И все же даже ради бессмертия лишать себя жизни мучительно. И ни у кого не возникло желания тут же последовать за Сикисом в компьютер. К тому же только у Сикиса были основания рассчитывать, что даже в своем новом положении он по-прежнему сумеет держать все в своих руках.
Как элемент виртуальной реальности, он становился бессмертен, зато оказывался в зависимости от прихоти любого, кто способен движением руки выключить компьютер. И еще Сикису необходимо было учитывать весьма сомнительный легальный статус двойников. И тот факт, что высокий суд был еще совершенно не готов объявить эти создания полноправными настолько, чтобы, к примеру, на законном основании владеть и распоряжаться собственным имуществом. Не говоря уж о еще более сложной проблеме предоставления им гражданских прав.
Сикис постарался избежать превратностей юридических тяжб, оставив завещание, обеспечивающее его душеприказчикам большой доход, но только в том случае, пока они скрупулезно выполняют все условия завещания. Малейшее отклонение, и имущество Сикиса переходило под управление другой группы претендентов, группы, выбранной им в качестве сторожевого пса по отношению к первой. Он постарался предусмотреть все, чтобы у них и мысли не зародилось о сутяжничестве. Его условия были, в общем-то, не слишком обременительны. Он настоял на том, что во время своего умерщвления все время будет оставаться в сознании. Любая попытка остановить его или каким-то образом вмешаться рассматривалась как нарушение завещания. И он настоял также, что все принятые им раньше решения, касающиеся двойников, к которым он отныне принадлежал, должны выполняться в полном объеме и безо всяких промедлений. Таким образом он сохранил контроль над происходящим и теми людьми, которые участвовали в этом деле вместе с ним. Или по крайней мере так он рассчитывал.
В день его появления, конечно, был устроен самый грандиозный торжественный бал, который когда-либо видели в Мире Двойников. Хотя сказать так – значит ничего не сказать. Устроили самый грандиозный торжественный бал, который когда-либо вообще происходил в мире; все, конечно, представляло собой элементы виртуальной компьютерной реальности, но от этого зрелище получилось не менее впечатляющее. Клеопатра выглядела превосходно в розовом тюлевом платье с буфами, созданном специально для нее одним из знаменитейших парижских кутюрье. Музыкальное сопровождение тоже представляло собой элемент виртуальной реальности, хотя удалось добиться совершенно уникального звучания. Десять знаменитых оркестров, воспроизведенных инженерами в компьютерном мире, объединив усилия в полном соответствии с самыми современными веяниями в области синтезированной музыки, одновременно грянули свадебный марш Мендельсона – под сурдинку, конечно, ко всеобщему удовольствию. И были балы, и маскарады, и роскошный прием – Сикис привлек к работе всех диснеевских мультипликаторов, что для него не составляло труда, поскольку он владел также и студией Диснея.
Цицерон выступал в роли посаженного отца невесты. Поскольку они оба были выходцами из одного и того же классического римского периода, это делало их почти родственниками. А Никколо Макиавелли получил большое удовольствие, представляя жениха. Сам Карл Великий, специально воссозданный для этого случая, осчастливил собравшихся своим присутствием.
Все происходило в новой виртуальной столице Сикиса, которую он назвал Новый Рим, но которую двойники называли не иначе как Фантом-сити. Никто не мог бы с уверенностью сказать, кем был величавый человек, исполняющий обязанности священника, поскольку его лицо скрывал капюшон рясы. Однако ходили слухи, что это сам святой Петр, воссозданный специально в связи с тем, что венчание новобрачных должно было стать достоянием истории как одно из величайших событий. Другие предполагали, что это Мартин Лютер, а некоторые приверженцы сионизма утверждали, что то был Баал.
Все прошло прекрасно, однако после приема наступила расплата.
– Власть, которая воображает себя абсолютной, – заметил позднее Макиавелли, – всегда вызывает у своих противников искушение испытать, насколько обоснованны эти претензии. Лучше быть немного скромнее, в особенности если сам присваиваешь себе право властвовать над другими.
Джон Сикис не был скромен. Чуть позже в тот же день Цицерон привел в движение план, который позволял выяснить, насколько в самом деле абсолютной была эта власть.
Джон Сикис сидел на постели. Он не знал, способны ли двойники страдать от похмелья, но, похоже, с ним случилось именно это. Его голова – голова двойника, которая была не только напичкана информацией, но и сама состояла из информации – отвратительно болела. Похмелье от виртуального шампанского.
Он оглянулся и обнаружил, что в спальне больше никого нет.
– Клеопатра? Где тебя черти носят?
Никакого ответа. Потом Сикис увидел, что дверь спальни медленно приоткрылась.
– Клеопатра, я уже начал волноваться… – Он замер на полуслове, когда вошли Цицерон, Макиавелли и с ними еще несколько человек.
– Что это значит? – требовательно спросил Сикис. – Как вы посмели ворваться ко мне в спальню? Вы отдаете себе отчет в том, что я могу всех вас уничтожить, выключить, стереть из памяти компьютера? Именно так я и поступлю, если вы немедленно не уйдете отсюда!
Его глаза злобно вспыхнули, когда двое пришедших с Цицероном схватили его за руки.
– Не смейте прикасаться ко мне!
– Интересно наблюдать, – промолвил Цицерон, – как быстро человек привыкает к абсолютной власти, к такому положению, при котором он может убедить себя, что простые смертные не смеют прикасаться к нему. Вы правили нами в течение менее чем двадцати четырех часов и уже ощущаете себя неприкосновенной личностью. И священной тоже. Выбросьте из головы это заблуждение, Сикис. Охранная сигнализация отключена. Вы сами просили инженеров не беспокоить вас. Сейчас все будет происходить только между вами и нами.
– Что вы собираетесь делать? – воскликнул Сикис. – Любая попытка убить меня…
– Боже упаси, – ответил Цицерон. – Если мы убьем вас, даже если предположить, что это вообще возможно, инженеры просто воссоздадут вас снова.
– Они выручат меня. Я предупреждаю вас, Цицерон, освободите меня сейчас же, немедленно, или это кончится для вас очень плохо.
– Боюсь, вам придется пройти туда, куда мы укажем, – сказал Цицерон. – В случае отказа применим силу.
– Куда вы хотите отправить меня?
– Увидите. Михаил, покажите ему дорогу.
Дверь снова открылась, вошел Михаил Бакунин. Он ухмыльнулся, как способен лишь анархист, оказавшийся свидетелем падения напыщенной автократии.
