Никто не знает, что делать. Никто не понимает, как «Красная Армия», вроде бы уже разгромленная, лишенная главных своих вождей, нашла в себе силы для нового мощного наступления. Неужели ее ресурсы неистощимы? Неужели титаническое напряжение последних лет было напрасным? Неужели вся полиция Федеративной Германии, все ее службы, все ее колоссальные государственные рычаги не могут остановить ничтожную группу людей?
В известном смысле так оно и есть. Позже, когда грохот ожесточенной битвы утихнет, выяснится, что в это время начинает борьбу так называемое «второе поколение РАФ». Очень многое в истории зависит от личности. В феврале 1977 года выходит на свободу Бригитта Монхаупт, которая ранее была в «Красной Армии» на вторых ролях. Однако последние месяцы заключения она провела в Штаммхайме, где интенсивно общалась с Баадером, Энсслин и Распе. Неизвестно, о чем они там говорили, но на воле Бригитте Монхаупт удается сплотить вокруг себя группу очень серьезных бойцов – они немедленно приступают к активным действиям. Причем это уже не возвышенные романтики, как в первом поколении РАФ, а жестокие профессионалы, не боящиеся смертей. Революция невозможна без жертв, считают они, в лайковых перчатках вооруженную борьбу не ведут. Бригитта Монхаупт становится, пожалуй, самым опасным террористом Германии. В следующий раз она попадет в руки полиции только в 1982 году и будет приговорена уже к пятикратному пожизненному заключению. Плюс пятнадцать лет – за организацию девяти убийств.
Однако это еще впереди. А пока многим в Западной Германии кажется, что складывается ситуация, аналогичная временам Веймарской республики, когда страну тоже захлестывал правый и левый террор, когда эпоха тоже разламывалась и сквозь бессильное настоящее просвечивало коричневое фашистское будущее.
Правда, нынешняя ситуация все же немного иная. Срочно созданный Кризисный комитет, который возглавляет лично канцлер ФРГ Гельмут Шмидт, принимает негласное решение – ни на какие уступки террористам более не идти. На этом особенно настаивает Хорст Герольд. Во-первых, считает он, уже есть негативный опыт: все члены РАФ, освобожденные в обмен на Петера Лоренца, немедленно вернулись в террор. Во-вторых, в случае капитуляции перед террористами правительство будет настолько дискредитировано, что будет вынуждено подать в отставку, это усугубит хаос в стране. И в-третьих, хотя прямо об этом не говорится, но кем-кем, а Шляйером вполне можно пожертвовать. Очень уж это одиозная личность даже по низким стандартам послевоенных элит ФРГ: кадровый офицер СС, проводил чистку Гейдельбергского университета, по его рапортам десятки людей были уволены, отправлены в тюрьмы и концлагеря, далее чистил Инсбрукский университет в Австрии, затем точно так же – Парижский университет. Кроме того, руководил разграблением Чехословакии во время войны, строительством «секретных объектов» на ее территории: тысячи заключенных по окончании работ были «утилизованы» – что это означает, не надо объяснять никому; был внесен в список военных преступников, заочно приговорен к смертной казни чехословацким судом, Чехословакия безуспешно требовала его выдачи: правительство ФРГ ответило, что Шляйер «является слишком ценным кадром для промышленности страны». Имеет значение еще одно обстоятельство: и Гельмут Шмидт, и Хорст Герольд в прошлом были офицерами вермахта. А вермахт испытывал традиционную неприязнь к СС.
Под давлением Шмидта и Герольда Кризисный комитет вырабатывает стратегию: затягивать переговоры всеми силами, любой ценой, что-нибудь неопределенное, например денежный выкуп, террористам пообещать, а в действительности – дать полиции время, чтобы нащупать место, где прячут Шляйера. Это, так сказать, первый пункт. Пункт второй: после провала немецких спецслужб на мюнхенской Олимпиаде и после блестящей операции израильтян в Энтеббе, когда заложники были освобождены, в самой Федеративной Германии уже сформирован специальный отряд по борьбе с терроризмом – ГСГ‑9 (Grenzschutzgruppe), который возглавляет подполковник Ульрих Вегенер. Как только место укрытия Шляйера удастся установить, ГСГ‑9 пойдет на штурм. Ульрих Вегенер, лично участвовавший в угандийской операции израильтян, полон решимости смыть позор Мюнхена.
Первая часть стратегии правительству ФРГ вполне удается. Лидеры «Красной Армии», содержащиеся в Штаммхайме, полностью изолированы и разобщены, им оставляют только транзисторные приемники, но никаких контактов ни друг с другом, ни с внешним у миром у них больше нет. Они вынуждены верить тому, что сообщает им представитель властей. От похитителей в свою очередь требуют представить свидетельства, что Ганс-Мартин Шляйер до сих пор жив, а когда такие свидетельства появляются, в них отыскивают неточности и требуют дополнительных доказательств. Одновременно министр иностранных дел ФРГ начинает переговоры со странами, которые могли бы предоставить убежище арестованным членам РАФ. Переговоры, разумеется, дело долгое. Дипломатия требует исполнения множества формальных муторных процедур. Через некоторое время похитителям сообщают, что Йемен и Ливия принять террористов отказываются (хотя никому неизвестно, проводились ли такие переговоры вообще), затем сообщают, что также отказываются от содействия Алжир и Вьетнам, составляется новый список предполагаемых стран, куда входят Ангола, Гвинея-Бисау, Эфиопия и Мозамбик. Для большей правдоподобности Кризисный комитет выдвигает условие: террористы, если их обменяют на Шляйера, должны обещать, что они уже никогда в Германию не вернутся. Хотят воевать – пусть воюют не здесь. После некоторых дискуссий Баадер, Энсслин и Распе отвечают, что это условие они согласны принять.
Таким образом удается оттянуть время до октября. Полиция ФРГ получает целый месяц на поиски. Развертывается грандиозная операция по прочесыванию: идет проверка документов, машин, подсобных строений, квартир, на всех вокзалах, в аэропортах, на перекрестках главных дорог встают усиленные полицейские блокпосты, задерживаются и проверяются сотни людей, отслеживаются и обрабатываются сотни тысяч телефонных звонков, идет интенсивное взаимодействие со спецслужбами других европейских стран, которые, испытывая те же проблемы, готовы помочь. Правда, результаты всей этой лихорадочной деятельности ничтожные. В начале октября полиции лишь удается найти дом и квартиру в Кельне, где, видимо, первое время содержали Шляйера, в подземном гараже обнаруживают автомобиль, на котором его после акции увезли. Однако квартира уже давно пуста. Никаких следов оттуда к похитителям не ведет. Удается также установить, что большинство звонков, сделанных террористами, исходит из телефонных будок именно в районе железнодорожного вокзала в Кельне. А кроме того, в конце сентября, после перестрелки в одном из баров Утрехта (в центральной Голландии), где двое полицейских получили ранения, а один был убит, удается арестовать второстепенного члена РАФ, возможно причастного к похищению. Однако женщина, которая с ним была, скрылась. Позже в ней опознают Бригитту Монхаупт, и Клаусу Герольду останется только локти кусать. Компьютерный центр явно не оправдывает возложенных на него надежд. В отчаянии полиция обращается даже к знаменитому экстрасенсу – по его указанию прочесывается громадный кельнский район, где «необычно взбудоражен астрал»; результатов, разумеется, никаких.
