– Как же… как он попал сюда?
– Он прибыл.
– Хромис, не умничайте.
– По моей команде куб перенес сюда несколько сотен килограммов своей массы.
– Но мы же далеко от него!
– Машины перемещаются быстро, в особенности сквозь воздух. Куб разбирается на мельчайшие независимые частицы. Они самостоятельно собираются в месте назначения. Барьеры и двери их не остановят – по крайней мере, те, какие вы в состоянии произвести. Частицы найдут способ просочиться через них. Если не смогут просочиться – они просверлят. И вы не заметите отверстия, проделанного ими.
– А вы правильно беспокоились о моей реакции на новости.
– Это еще не все.
Куб раздался, словно надуваемый изнутри, острые края закруглились. Затем он вытянулся, принял форму мумии. Черты обозначились резче, по черноте побежали краски, текстуры.
И перед Беллой встала точная ее копия.
– Ладно, официально заявляю: я впечатлена.
Ее копия ответила тут же, безо всякого замедления, голосом оригинала:
– Так, значит, вы удовлетворены демонстрацией?
– Да, – выдохнула Белла, сглотнув и кивнув.
– Замечательно. Но я еще не закончила. Как говорят, посеешь ветер, пожнешь бурю.
– Хромис…
Копия потемнела, сжалась, опять сделалась кубом.
– Вы ведь торопились в детский сад?
– Да, – растерянно ответила Белла.
– И вы опаздываете?
– Да.
– Тогда позвольте продемонстрировать кое-что.
– Хромис!
– Белла, спокойно. Помолчите и послушайте. Машины сейчас соберутся вокруг вас. Мы называем это «транспортным пузырем» – так в мое время передвигались люди. «Пузырь» переместит вас в детский сад. Все произойдет очень быстро, вы не заметите ничего. Машины проникнут в ваше тело, чтобы защитить от ускорения и торможения.
– Проникнут в мое тело? Что-то мне это не нравится.
– К сожалению, на таких масштабах непрактично генерировать поле, смещающее системы координат, потому единственный выход – создать временные внутриклеточные компенсаторы. Но не беспокойтесь, вы ничего не почувствуете, и не останется никаких следов.
– Вы меня всерьез пугаете.
– И испытываю просто детское удовольствие в процессе. Вы ведь не в обиде?
– Я еще успею добежать сама.
– Вы побежите? – повторила Хромис с притворным ужасом. – Это вам не пристало! Разве можно показаться перед детьми потной и выбившейся из сил?
Белла открыла рот возразить, но куб уже менял форму, уплощался, плыл навстречу. Она инстинктивно глубоко вдохнула, перед тем как вокруг сомкнулась черная поверхность. На мгновение ощутилось, как металлический холод сочится сквозь кожу, – и вдруг чернота отпрянула, разомкнулась, словно испугавшись.
Нет, просто все закончилось. Белла переместилась.
Теперь она стояла в облицованном пластиком коридоре у двери детского сада. Похоже, в мгновение ока позади осталось метров четыреста.
– Вот я и показала вам, – пояснила Хромис.
Пузырь исчез. От маленького черного куба – ни следа. Белла открыла рот и попыталась заговорить, но не смогла.
– Ничего страшного, – утешила Хромис. – Вы в полном порядке. Первый перенос и должен был дезориентировать вас.
Из-за тонкой пластиковой двери доносился детский гомон, малыши явно оживились, ожидая Беллу.
– Я не могу туда просто так… не после такого…
– Но все ведь и делалось ради выигрыша времени.
– Мне нужно присесть, собраться с мыслями…
– Белла, дети. – Хромис склонила голову, будто прислушиваясь. – Кажется, они начинают бунтовать.
Жертве демонстрации казалось, что все ее существо будто перекосилось на полфазы и не вернулось на место.
– Кто-нибудь видел, как я… явилась?
– Это может показаться странным, но я предварительно убедилась в отсутствии зрителей.
– Извините. Мне просто слегка не по себе.
– Я не стану это повторять. По крайней мере, без вашей просьбы.
– Между местом нашего разговора и этим есть дверь. Тяжелая. Герметичная и со шлюзом. Я уверена: она закрыта. У меня ключ к ней. Черт возьми, как мы сумели пройти ее?
– Не все сразу, – посоветовала Хромис. – Я, случайно, не слишком много выдала за один раз?
* * *В посольстве стояла новинка: огромный круглый стол из толстого черного материала со столешницей, лишь слегка выступающей за опору. Поверхность его испещряли вписанные в концентрические круги светящиеся голубые закорючки, совершенно не похожие на спиканские диаграммы. Точно в центре лежал серебряный блестящий шар размером с апельсин.
– Полагаю, ты позвал меня не ради хороших новостей, – предположила Белла.
Чисхолм улыбнулся виновато, словно он был причиной этих новостей.
– «Мускусные собаки» достигли нашего сектора. И ждут на той стороне ворот, ожидая их открытия.
– А они откроются?
– Да. Скоро.
Он посмотрел на огромный круглый стол.
– Полагаю, Маккинли упоминал тебе о «шепчущих»?
– Да, когда впервые рассказал о «мускусных собаках» – и «вырвавшихся».
– Сейчас здесь находится посол «шепчущих».
– В посольстве?
– Да. Прямо здесь.
Белла попыталась восстановить в памяти прежний вид комнаты. Единственная разница – стол. Если в зале еще один инопланетянин, значит либо он и есть стол, либо искусно прячется.
– Я не вижу никого.
– Они, скажем так, весьма скрытны.
Маккинли пододвинулся, сквозь занавес его двигательных щупалец замелькали проблески рубиново-красного и зеленого.
– В прошлом «шепчущие» предпочитали жить в своем отделении Структуры. Затем развитие событий вынудило их искать контакта с другими культурами, преодолевая разрыв между их миром и миром нашей материи.
– Но ворота не открывались уже долго. Как «шепчущие» попали сюда?
– Ворота для них не проблема. Обычно «шепчущие» без труда проскальзывают сквозь них. Но если ворота слишком хорошо изолированы, они применяют ключ, обменивающийся информацией с механизмами ворот.
– Если они в состоянии проходить сквозь ворота, почему не покинут Структуру?
– Внешние стены гораздо прочнее и пронизаны полями, какие не могут пересечь даже «шепчущие». Строившие эти стены наверняка рассчитывали на кого-то вроде «шепчущих».
– Откуда же вы знаете, что посол здесь? – спросила Белла, ощущая, как бегут по коже мурашки.
– Мы сканируем его, – пояснил Маккинли. – «Шепчущие» обнаруживают себя изменениями гравитации и наводкой статистически слабых асимметрий в квантово-хромодинамических взаимодействиях.
– Зачем он явился сюда?
– Предупредить. Говорит, что другие «шепчущие» заключили сделку с «мускусными собаками».
Серебристый шар откатился от центра стола, и его движение странным образом создавало ощущение огромной, неумолимой массы. Шар покатился по окружности. Задержался над буквой – и она полыхнула красным. Завис над другой – и та покраснела. Еще три символа – и шар вернулся к середине стола.
– Этот «шепчущий» утверждает, что был изгнан сородичами из-за разногласий. Они заключили сделку с «мускусными собаками». Он воспротивился. Говорит, опасается последствий сделки.
Красный цвет медленно угас, сменившись синим.
– Что это? «Шепчущий» внутри шара?
– Шар – просто шар, – ответил Маккинли. – Образ «шепчущего» отображается в нашем материальном мире, и когда гость желает что-то сообщить нам, он локально изменяет гравитацию, увеличивая ее вблизи нужного символа. Шар всего лишь катится по градиенту поля.
Шар покатился снова, высветив другую последовательность символов.
– Он говорит: «мускусные собаки» – не худшая из бед, хотя и не стоит недооценивать их. «Вырвавшиеся» – беда куда большая.
– Так расскажите мне о них. Похоже, я о них все равно узнаю рано или поздно.
– Увы, это весьма вероятно. Они принадлежат к тому же материальному миру, что вы и я. По меркам Структуры они прибыли чуть ли не вчера и немедленно принялись подчинять себе всех, с кем контактировали, причем крайне агрессивно. Их деятельность привела к гибели одной культуры и поставила другую на грань вымирания. После чего коалиция сходно мыслящих культур – Союз Пятой Оси – сумела запереть «вырвавшихся» в ячейке Структуры. К сожалению, небольшая часть их сумела пробиться наружу и движется по Структуре, приводя к новым осложнениям.
Шар высветил новую последовательность символов.
– «Шепчущий» предупреждает, что «мускусные собаки» безответственны в пользовании ключами от ворот.
– Погодите-ка, – попросила Белла. – Пока вы еще в настроении отвечать на вопросы, не подскажете ли, сколько рас сейчас в Структуре?
– Мы знаем о тридцати пяти выживших до сего времени расах. Включая вас, конечно.
– Надо думать, по какой-то веской причине вы не сообщили нам этого раньше?
– По нашему опыту, знание истинного размера Структуры и числа различных рас, заключенных в ней, может угнетающе подействовать на некоторые культуры, – проговорил Маккинли и после недолгого молчания деликатно добавил: – В особенности на склонные к самоуничтожению.
