Николай дернулся. Копия Марины!.. Хотя нет, Марина – бледная копия, а здесь одухотворенный оригинал.
Старуха сказала с нажимом, не выпуская руки Николая:
– Вот тцаревич Коло!.. Почивал он добре, видел вещие сны.
– Какие? – бухнул мужчина тяжелым басом. На Николая снова накатилась волна запахов марочного вина, но глаза борца-тяжеловеса оставались острыми. Такого, понял Николай, чтобы свалил хмель, надо еще в придачу влупить молотом между ушей, иначе не шатнется.
Николай не успел открыть рот, как старуха больно сдавила ему кисть, сказала скрипуче:
– Зрел он, что быть великой Дане и во веки веков! Быть вплоть до окончания света и начала нового круга Вселенной!
Борец в балахоне с веревкой презрительно хмыкнул. Старуха напряглась, злоба в ее глазах засветилась ярким пламенем:
– Еще видел он, что проклятые апийщики будут повержены, аки погань слабая, прах же их развеется по Степи! А тебе, Чугайстырь, придется худо, если не соберешь остатки ума, еще не пораженные проклятым чужеземным зельем! Тьфу-тьфу на тебя, южник!
Мужчина снова хмыкнул, но дыхание отвел в сторону. Бабка очко выиграла, и Николай покосился на мужчину с сочувствием. Эта бывшая чемпионка, а ныне каскадерша, ведающая какими-то Ведами, ему не нравилась.
Вдруг он ощутил, что старуха незаметно, но явно потащила его к боковой стене, где виднелась еще дверь. Над ней скалила страшные клыки голова огромнейшего кабана, он люто смотрел на Николая. Чем-то показался похожим на ведающую Ведами каскадерку. Какая-то драма, подумал Николай с привычной опасливостью среднеинтеллигентного человека, который привык избегать не только любых драм, но даже нигде не оказывается свидетелем. А тут вдруг даже драма идей…
У двери старуха оставила Николая. Двери заскрипели, хотя петли были ременные, на гвозди не было и намека. На пороге Николай оглянулся. Все трое смотрели ожидающе. Мужчина – сожалеюще и как-то обрекающе, старуха с удовлетворением потирала ладони и гнусно хихикала, а девушка испепеляла ненавидящим взглядом, в котором было непонятное торжество.
Ничего не понимаю, подумал он потрясенно, но лучше подальше от трагедий. Осторожно переступил порог, впереди длинная светлая галерея, половицы громко поскрипывают, пахнет сосновой смолой и свежими стружками. Слева в стене через равные промежутки шли двери, справа узкие окна, через которые в терем не пролезть, зато отсюда удобно метать копья и стрелять из лука или пулемета. Однако ни копий, ни луков на стенах почему-то не было, хотя под крюками в стене белели светлые пятна, словно оружие тут висело долго, но перед его приходом убрали…
Сзади, где осталась старуха с борцом и девушкой, с хищным чавкающим звуком захлопнулась дверь. Николай вздрогнул, по спине наперегонки понеслись крупные мурашки.
Он сделал еще пару шагов, внезапно ближайшая дверь резко распахнулась. Толкаясь, в галерею вывалилось четверо вооруженных мужчин. Двое поспешно загородили дорогу к отступлению, двое бросились на Николая с поднятыми мечами.
Рефлексы каратэки сработали мгновенно. Николай высоко подпрыгнул, сделал быстрые движения руками и ногами, издал во всю глотку дикий, устрашающий вопль на уровне обладателя черного пояса.
Нападающие будто на скалу налетели. Двое повалились на пол, обхватив голову руками, мечи выскользнули из ослабевших пальцев. Остальные, что перекрывали дорогу, прижались к стенам, освобождая путь. Они мелко-мелко тряслись, зубы стучали, как дорожные пневмомашины.
Николай услышал потрясенный шепот:
– Свят-свят!.. На оборотня, паразиты, послали!.. Не предупредили! Да чтоб я за такие деньги…
Распахнулась торцевая дверь. Оттуда шагнула девушка, чье лицо так поразило Николая. Она увидела четырех поверженных воинов, на мгновение остановилась в растерянности. Но странная это была растерянность… Как будто ждала этой схватки, но не предполагала, что закончится именно так.
Долгий миг они смотрели друг на друга, затем лицо ее изменилось. Николай понял, прыгнул через нападающих, что ныне старались укрыться друг за другом, отбежал к следующей двери и поспешно рванул за бычий рог, вбитый вместо ручки.
Он оказался в комнате, где по нервам шарахнули все те же стены из грубо обтесанных бревен, блеснули бойницами света два крохотных окошка. На стенах – гигантские головы медведей, лосей, кабанов. Между ними в изобилии висят крест-накрест боевые топоры и огромные мечи с расширенными к концу лезвиями.
Николай торопливо сорвал со стены короткий меч, ощутил его недобрую тяжесть. В коридоре уже слышались крики, и он сунул лезвие в дверную ручку вместо засова.
Из окна видел широченный двор, обнесенный крепким забором. Возле ворот дремали четверо стражей, вооруженных копьями. У коновязи фыркали и тревожно перебирали ногами красивые кони.
В дверь глухо бухнуло. В коридоре раздался топот, в дверь ударили сильнее. Послышался приближающийся звонкий голос: «Мужи вы аль нет?.. Ломайте! Дракон – пусть дракон, но не пришибем гада сейчас, погибнем все».
Дверь затрещала, доски прогнулись. Николай поспешно рванул заднюю дверь, миновал короткие темные сени. Под ногами мяукнуло, он оказался на крыльце.
В глаза ударило утреннее летнее солнце. Тяжело дыша, он ошалело оглядывался. У дальнего колодца кривоногий мужичонка, отчаянно зевая, таскал воду и выплескивал ее на вымощенный камнем двор. Возле ворот дремали воины. Фыркали и чесались кони. Внизу у крыльца остановился поросенок и внимательно смотрел на Николая.
Один из стражей услыхал скрип двери, поднял голову. Сонные глаза сфокусировались на Николае, он тут же стал вскарабкиваться на ноги и, еще стоя на четвереньках, заорал:
– Слава тцаревичу Коло!
От него шарахнулись, разбежались, подбирая оружие. Еще с закрытыми глазами заревели усердно:
– Слава!
Первый вытянул шею, сказал опасливо, присматриваясь к терему:
– А что там за вервие?.. Никак тати вознамерились проникнуть?
Николай сбежал по ступенькам. Стражей качало, от них за версту несло крепкой брагой.
– Спите, – выкрикнул он. Его трясло от пережитого ужаса. – Там не тати, а вороги! Меня жизни лишить возжелали!
Воин ахнул, чуть не выронил копье. Его челюсть отвисла до пояса:
– Неужто Чугайстырь решился…
Второй страж яростно заколотил рукоятью меча по медному щиту. По двору разнесся тревожный тягучий звон. По обе стороны дворца отворились двери подвальных помещений, оттуда полезли полуголые и сонные, однако при оружии мужчины свирепой внешности. Они сопели и шумно чесались, грозили стражу, что все еще колотил в щит, кулаками.
Двери на крыльце с треском распахнулись. Четверо мужчин, что напали на Николая, лавиной неслись по ступенькам. Обгоняя их, вперед вырвалась девушка. В ее зеленых глазах плясало пламя, в тоненькой руке грозно качалось короткое копье.
