— Надо пересмотреть часть плана, — заявил Фитц. — Зверь не простушка, а после того, как упадут Морские Ворота, уже не удастся скрывать, что мы задумали. Правда, меня ей придется пощадить, иначе не вывести корабль в открытое море. Но, боюсь, вас она с досады попытается убить. Тогда мне придется вмешаться, а это было бы нежелательно. Пираты еще могут нам пригодиться.
— Надеюсь, ты вмешаешься раньше, чем она меня убьет… или начнет поедать живьем, — усмехнулся Гервард.
Фитц не принял шутки. Оба они знали, что для куклы безопасность Герварда была почти первоочередной заботой.
— Полагаю, нам следует поделиться с капитаном частью сведений, — предложил Фитц. — А ваше мнение?
Гервард оглянулся на ют. Ему представилась Зверь за трапезой, которой она ни с кем не делилась.
— Она весьма необычная женщина, даже для пиратки, — протянул он.
— Именно так, — подтвердил Фитц. — Во многих отношениях. Припоминаете железное кольцо, которым она трижды постучала о стол в каюте? Этот жест отражает некоторые виды мелких магических атак. Она использовала его как средство от сглаза — это в обычае у некоторых сект. Я бы предположил, что она когда-то в юности была жрицей или хотя бы служкой.
— Какого божества? — заинтересовался Гервард. — Из числа запретных? Тогда это очень плохо для нас.
— По всей вероятности, какого-нибудь милостивого и безобидного божка, — возразил Фитц. — Иначе она не попала бы из храма на галеру Наголона. Но кое-что в ней говорит против этого предположения… Неплохо бы заранее установить, какой сущности она служила.
— Можешь спросить, я мешать не стану… — начал Гервард и запнулся. Взглянув на старого товарища, он наградил его недоброй усмешкой.
— Мне нельзя прерывать наблюдения, — заявил Фитц и, соскочив вниз, повернулся лицом к баку. — Не говоря уже о том, что необходимо постоянно давать команды рулевому. Но, думается, в наших интересах более подробно рассказать капитану о цели нашего предприятия, а заодно попытаться выяснить, какому божеству она служила в юности. До устья каньона еще три-четыре часа хода.
— Не уверен… — заговорил Гервард.
— Времени для беседы вполне достаточно, — перебил его Фитц. — Право, не припомню, чтобы вы когда-либо отказывались уединиться с хорошенькой женщиной.
— С женщиной, которая уплетает человечину! — запротестовал Гервард, догоняя уходящего Фитца.
— Она просто экономит провизию, — отметил Фитц. — Я нахожу это похвальным. Вы сами пробовали…
— Да-да, помню! — поморщился Гервард. — Иди займись своими звездами! Я спущусь вниз и побеседую со Зверем.
Рулевой обернулся к ним, и Гервард сообразил, что с шепота перешел почти на крик.
— Я хочу сказать, с капитаном Зверем. С вами мы еще поговорим, мистер… Фаролио!
Когда Гервард, негромко постучавшись, вошел, капитан Зверь сидела за столом. Но не ела, и перед ней не лежало ничего похожего на разделанное человеческое тело. Стояла только склянка из темного стекла да маленькая серебряная чашечка, какие используются при обрядах в честь рождения или крещения. Зверь выпила из нее, одним глотком осушив содержимое чашки. До Герварда донесся резкий запах крепкого спиртного.
— Арак, — сообщила Зверь. — Я все еще порой вспоминаю о нем, хотя он уже не действует, как бывало. Хотел поговорить? Тогда садись.
Гервард опасливо присел, выбрав место подальше, но не слишком далеко, чтобы не обидеть собеседницу, и развернул кресло так, чтобы, выхватывая висящий у правого бедра меч, ни за что не зацепиться. Зверь выглядела если и не вдрызг пьяной, то далеко не трезвой, и Герварду не внушала доверия пиратка-каннибал, да вдобавок во хмелю.
— Я не пьяна, — сказала Зверь. — Чтобы меня вырубить, нужно три бутылки такого зелья и стакан побольше. Я просто подмачиваю порох перед штурмом крепости.
— Зачем? — спросил Гервард. Придвигаться ближе он не спешил.
— Я проклята, — объяснила Зверь, наливая себе еще капельку. — Или ты думаешь, меня от рождения назвали Зверем?
Гервард медленно покачал головой.
— А может, это благословение, — продолжала женщина и выпила, показав зубки в мимолетной улыбке. — Увидишь, когда завяжется бой. Твоя кукла знает, а? Эти его голубые глазки… это не так уж опасно, но лучше держись подальше. При виде высоких и красивых мужчин она должна либо возлечь с ними, либо убить, а мне не остается ничего другого, как только указывать ей на врага.
— Кто — она? — спросил Гервард.
Он не без усилия заставил голос звучать ровно и спокойно. В то же время он как бы невзначай опустил руку, нащупывая рукоять кинжала, которым пользовался как щитом.
— Та, кем я становлюсь, — сказала Зверь. — Настоящий зверь, когда начинается драка.
Она подняла руку, скрючив пальцы. Гервард видел, что ногти выросли, но пока оставались ногтями. Пока. И новые светлые шрамы… пятна проступили на лице, доказывая, что метка на скуле вовсе не пороховой ожог.
— Ты была сестрой Челкиос, леопарда, — обронил Гервард.
Он куда хуже Фитца разбирался в сущностях из перекрестных измерений, однако Челкиос в старой Кварнской империи являлся одним из самых почитаемых божеств. А с точки зрения Герварда, куда важнее было то, что Челкиос не внесен в проскрипционные списки.
— Меня украли работорговцы, когда я была всего лишь послушницей — глупой малявкой, вздумавшей нарушить правила и выбраться из храма, — сказала Зверь и сделала новый глоток. — Настоящие сестры контролируют натуру Зверя. Мне по большей части приходится прибегать к рому, а иногда… — Она поставила чашку на стол, протянула к Герварду руку и закончила: — …к развлечениям.
Гервард тоже встал, но не спешил принять ее руку. В нем боролись две мощные силы — чувственное возбуждение, пронизавшее все тело, и инстинкт самосохранения.
— Возлечь или убить, третьего не дано, — напомнила Зверь.
Она дрожала, ногти на ее руке отросли и начали загибаться.
— Я собирался сообщить тебе необходимые сведения касательно нашего дела, — начал Гервард, но он еще не договорил, когда мысль об осторожности испарилась, и он, поймав ее за руку, притянул к себе. — Тебе следует знать, что Морские Ворота на самом деле — стена…
Он умолк, чувствуя, как холодная ладонь проникает к нему под рубаху, как напрягаются мускулы, предвкушая боль от острых когтей. Но пальцы Зверя уже стали мягкими подушечками, а руки Герварда тоже отправились в странствие на поиски открытий.
— Стена, — выдохнул он. — Ее построили двести лет назад уцелевшие ученые-пираты, чтобы… чтобы не выпустить нечто, что сами же призвали… Сокровище есть… но его стерегут.
