Так что же предпримет Секретчик? Заявит всему миру о галобионтах, уничтоживших атомную субмарину по заказу неких высших чинов из Безопасности? Но у него нет стопроцентных доказательств этого. Тихомиров, к счастью, оказался настолько благоразумным, что вовремя вышел из игры. Таким образом, у Секретчика не оставалось ни одного свидетеля, могущего подтвердить наличие Базы, где производятся на свет галобионты, и тем более доказать причастность Дзержинца к этой базе. Дискета, полученная от Тихомирова, ни в коей мере не может послужить бесспорным аргументом в пользу Секретчика. Она лишь будет очень хорошим подкреплением другого, более надежного доказательства. Из этого следует, что Секретчик вознамерится получить такое доказательство.
После нападения на Базу Дзержинец постарался сделать так, чтобы в случае вторичной атаки, она понесла гораздо меньшие потери. На крайний случай у него был припасен сюрприз. База была заминирована. Одно нажатие кнопки и от нее не останется и камня на камне. Все самое ценное: оборудование, материалы, уникальные химические соединения, необходимые для создания галобионтов уже были благополучно эвакуированы. Еще в период подготовки к взрыву «Антея» Дзержинец позаботился о создании запасного варианта Базы. Это местечко в одном из северных морей не годилось для успешного производства галобионтов, но прекрасно подходило для консервации Базы.
Размышляя о своем положении, Дзержинец склонялся к мнению, что оно не так уж плохо. Профессор никуда от него не денется. А значит, рано или поздно он всегда может приступить к созданию новых партий галобионтов. Конечно, и без того небольшая армия подводных бойцов в результате нападения на Базу значительно сократилась. Но тем не менее у них с профессором в наличии имеется несколько отборных экземпляров, которые, если их правильно использовать, могут принести немало пользы. Особенно большие надежды Дзержинец возлагал на галобионта четвертой серии, Геракла. Полковник справедливо считал, что один такой воин может стоить нескольких десятков обычных подводников.
Сразу же после встречи с Секретчиком Дзержинец связался с профессором и осведомился, не прибыл ли еще Геракл, посланный, по словам Степанова, в северное море на запасную базу. Полковник не стал выяснять, насколько уверения профессора соответствуют реальности. Он предпочел удовольствоваться обещанием, в конце первой декады ноября Геракл прибудет на Базу.
– Жду его с часу на час, – сообщил Степанов.
– Прекрасно, Антон Николаевич, значит, когда я приеду, Геракл уже будет на месте.
– Вы собираетесь приехать? – спросил профессор.
– А что, есть возражения?
– Разумеется нет, полковник, – как-то уж слишком поспешно ответил Степанов, – буду ждать вас.
Дзержинцу не понравился тон профессора.
«Что же все-таки затеял этот хмырь?» – подумал Дзержинец.
Однако Степанов его не особенно беспокоил. Дзержинец не сомневался в своей безраздельной власти над профессором. Полковник ни на секунду не допускал мысли о существовании галобионтов пятой серии. Ему и в голову не приходило, что Степанов может так далеко зайти в своем стремлении к независимости. За долгие годы близкого знакомства с Антоном Николаевичем Дзержинец привык воспринимать этого человека не столько как личность, сколько как фанатичного ученого, высшая цель жизни которого состоит в том, чтобы создавать все более совершенные серии галобионтов. После получения известия о замужестве его бывшей жены, Любови Таркинской, Степанов ни разу не упомянул о своей ушедшей супруге. Их беседы никогда не выходили за рамки исследовательской деятельности профессора. Даже к вопросу о практическом применении галобионтов Степанов подходил с позиций ученого, а не как не с точки зрения человека, мечтающего с их помощью воплотить в жизнь какие-либо замыслы. К вящему своему сожалению, Дзержинец догадался об истинных мотивах Степанова слишком поздно.
* * *
– Что здесь произошло? – спросил Алекс Геракла, когда они оказались на Базе.
– Не твоя забота, – последовал грубый ответ.
Повсюду ощущалось запустение. Вход на Базу со стороны моря был наполовину разрушен. В главной лаборатории, которую так хорошо запомнил Алекс, царил беспорядок. Камеры, стоявшие раньше вдоль одной из стен, куда-то унесли. Не видно было и других предметов обстановки. Уцелело лишь большое кресло, в котором восседал профессор.
– Наконец-то, – произнес Степанов, увидев вошедших, – я уже заждался вас.
Геракл зашел в лабораторию первым. Следом за ним показалась Любовь, Алекс замыкал шествие.
– Как прошло ваше путешествие? – осведомился Степанов.
– Нормально, Хозяин, – коротко ответил Геракл.
Не вставая с кресла, Степанов осматривал вновь прибывших. Благодаря датчикам, он узнал о приближении галобионтов еще четверть часа назад. Чтобы унять охватившее его волнение и суметь сохранить спокойствие, Антон Николаевич вколол себе два кубика препарата, обладавшего седативным воздействием. Геракл сразу понял это: на бледном лице Хозяина играла легкая улыбка, выглядел он несколько вялым.
– Как себя чувствуют наши островитяне?
Геракл обернулся к Алексу, предоставляя ему самому ответить на вопрос Степанова.
– Здравствуйте, профессор, – произнес Алекс.
Он выглядел очень спокойным и уверенным в себе. Почему-то это наблюдение не понравилось Антону Николаевичу. Любовь стояла почти у самого входа. Степанов никак не мог решиться взглянуть на нее.
– Здравствуй, здравствуй, Алекс, – сказал он, изображая радушие, – подойди ко мне ближе, я хочу как следует тебя разглядеть.
Алекс сделал несколько шагов по направлению к сидящему в кресле человеку.
– Орел! – усмехнулся Степанов и обратился к Гераклу: – не правда ли, друг мой, экземпляр достоин всяческих похвал?
Геракл наклонил голову, не пожелав ответить.
– Что такое? – Степанов немного повысил голос.
– Хозяин, мне нужно с вами поговорить, – произнес Гералк, не отводя глаз от пола.
– Так говори! – в голосе Степанова проступило раздражение.
– Я хотел бы остаться с вами наедине.
– Ты что, не доверяешь нашим с тобой питомцам?
Геракл снова промолчал.
– В чем дело? – еще требовательнее спросил Степанов.
– Послушайте, профессор, – заговорил Алекс, – у нас с Гераклом возникли некоторые разногласия по дороге сюда. Может быть, вы поможете нам их разрешить?
Антон Николаевич с любопытством, к которому примешивалась тревога, воззрился на Алекса.
– Он не хочет повиноваться, – проговорил Геракл, – слышали бы вы, Хозяин, какие речи он со мной вел.
