Мысленно проклиная дельфина или собственное сумасшествие, я коснулась замка.
Дверь открылась.
Ну вот, поди догадайся, кто и как мог настроить дверь на мои отпечатки.
Комната была не сказать чтобы грязная. Скорее, неубранная. Повсюду валялись вещи, на столе — грязные тарелки и коробки из-под готовой еды.
— Найди его ИЖ.
— Шарки, ты хочешь, чтобы я читала чужой дневник?
— Тебе нужно понять Джейда.
— Да я его даже не знаю!
Однако дельфин опять отключился.
В дневнике Джейда ничего интересного не нашлось, хоть и пришлось провести за чтением почти целый день. Регулярные пьянки, хулиганские выходки в компании таких же отморозков, отзывы о голопьесах и 3D-книжках, на которые я пожалела времени. В общем, полная чушь.
Зачем мне всё это? Хотя… Может, дельфин отчасти говорил правду: несмотря на различия в воспитании, культурном уровне (уж простите мой снобизм, но, кроме меня, этого все равно никто не прочтет), образовании и образе жизни, что-то общее между нами было. Джейду, так же, как и мне, с трудом давались ментальные выверты. Несмотря на полный бардак в комнате и, видимо, по жизни, он вел ИЖ очень аккуратно, а ещё неоднократно жаловался, как сложно «выворачивать мысли наизнанку». «Начать бы думать нормально, а не задом наперёд», — писал парень в дневнике.
Дальше, наверное, особо нечего рассказывать.
Сейчас я сижу дома и жду. Потому что, по словам Шарки, приблизительно в полночь мы: он, я и Джейд — должны пробраться в ИИПВФ. Институт Исследования Пространственно-Временных Флуктуаций — самое секретное учреждение на планете. Ходят слухи, что именно там ученые до сих пор пытаются вернуть ткани вселенной утраченное единство. Даже какой-то прибор изобрели, который он нифига не работает.
Так вот туда нам зачем-то надо. Шарки пока объяснений не даёт, сказал только, что все станет ясно на месте.
Уже плевать, по какой причине я общаюсь с пришельцем-дельфином-телепатом.
Вообще я чувствую себя довольно странно. Ведь вместо того чтобы лечь спать, сижу одна в темной комнате и жду.
Наверное, должно быть страшно. Но я почему-то совершенно спокойна.
Правда, чертовски любопытно: какого хрена мы в том институте будем делать?
— Джила, можно подумать, у тебя нормальных слов в языке не осталось.
Да пошел ты…
31 июня 223. года. Поздний вечер
Нет, я не ошибся: именно 31-е и именно июня. Сам не сразу поверил в подобное фэнтези.
Ну и вот, пока я пялился на экран фона, где приятным зелёным светом горела дата, ко мне в голову вторгся надоедливый дельфин. Я хорошо-о запомнил его голос.
— Привет, Джейд.
— Отвали.
— Всем необязательно знать, что ты общаешься с говорящим животным, поэтому давай вести диалог мысленно.
«Тогда так: отвали».
— Хм.
Я повертел фон в руках, пытаясь понять, с чего он вдруг начал глючить. Вроде я его не ронял. Или приборчик замкнуло? Плохо, если дело в этом: нести фон в мастерскую небезопасно. Любопытный ремонтник может просмотреть записи и… в лучшем случае посмеётся надо мной вместе с другими ремонтниками… Разбирать переговорник самому? Рискованно, но по другой причине. Сломай я фон, останусь без средства связи с окружающим миром. А на новый гаджет, причём не простой, а со встроенным ИЖем, копить и копить…
— Не хочешь меня послушать?
— Вот попаду в психлечебницу, там и наговоримся.
— Мысленно, Джейд, мысленно.
Я глубоко вздохнул.
«Ну, ЧТО тебе от меня надо?»
— Наконец-то ты стал думать о действительно важных вещах.
«И?»
— Если кратко: мне нужна твоя помощь. По этой самой причине мы встретились в дельфинарии…
«Ты так говоришь, словно всё было заранее тобой подстроено».
— В целом, да.
«И как только тебя туда занесло?»
— Я инопланетный спецагент. Ребята вроде меня следят за больш и ми территориями и живут в водоёмах. Некоторых из наших специалистов ловили или убивали, но в этом случае у вживлённых устройств включался механизм самораспада-самоуничтожения, не позволявший людям обнаружить… то, что им не следовало бы обнаруживать. А дельфины в дельфинарии — местячковые смотрители, им не очень-то нужна развитая телепатия, информацию у них «забирают» специально отряжаемые работники. Я редкое исключение. Скажем так, руководитель местячковцев.
Это всё прекрасно: и неправдоподобные объяснения, и употребляющее неологизмы животное. Но я вдруг ощутил острый приступ злости.
«Если ты — без обмана — спланировал нашу встречу… хочу спросить: с какой, блин, стати ты врываешься в чужую жизнь, диктуешь условия…»
— Я ничего не диктую — лишь пытаюсь объяснить. Чип, находящийся у тебя в голове, усиливает ментальные возможности…
«Чё-о?! Какой ещё чип?»
— Который «ношу» и я. Который я вживил с твоего же согласия.
«А вот за подобные инсинуации неплохо бы морду начистить. Или рыло. Или как дельфины свои физиономии называют».
— У нас нет физиономий — мы расцениваем тело любого существа в качестве своеобразной вариации содружества. Целое, состоящее из частностей. Кроме того, мы зовёмся не дельфинами, а дельфами — по крайней мере, сторонники межгалактических лингвореформ настраивают на введении этого новообразования во все языки. Тут есть резон: наше первичное название довольно труднопроизносимое…
«Да мне плевать! Какого… дельфа ты копался в моей голове?!»
— Успокойся, Джейд, не веди себя как баба.
«Понахватался земных фразочек… Плагиатор несчастный!»
— Объясняю: чип, помещенный под кожу в область лба, помогает нам поддерживать телепатический контакт на больш и х расстояниях. Устройство крайне невелико по размеру. Оно полностью автоматизировано…
«Счастье-то какое!..»
— …погружаясь внутрь мыслительного органа, чип проделывает отверстие необходимого диаметра, одновременно впрыскивая в организм реципиента обезболивающее. После завершения фазы «дислокация» ранка ликвидируется. У представителей твоей расы остаётся лишь крохотная сухая болячка, на которую никто не обратит внимания.
Я потрогал лоб: инопланетяшка не обманывал — совсем незаметный бугорок. Точечка.
— Мысли дельфов и людей, — продолжало вещать говорливое млекопитающее, — распространяются идентичным образом. В принципе ментальные волны любого разумного существа схожи по структуре и способу передачи. Исключения редки. Тебе повезло…
«Ещё бы!»
— …и сам не догадываешься насколько. Так что прекращай истерику, одевайся и пошли.
«Истерику ещё припомню тебе. А куда мы направляемся?»
