Все скоро выдохлись, цепочка все более растягивалась, и чтобы окончательно не растерять друг друга, Картазаев объявил привал. По его расчетам выходило, что половину светового дня они безбожно разбазарили.
— Так кто же оперов убил, если не вы? — без затей спросил Мошонкин, плюхаясь рядом с ним.
— Его фамилия Мажаев, он полковником служит в местном ФСБ.
На лице Мошонкина отразилось недоумение.
— Вы конечно человек авторитетный, но, по-моему, вы тут ошибаетесь. В конторе служат довольно крутые люди, им человека убить, что мне корову подоить. Но зачем же своих крошить? Вот у нас в колхозе конюх был Тимофей. Случалось, что он и своих лупил, но не до смерти же. Тимоха умный был, говаривал: "Зачем своих убивать, если их против соседней деревни выставить можно?" Я так думаю, если Мажаев не дурак, то он давно уже вокруг только надежных людей оставил. На крайний случай, он мог их на вас же и натравить. А спровоцировать стрельбу при наших умельцах плевое дело.
— В твоих словах кроется сермяжная правда. Но слишком много сходится против Мажаева. Оперы были слишком опытны, чтобы подпустить чужого, а уж тем более позволить себя расстрелять. Да и про наркотики Мажаев знал. Он, по сути, за ними и пришел. А потом, чтобы замести следы, и своих порешил, а потом слил все на меня.
— Ну почему именно Мажаев? А если это был кто-то другой? Например, Боно?
— Ты думаешь, я не думал об этом? Но тут случилось еще кое-что, о чем ты не знаешь. Мажаев ведь и меня хотел убрать. Мою машину заминировали, но вместо меня на воздух взлетели другие. А потом исчез парень, который был агентом под прикрытием. Мне еще в Москве сказали, что Гном вел еще несколько параллельных дел с местным управлением, так что Мажаев и его знал. Он все знал.
— Все, получается, на Мажаева замыкается, если бы не одно но. А вдруг и Боно и все знал?
— И про наркотики и про оперов? А также про Гнома и машину, которую он готовил для меня? Какая ерунда! Как если бы из "Смерча" сюда прислали кроме меня еще кого-то, не поставив в известность. А потом у него внезапно поменялись планы и вместо того, чтобы помочь коллеге он стал его топить. Боно каким-то образом узнал о замершем мире, в случае необходимости мог скрываться там, а потом возвращаться обратно и творить свои делишки. И оперы его подпустили беспрепятственно потому, что работали с ним напрямую по приказу из Москвы. И Гнома он убрал, да?
Сомневающаяся интонация после последнего утверждения получилась неубедительно. Картазаев замолчал и надолго. Можно сказать, что он никогда не молчал более емко. Перед глазами вихрем проносились картинки и детали, которые он должен был раньше свести воедино, если бы был более внимательным и не считал себя равным Кукулькану в своем сыскном деле.
Тысячу раз оказалась права Гита, говоря, что собственная заносчивость его погубит. Он действительно уверовал в свою непогрешимость, в непогрешимость своей дурацкой маски. Господа, я нашел свою маску! Маску твердолобого, самого упертого в мире осла. Чтоб у него рог на лбу вырос. С останкинскую башню.
Мошонкин недоуменно смотрел, как Картазаев сокрушенно качает головой, что-то бормочет под нос, причем довольно громко поминает животных и некие башни.
— Боно — агент "Смерча", — только и сказал Картазаев.
Внешний периметр дома Вересаевых был оборудован системой видеонаблюдения. Камеры дистанционно управлялись, и Андрей мог увидеть прилегающую улицу целиком.
Он просил у судьбы хотя бы час.
Вдалеке улица выходила на центральную дорогу, и на перекрестке стояли две машины. После небольшой паузы одна из них въехала на улицу.
Андрей понял, что у него несколько минут.
— Отсюда есть другой выход?
Маша сказала, что гараж оборудован двумя воротами. Одни из которых открываются на соседнюю улицу.
— Только папа никогда ими не пользовался. К тому же тяжело будет выехать, толкая груз перед собой. А что случилось?
Андрей хотел сказать, что ее папа козел.
— Нам надо срочно уезжать!
— Ты хочешь сказать тебе? Это ведь мой дом!
— Хочешь увидеть папу, поедешь со мной!
— Ты мне угрожаешь?
Ему ничего не оставалось, как потащить ее за руку. Она твердила что-то о заложниках, но шла.
В гараже Леший втолкнул ее в кабину, сам бросился отмыкать задние ворота. Еще повезло, что они не были завалены крупногабаритным мусором вроде тяжелых фанерных панелей, что стояли вдоль стен.
Наконец ворота распахнули. Леший, заняв место за рулем, включил зажигание и дал задний ход. Машина толкнула кормой модуль, тот не шелохнулся, словно весил тонну. Леший вдавил газ почти до упора, после чего модуль пружинисто подпрыгнул и неожиданно легко вылетел наружу.
В полной внезапности они оказались перед проезжавшей мимо машиной. Обиженно заревев клаксоном, она едва увернулась от удара. Леший затормозил, покинул кабину и бегом вернулся в гараж, где он заметил доски с торчащими гвоздями. Теперь он бросил их на пол торчащими остриями кверху.
Он вернулся вовремя. Маша удирала из машины. Когда он догнал ее, она стала отчаянно вырываться.
Они боролись, когда в гараж влетела машина преследователей. Видно, они просекли его маневр и решили с ходу проскочить бокс. Машина со всего маху налетела на гвозди, пропоров оба колеса по левому борту. Потеряв управление, она лихо пролетела через дорогу и вписалась в штакетник на противоположной стороне улицы, исчезнув в вихре щепок, сопровождаемая несусветным треском и лаем дворняг.
Маша сразу прекратила сопротивление, и он смог вернуть ее в машину.
Капитан Коробочка никуда не спешил и ни за кем не гнался.
Поставив машину на въезде, он терпеливо ждал, когда Леший сам приедет к нему. И ему повезло. Как всегда. Было даже не интересно. Коробочка притворно вздохнул и взял автомат с переднего сиденья.
Внезапно взгляд его упал на предупреждающий знак. "Проезд без остановки запрещен. До обрыва 300 метров".
— А что? Это даже интереснее! — сказал он себе.
И точно. Чего патроны тратить? Если погнать Лешего и дальше по этой дороге, то она прямиком выведет на морской обрыв. А обрывы здесь высокие. В душе у капитана все сжалось от предчувствия. Удовольствие растягивалось на целых триста метров.
Когда беглецы проследовали мимо, Коробочка пристроился следом, даже не скрываясь. Увидев предупреждающий знак, Леший попытался свернуть со злополучной трассы, но капитан высунул автомат наружу и дал пару коротких очередей в два-три патрона, и тот этого делать не рискнул.
Леший, скрипя зубами, гнал машину туда, куда позволял преследователь. Мелькнул ярко-красный указатель "Проезда нет!"
