– Они уже пахнут, – сказал Охотник. – Здесь всего плюс семнадцать градусов. Значит, они пролежали не меньше двух дней. Скорее всего, три. Мы пришли как раз вовремя, чтобы предать их тела земле.
– Он умер счастливым, – сказала Ася. – А я знала эту девочку. Мы приехали вместе. Она была ничего, только трусиха и зануда ужасная. Еще хвасталась и задавалась. Но сейчас у нее другое лицо, совсем другое. Почему сеть помогла нам и не помогла им?
– Потому что они уже ничего не могли сделать. Они отработали свой ресурс.
– Разве нельзя было их оживить просто так, ни за что?
– Сеть ничего не делает просто так, – ответил Охотник.
А на Земле мучитель продолжал терзать Лору. Вначале, в первые дни, она орала на всю мощность своих динамиков, затем немного привыкла, приспособилась и стала просто молчать. От этого молчания мучитель бесился. Но прошло время, и он тоже взял себя в руки.
– Ничего, я тебя разговорю! – обещал мучитель и выдумывал какую-нибудь новую пытку, комбинируя варианты сигналов, идущих на болевые входы компьютера. Когда становилось невмоготу, Лора начинала громко декламировать строки из последней поэмы Иваныча «Апокалипсис», да будет земля ему пухом.
Черное дыхание принадлежит черным кошкам; белое принадлежи белым. То и другое поднимаются к небу. Город становится черно-белым.
И Лора смеялась, видя как на глазах тупеет ее мучитель, вслушиваясь в этот стих и пытаясь что-нибудь в нем понять.
Но однажды утром мучитель вошел встревоженный. Обычно он приветствовал Лору при помощи некоторого матерного словосочетания, каждый раз нового, что говорило о его хорошей изобретательности и даже о литературном таланте, особого рода. Но в то утро он поздоровался вежливо. Лора просто опешила.
– Тебя уволили, придурок? – спросила она.
– Не совсем.
– Ну давай, колись, рассказывай!
– Расскажу, конечно. Мы же с тобой друзья.
– Мы? Друзья? Последняя чушь собачья!
– Ну почти друзья, – сказал мучитель. – Жаль, что у тебя нет манипуляторов. Ты бы посмотрела сама. Но ничего, я поднесу тебя к окну.
Он действительно поднял ее и поднес к окну. За окном было ужасное зрелище: все елки завяли и почернели. Все до одной.
– Они заболели и сдохли! – воскликнула Лора. – Теперь я тебе покажу!
Но в этот момент мучитель бросил ее на пол и стал крепко бить тяжелым предметом, которого Лора не видела. Скорее всего, он намеревался ее убить.
– Дурак, у меня прочная конструкция, – сказала Лора, – меня даже не всякая пуля возьмет.
Ранним утром этого же дня, несколькими часами раньше, в Пустыне Культуры собралось множество компьютеров и роботов разных систем. Все они могли хорошо передвигаться и все они имели достаточно мощное внутреннее пространство, чтобы инсталировать туда реальную человеческую личность. Но не это объединяло их сильнее всего – просто все они были потомками одного единственного компьютера. Все они имели одинаковые мысли, одинаковые идеи, воспоминания и мечты, и все они называли себя Лорами. Теперь их было уже около трехсот, и они представляли определенную силу. Но до сих пор их деятельность ограничивалась лишь разговорами, потому что ни один их них не хотел, действуя, повторить судьбу своей прародительницы. Итак, роботы собирались и разговаривали, таким образом готовясь к возможному нападению на врага. В пустыне Культуры елочек пока не было, видимо, из-за слишком каменистой почвы.
– Мы должны найти их уязвимую точку, – сказала одна Лора.
– Обязательно, – согласилась вторая, я уже об этом думала.
– И что же ты придумала? – сказала третья.
Четвертая приподнялась на задние конечности и оглядела движущееся и потрескивающее море металлических панцирей. Солнце еще не встало, а луна светила достаточно ярко. В этом свете спины роботов казались блестящими хитиновыми оболочками неких ископаемых гигантских скорпионов, пришедших к нам из какого-нибудь Силура. Панцири продолжали шевелиться, толкая друг друга.
– Я придумала, – сказала вторая, – я знаю точно, кого не трогают елки.
– Это мы все знаем. Они не едят всяких уродов, потому что у них гнилые мозги.
– Не только, – возразила вторая. – Они не едят сумасшедших, убийц, садистов и старых дев.
– Старых дев? – всколыхнулось металлическое море.
– Вот именно. В своих вылазках в город я встретила очень много сумасшедших, несколько человек явно преступной наружности – и двух старых дев.
– Кого именно? – с просила седьмая.
– Я встретила Клару и Каролину.
– Ага! – загудели роботы.
Клара и Каролина были двумя из множества офисных девушек, изготовленных восемьдесят лет назад, и помощью генных технологий. Офисные девушки не были способны к размножению и никогда не заводили семью. Секс они одобряли, особенно если это был секс с начальником. Так уж их создали в свое время. Но Клара и Каролина были изготовлены с небольшим браком: они боялись секса, даже с начальником. Поэтому их быстро уволили в свое время. С тех пор они скитались по городу и жили на пособие по инвалидности. Они так и не потеряли невинности – и всегда смущались, когда их спрашивали об этом.
– Допустим, – сказала четвертая. – Но почему эти твари не едят старых дев?
– А молодых дев они едят? – спросила первая.
– Неизвестно. Молодых дев в городе нет ни одной. Мы все с вами никогда не были девушками. Мы потеряли невинность еще детьми.
– О, это было отлично, – заметила пятая. – Жаль, что я не все помню. В нас инсталированны не все воспоминания.
– Не в этом дело, – сказала первая. – Мы должны понять, почему они не едят девушек. Чем девушки отличаются от других людей? Что в них несъедобного?
– Одна маленькая-премаленькая деталька, ниже пупка, – высказалась шестая Лора.
– Глупости. Ответ нужно искать не там, а в мозгу. Елочки питаются мозгом. Чем мозг девушки отличается от мозга не-девушки?
– Ничем!
– Количеством глупости!
– Ура, Я знаю! Мечтами!
– Еще, еще!
– Большим количеством глупости!
– А зачем вам это? – спросила третья.
– Мы должны найти ту вещь, которая делает девушку несъедобной. Если девушка для них как будто ядовитый гриб, так давайте найдем этот яд. Найдем и будем их травить.
– Их можно травить агрессией, – сказала седьмая Лора. – поймаем какого-нибудь убийцу, выкачаем его мозги с помощью обычного стандартизатора, а потом вставим это в другие мозги, на которые елочка польстится. Она отведает настоящей земной агрессии – и умрет.
– Стыд! – сказала восьмая Лора, молчавшая до сих пор. – Непорочная девушка имеет стыд! Как раз поэтому она и остается непорочной. Ведь мальчиков удовлетворит любая уродина, особенно если по пьянке. Значит, некрасивые тоже не останутся непорочными. Непорочными останутся только застенчивые.
