Шипел сквозь зубы, кляня хаос на дороге. Это в пригороде-то плохо водят, не соблюдая ни правил приличия, ни даже правил движения?! Этих бы критиков да сюда!
Но, как выяснилось, это еще были детские шалости.
Настоящий хаос начался после того, как за окном проплыли вылизанные кварталы восточного Пригорода.
Теперь впереди остался лишь Старый Город. И оттуда, от кольцевой, навстречу шли автобусы.
Гражданских с окраин Старого Города вывозили. На всех автобусах, какие только смогли найти. На допотопных чудищах – грязно-желтых, длинных, с резиновыми гармошками посередине. На древних “икарусах”. На новеньких двухэтажных “новгородцах”, не оставлявших ядовитых хвостов бензинового перегара. Эти – с электродвигателями на водородных ячейках – явно в Пригороде позаимствовали. Тяжелые, набитые до предела. Сквозь окна люди, спрессованные, как сельди в бочке.
И люди шли навстречу по обочинам. И справа, и слева. С сумками, с чемоданами, с баулами, напялив на себя не по сезону теплые вещи…
Эвакуация.
Неужели все-таки химия?
Решили поставить насосы у каждой дыры, ведущей вниз, и гнать туда яд? Чтобы выморить все, что там бегает?
Запрещено это. Запрещено всеми международными конвенциями. И особенно в данном конкретном случае. Это же город, где живут и будут жить, несмотря ни на какие запреты.
Но… Черт бы побрал родных генералов! Никогда не знаешь, чего от них ждать! Конвенции конвенциями, но вполне могут взять да и попытаться вытравить крыс химией. Тихой сапой, не афишируя свои действия, строя невинные глазки международным инспекторам.
Вот почему цены на недвижимость в городе подпрыгнули выше, чем в прошлый раз, и все ползут и ползут вверх?
Но если химия, тогда зачем столько военных – и все в город?
Стас нахмурился. Опустил окно. В кабину хлынула вонь автобусных моторов, поставленных на форсаж. За исключением “новгородцев”, нещадно чадивших бензиновой гарью. Военная техника вообще на дизелях, и практически ни один не отрегулирован.
В горле запершило, словно по глотке продрали шкуркой. Но от сердца чуть отлегло. Сквозь рев двигателей и какофонию гудков слышался треск. Совсем близко за кольцевой стреляли. Значит, не химия? Ведь если химия, то зачем ввязываться в бой?
Но если не химия, зачем эвакуировать людей? Все прошлые штурмы прекрасно обходились без эвакуации. Просто внутри Садового кольца рекомендовали жителям забиться в свои многоэтажные норы, не высовывая носа на улицу и не подходя к окнам…
Теперь машины шли совсем медленно. Правый поток, идущий в город, проверяли.
Стас вывернул чуть в сторону, чтобы видеть, что там, впереди.
Впереди тянулись одни военные машины. Нет, вон и гражданская. Ярко-желтая “норка” с какой-то цветастой эмблемой на боку.
Подъехала к посту, остановилась… Тут же подлетел человек в военном. Сержант, кажется. Водитель вылез. Стал что-то доказывать, но сержант с планшеткой был непреклонен. Водитель тряс какими-то бумажками, похоже, накладными, но сержант лишь мотал головой. Не открывая рта. Видимо, уже устал орать и охрип.
Гражданских в город не пускают? Полная эвакуация?
Мимо, по крайней левой полосе, пошла протискиваться в город колонна “КамАЗов”, топя все в сизой гари, реве двигателей и беззвучном мате – голосов не слышно, но сопровождающие жесты прекрасно понятны и без всяких слов.
Повод был. Водителя желтой “норки” за шиворот оттащили в сторону, кто-то из военных сел за руль и вклинился поперек колонны “КамАЗов”, сигналя и матерясь на прущих в колонне. Протиснулся сквозь “КамАЗы”, переехал двойную сплошную и вывел “норку” на другую сторону. В ряд автобусов, идущих из города. Иначе на посту вообще не развернуться.
Значит, тотальная эвакуация.
Дьявол… Как нарочно! И что теперь? Вот он, секвенсор, в кузове! Но куда с ним теперь?
Можно было бы пройти в город под землей, через старые туннели. Так же, как выходили полторы недели назад.
Только тогда был батальон. И даже с ним прорываться через полчища диких крыс на подземных окраинах было не сахар. А теперь?
В кузове лишь один взвод. Тридцать душ. Еще четыре личных гвардейца. Этого мало, слишком мало… А Роммель с основными силами на марше, придут сюда – тьфу-тьфу, если по пути не случится чего, – дня через четыре, не раньше. И выдернуть их с марша никак не получится. Точки пересечения по ходу движения не оговорены. И идти батальон будет не вдоль дорог, а кратчайшим путем.
А пройти под землей без Роммеля не получится. С одним батальоном дикие крысы съедят. Но и ждать четыре дня…
Что, если в самом деле химия? И потравят все, что под землей? И крыс, и всех их крысиных королей, и серых кардиналов, – этих “друзей” Арни, – и его самого?..
Серый, тревожно выглядывая из-под кресла, завозился. То ли смрад подействовал, то ли гудки растревожили, но даже этот соня-пофигист встревожился. Лапы скованы, но закрутил мордочкой, пытаясь избавиться от полотенца-кляпа…
– Ну-ка, тихо! Сидеть смирно. Будем прорываться.
Ряд “Кутузовых” впереди тронулся. Видно, все из одной части. Первый проверили на предписание, а остальных даже трогать не стали. Ряд пошел, пошел вперед. Стас двинулся за ними – сразу стало свободно-свободно…
И давешний сержант с планшеткой оказался прямо перед капотом. Красный как рак, с ненавистью глядя сквозь лобовое стекло и безнадежно мотая головой, что-то шипя сквозь зубы. Не слышно, но вполне ясно.
Но тут уж деваться некуда. Надо прорываться.
Стас нагнулся вбок, приспустил левое стекло.
– …ять! Еще один! Вы что, по-русски не понимаете? В город идут только военные. Пошел назад! На разворот…
Сержант закашлялся, весь сморщившись. Связки он еще не сорвал, но был близок к этому.
Так. Спокойно. Главное – не канючить. Дашь слабину и привет. Отправит к чертовой матери. И взятки тут тоже не помогут. Брать взятки за левый досмотр – этого рефлекса у сержанта нет, он же не из дорожной полиции.
И пытаться подмаслить его лучше даже не пытаться. Стоит поставить себя на место просителя, зависимой стороны – и тогда уж точно развернут. Тогда уж никакие уговоры не помогут. И еще хорошо, если не обыщут машину…
Сержант зло смотрел на Стаса. С вопросом. И морщился, сглатывая и пытаясь унять боль в связках.
Стас зевнул и почесал щеку. Лениво осведомился:
– Обалдел, служба? Брови у сержанта взлетели.
Замечательно. Сбили тебя с толку, служивый. Теперь опять молчим. Секунда, две, пока ты обретешь дар речи…
– Ты… – начал сержант.
И Стас тут же взорвался, перехватывая инициативу:
