Лейтенант опустился вниз и осмотрел десантный отсек.
— Сидорчук, давай к приборам, а то у меня уже глаза ничего не видят. — Приказал он бойцу, сильнее всех клюющему носом.
Боец отставил в сторону автомат, снял каску и поменялся с командиром местами.
— Бди на совесть. Если и там будешь спать полезешь в караул наружу. Усек?
— Так точно, товарищ лейтенант!
После такого пожелания сон снимало как рукой. Кравцов уселся рядом с Настей.
— Я Дуболома подстрелил. Не рассмотрел его в темноте, но что-то такое двухметровое в высоту, длинное, с кучей лап. И на гусеницу похоже, и на тюленя тоже. Бегает, правда, не в пример с тем с кем я его сравнил. От БМП почти не отставал. Утром рассмотрим подробнее. — Кравцов поднял руку с электронными часами к глазам. — Ох, до утра еще так долго.
— Поздравляю с удачным выстрелом. Не зря штаны в училище протирал.
— Насть, ну что ты как еж, вся в иголках. Надо что было, позволить этому твердолобому товарищу разбить нашу БМП?
— Нет, конечно. Забудь. Молодец. Вильгельм Тель отдыхает. Что теперь делать будем?
— Я думаю Добров догадается, что стреляли неспроста, и что нас до сих пор нет, и приедет нам на помощь.
— Инициатива в армии наказуема, если не ошибаюсь. Хватит у него духу взять на себя такую самостоятельность?
— Доброву-то… Не знаю. Парень он исполнительный, но в какую сторону повернет, не ясно. Эх, это все из-за отсутствия связи по ночам. Пора бы уже какие-нибудь сигналы ракетницами разработать.
— Вот и предложи начальству. А лучше сам разработай и покажи им эту схему.
Кравцов прокрутил в голове это предложение. Свежая идея ему очень понравилась.
— А ты молодец. Ночь закончится, отдохну, а потом придумаю.
— Здорово, а пока давай поспим немного, сил уже нет.
— Ладно, спи, тебе можно, ты у нас за штатом, и на тебя Устав не распространяется. А остальные отдыхают по сменам! — Лейтенант повысил голос на своих бойцов. — Пойду кофе из жареной перловки попью.
Как только Кравцов ушел, Настя опустила голову на колени и заснула. Ей сразу начал сниться сон. Была звездная ночь. Она летела над темными лесами и белыми полями. Кожей ощущался сильный мороз, но холодно не было. Даже приятно. Какой-то родной запах морозного воздуха приятно щекотал нос.
Настя никогда не видела свои края с высоты птичьего полета, но внутренний голос подсказывал ей, что она рядом с домом. Внизу, на серебристом снегу, подсвеченном звездами выделялась железная дорога. Настя полетела вдоль нее. На горизонте загорелись огни небольшого поселка. Девушка почувствовала, что это их железнодорожная станция, на которую она прибыла перед Новым годом. Она взяла правее, туда, где находился их военный городок.
Его там не было. Почти сразу Настя наткнулась на невидимую стену, за которой зияла огромная дыра. Девушка облетела невидимый барьер вокруг, но так и не смогла попасть внутрь. Первоначальная радость исчезла, заменившись горьким разочарованием. Ей очень хотелось увидеть родные места, именно в том месте, в котором они должны были быть. Настя направилась назад, в сторону станции.
Новогодние фейерверки висели в воздухе не двигаясь, словно кто-то нажал на паузу на пульте времени. Поезд, недавно отошедший от перрона, замер. Тепловоз пустил дым, который висел в воздухе совершенно без движения. Пассажир в поезде смотрел в окно не моргая. Проводница, решившая выбросить золу, пока поезд не набрал ход, так и замерла с ведром.
Настя вдруг поняла, что видит не сон. Именно так и выглядело это место, здесь на Земле. Вместо их городка с окрестностями — яма. Но время вокруг остановилось, потому что какие-то высшие силы во вселенной ждут результата. Если она добьется своего, то все вернется назад, в новогоднюю полночь. Если — нет, то на месте городка будет зиять яма. Мрачная перспектива так напугала девушку, что она проснулась.
Видимо, она даже подпрыгнула во сне. Автомат с грохотом упал на пол. Бойцы испуганно посмотрели на неё. Кравцов нагнулся и приложил палец к губам, требуя девушку вести себя тише. Настя с пониманием кивнула в ответ. В машине воцарилась тишина. Через минуту тишины по корпусу машины раздались постукивания. Было впечатление, что по ней кто-то ходил. Кравцов смотрел в окуляры прицела. Он отстранился от них и тихо произнес.
— Там «еноты». Чего делать? Шугануть, пока они нам жуков в выхлопную не накидали?
— А там видно, что они делают? — спросил Сидорчук, смена которого неожиданно закончилась.
— Ни хрена не видно. Расплывается все вблизи.
— А вдруг они нам пакость какую-нибудь делают? — Предположил Сидорчук.
— Ладно, шугану, может Добров наконец сообразит что ехать надо. — Кравцов приложился к прицелу и выкрикнул ругательство. — Бляха-муха! Они нам машину подожгли. — Он нажал на спуск и не отпуская его стал вращать башню.
Затем опомнился, отпустил спуск и крикнул во весь голос.
— Огнетушитель доставайте, быстро. Сидорчук, Ефимов, открываете задние люки и стреляйте по сторонам. Трифонов хватай огнетушитель и туши пожар, который горит сейчас аккурат над вами.
Лейтенант убедился, что его команду начали выполнять правильно, снова встал к пушке. Сидорчук открыл задвижку и пнул обе двери ногой. Огонь освещал пространство вокруг машины. В его неровных отсветах мелькали тени туземцев. Солдаты открыли огонь из автоматов короткими очередями во все, что двигалось. Трифонов вылез из люка, открыл вентиль огнетушителя и направил струю на огонь. Тот никак не хотел гаснуть. Видимо горение его поддерживал не только кислород воздуха. Пламя имело синеватый оттенок и горело разбрасывая искры.
— Ни черта не тухнет. Лопатку давайте, попробую скинуть его с брони. — Крикнул Трифонов.
Сидорчук и Ефимов перезарядили новые магазины и вылезли наружу, чтобы подстраховать товарища, полезшего тушить огонь на верх десантного отсека. Горевшее вещество начало прикипать к поверхности металла. Крыша в этом месте уже краснела в темноте. Трифонов ощущал, как жар печет ему ноги через штаны, как горит кожа рук от близости к огню. Адреналин, выброшенный в кровь чувством опасности, не давал ощутить боль полностью. Солдат соскребал и бросал на землю горящие твердые куски. Позади него постоянно вращалась башня и поливала окрестности свинцом. Когда последний уголек был сброшен на землю, Трифонов облил смесью из огнетушителя красное пятно раскаленного металла. Опасности больше не было.
Экипаж вернулся внутрь.
— Ты посмотри на свои руки Сашок? — Сидорчук уставился на покрасневшие до локтей руки товарища. — Они у тебя обгорели!
