно сменялся искренним удивлением:
— А что же еще от меня нужно?
— Правда. Мне лично — нужна правда, только и всего.
— Какая правда, господин Государственный прокурор? О чем?
Артур Барбридж достал вторую сигарету:
— О Золотом Шаре. Помните? — Он закурил и с показной брезгливостью открыл лежащую на столе папку. Перелистал несколько страниц. — Обвинительное заключение. Так, это не то… И это не то… Здесь вы признаетесь в массовых убийствах лиц, заподозренных в сталкерстве, а также членов их семей. Всего, значит, сорок две невинные жертвы… Дальше у нас — личные контакты с государственным преступником Валентином Пильманом, конспиративная связь с зарубежными центрами радикальных пильманнстов, подготовка к покушению на Президента… Полный бред! Как вы это все подписали?
— Сами же знаете — как.
— Вот именно, знаю… Ага! Нашел. Значит, начиная с листа дела номер пятьдесят восемь, вы описываете свое участие в подготовке и осуществлении полицейской провокации под кодовым наименованием «Золотой Шар». Так ведь?
— Наверное, — пожал плечами Квотерблад.
— Точно! — затянулся сигаретой Артур Барбридж. В спертом воздухе камеры клубы табачного дыма провисали под лампочкой неподвижно, густыми слоями. — Точно… Если верить показаниям, эта была ваша инициатива?
— Да. Я лично организовал и осуществил операцию, — опустил глаза капитан.
— Провокацию, — напомнил собеседник. — Каким образом?
— Там написано… Несколько лет назад нами в Зону был тайно заброшен предмет, соответствующий описанию так называемого Золотого Шара. Это, если помните, такая легендарная штука, которая якобы исполняет все желания.
— Припоминаю. Дальше!
— Затем через доверительные источники полиции были распространены первые слухи — вроде, кто-то что-то видел, кто-то что-то слышал… А когда существование самого Золотого Шара уже ни у кого не вызывало сомнения, мы подкинули лицам, представляющим оперативный интерес, карту маршрута по Зоне…
— Кому конкретно?
Капитан Квотерблад замялся:
— Было изготовлено сразу несколько экземпляров.
— И один, значит, попал к моему отцу… — Артур Барбридж слегка покачал головой и перевернул страницу. — Цель операции?
— Там же все написано, господин Государственный прокурор… Специалистами Института по нашему заказу был специально разработан очень правдоподобный маршрут от границы Зоны до этого самого Шара. Он был рассчитан таким образом, чтобы на пути сталкера встретилось максимальное количество опасных мест — «комариные плеши», «мясорубки», «стрелы», «звонки»… В общем, по оценке аналитиков, даже для самого подготовленного человека вероятность живым добраться до конечной точки практически равнялась нулю.
Капитан чувствовал на себе взгляд собеседника, но решил продолжить:
— Фактически, это была идеальная ловушка. Сталкеры — народ отчаянный и азартный, они лезли в Зону один за другим, как только получали нашу карту. Причем попадались на приманку как раз самые лучшие, опытные, уверенные в себе.
