- Что здесь происходит? - грозно заорал он. Отрик задыхался, из глаз текли слезы.
- Не входи туда, - выдавил он наконец. - Колдовство. Что-то...
Феннобар выкрикнул команду, и несколько человек направились к двери, отперли ее и остановились на пороге, ожидая дальнейших распоряжений. Лица их были бесстрастны, но в глазах метался страх.
- Девушка, - произнес Отрик, поднимаясь на ноги. - У нее сила...
- Выходи! - прорычал Феннобар. - А не то голову тебе отрублю!
- Вели своим людям войти внутрь, Феннобар, - донесся сквозь дверь спокойный голос Сайсифер. - Или заходи сам.
Феннобар хотел было отодвинуть своих людей и шагнуть внутрь, но в последний момент передумал. Здесь крылось какое-то зло, которое было ему не по зубам. Он велел запереть дверь снова.
- Принесите еще замки. Запечатайте каюту. Что бы там ни было, пусть остается внутри. - Затем он повернулся к Отрику и тут только заметил его совершенно изуродованную руку.
- Огонь, - произнес тот. - Жидкий огонь. - Лицо его стало белым как мел, и он во весь рост растянулся на полу.
Тем временем в каюте Сайсифер снова упала на койку, совершенно опустошенная последним подвигом. Ей не хотелось выпускать на свободу свою чудовищную силу, но она видела, что приготовил для нее Феннобар. Гайл, по счастью, крепко спал, а когда сверкнула синяя молния и раздался удар грома, он только перевернулся на другой бок, чуть застонав во сне. Ей не хотелось, чтобы он знал, на что она способна; к тому же она и сама была не до конца уверена, что действительно может это. Она знала одно: ее сила возросла от близкого присутствия Орхунга, но надолго ее не хватит. Если солдаты придут толпой, она не сможет отразить их натиск.
Тут до нее донесся далекий голос Киррикри, и она, сделав усилие ответила на его призыв.
"Госпожа! Я услышал твой крик..."
"Я жива, - ответила девушка. - Скажи им, пусть начинают не медля. Пока нам с Оттемаром ничего не грозит. Времени, чтобы разделаться с флотом Феннобара, вам хватит. Где ты сейчас?"
"На корабле Даррабана".
"Бедная моя птичка. Ты очень измучен?"
"Ничего. Потерплю. Хорошо бы, правда, поскорее вернуться на сушу, здесь почти нечего есть. Я не люблю ни рыбу, ни солонину. Но, госпожа, ты уверена, что боя не избежать?"
"Да, Киррикри. Феннобар скорее убьет нас обоих, чем отдаст Даррабану. Он - правая рука Эвкора Эпты и к тому же жаждет богатства и славы. Скажи им, пусть начинают".
Девушка почувствовала, как оборвалась между ними связь, и в который уже раз испытала горькое разочарование. Она приготовилась не спать и следить за тем, чтобы люди Феннобара не ворвались внутрь, хотя ей было хорошо слышно, как они приколачивали дополнительные доски к двери.
Варгалоу пристально смотрел на Орхунга. Вот уже несколько минут Созданный сидел, не шевелясь и крепко зажмурившись, словно прислушивался к чему-то вдалеке, может быть, разговаривал с Киррикри, который примостился на самой верхушке мачты. Бывали моменты, когда его металлический жезл вдруг вспыхивал голубоватым светом и тут же гас снова. Варгалоу не однажды замечал это, но никогда ни о чем не спрашивал. Он просто ждал, зная, что Орхунг сам все расскажет, когда настанет время. Смысл существования Мирового Стража, цель, ради которой он был создан, так и оставалась загадкой, в том числе, как подозревал Избавитель, и для него самого. Ведь именно так было и с Сайсифер, наделенной огромным могуществом, о котором она даже не подозревала.
Когда Орхунг все-таки заговорил, Варгалоу сразу понял, что оправдались его опасения и сбылись надежды Даррабана.
- Сайсифер на время защитила себя и Оттемара от похитителей. Но Феннобар их не отпустит. Она говорит, чтобы мы начинали. Киррикри передал ее слова.
Новость распространилась по кораблям Труллгунов и Гамаваров со скоростью лесного пожара. То с одной, то с другой палубы доносились крики восторга и ликования. Ранновик уже давно отбыл к своим - готовиться к бою; все мысли его были лишь о безопасности девушки. Сыновья Даррабана тоже заняли удобные для нападения позиции. Варгалоу и Орхунг, стоя на палубе, наблюдали, как объединенные флоты Труллгунов и Гамаваров смыкают ряды, готовясь к атаке. Вот огненный дождь из зажигательных стрел и горящих ядер пролился на палубы феннобаровых судов, и морской бой начался. Несколько кораблей загорелись сразу; клочья жирного дыма, устремляясь к небу, вскоре соткались в одну большую тучу, которая повисла над местом сражения.
- Сколько здесь кораблей? - спросил Варгалоу Даррабана.
- Почти две сотни. Лучшие корабли Империи и весь военный флот Труллгунов. Этот день оставит по себе долгую память. Но не сомневайся, теперь, когда среди нас Гамавары, победа будет за нами. Они дерутся как звери! Собственно, именно поэтому никто не торопился выкуривать их с севера. Слишком дорогое удовольствие.
Варгалоу наблюдал за тем, как сходились борт к борту суда и их команды бросались друг на друга, потрясая оружием, словно безумные. Он все видел, но оставался безучастным, как будто события, свидетелем которых он был, происходили где-то далеко, может быть, даже во сне. В то же время он сознавал, что множество кораблей и еще больше людей будут потеряны до конца дня, и это наполняло его сердце горечью. Дюжина кораблей уже затонула, еще с десяток продолжали гореть, люди расставались с жизнью в считаные секунды, как это было при Ксаниддуме. В этом бою сошлись две равные по силам и умению армии, а значит, победа не могла быть одержана легко. Время от времени Варгалоу бросал взгляд на Даррабана, и свирепая радость, написанная на его лице, ужасала Избавителя. Было время, когда и он, Варгалоу, служил хозяину, кровожадному, как сама смерть, - Грендаку, Хранителю, - выискивая и безжалостно истребляя его врагов. Но он выполнял свой долг, хотя и превратно понятый, и никогда не получал от этого ни малейшего удовольствия. На Даррабана кровопролитие действовало, как вино на пьяницу: чем дольше он смотрел, тем сильнее хмелел, а чем более хмельным становился, тем откровеннее проявлялась его радость.
День клонился к вечеру. Горящие корабли один за другим уходили под воду. Оставшиеся на поверхности боевые галеры перемешались, сплелись снастями и веслами так, что было непонятно, кто побеждает, а кто проигрывает. Варгалоу давно уже оставил всякие попытки разобраться в этой путанице, однако Даррабан утверждал, что его люди взяли противника в оборот. Вождь Труллгунов не только пристально следил за ходом сражения, но и направлял его: к нему то и дело подбегали вестовые с донесениями, которые он внимательно выслушивал, а потом отдавал приказы. Между делом он снова и снова клялся, что выиграет бой. Наконец уже на исходе дня он указал на большой корабль, который оборонялся от наседавших на него со всех сторон судов противника, пока два труллгунских корабля поменьше готовились протаранить его борт.
