И я поверил, не лучше, да. Как на карусели, милое дело. Центробежная сила нарастает. Идти надо в центр. Надо было сразу послушаться старика.
Белкин зашевелился. Отсыпал из общей кучи консервов, взял две бутылки воды. Подумал, сунул девочке ружье. Стоило позвать Нильса. Я сжал зубы и спустился вниз. Сразу же стало ясно — сержант не дойдет. Никуда не дойдет. Вокруг него копошились тени, женщины вылизывали тушенку, плакали. Саша-Нильс усмехнулся. Мы немножко поговорили.
— Я виноват, — сержант стукнул кулаком. — Я подставил вас из-за дурацких ружей.
— Ерунда, — сказал я. — Томченко сам виноват.
— Не ерунда, — уперся он. — Немножко полежу и встану... Док, вы видели? Я стал рыжим... Каково, а?
— Круто, — сказал я. — Мы догоним Деда.
— Вы не догоните их, — беззлобно уронил Валентин.
Я поглядел на него сбоку. Мне через месяц исполнилось бы пятьдесят четыре, Валентин моложе лет на семь, но. Сгорбленный, лопатки торчат, щеки обвисли. Сломался внутри, жила перетерлась. Так фатер мой говаривал, хе.
— Пойдемте вместе, — предложил я. Так, на всякий случай.
— Тоже мечтаете заткнуть кран? — Валентин сплюнул. Не долетев до бетонного пола, его слюна превратилась в мутную стекляшку. — Чушь все это, нет никакого крана, Дед от жары подвинулся. Слушайте, Белкин, бросьте эту затею. Жратвы у нас сейчас полно, оружие есть, воды на троих надолго хватит... передохнем, выспимся и двинем к шоссе, догоним наших...
— А девочка? А женщины?
Сторож сухо рассмеялся. Мне показалось, что я услышал не смех, а карканье. Показалось на долю секунды. Я видел его смерть, но промолчал.
— Они погибли, — перебил я поток его словоблудий. — Все погибли, и ваши, и наши...
Чему я его научу, чем исправлю? Можно ли обучить труп?
— Кретин, — выплюнул вдогонку сторож.
Он не слышал, смешной человек. Он не слышал, как мускулы сжимаются на горле поселка.
Катерина ждала меня наверху, в прихожей. Дверь я забыл запереть, за дверью полыхала роскошная ночь. Два часа пышного бархатного великолепия окутали нас.
— Такие черные, прячутся на земле, — деловито произнесла девочка. — Их надо далеко обходить. Остальные — сами трусишки... Пока проволоки нет, это не их территория...
— Угу, — глубокомысленно изрек я. Это точно, хе. Милое дело, не их территория. Скоро будет их, и тогда они перестанут быть трусишками. Тогда они сунут безглазые рыла к нам в подвал, хе. Что интересно, малышка обозвала псевдолес «проволокой», хотя у себя, на Сосновой, видеть его не могла.
Милый ребенок, хе.
Перед сторожкой трус Белкин сделал две смешные вещи, позер несносный. Раздавил в кармане шприц с тем самым. Раздавил то, чем убил свою жену. Затем Белкин с наслаждением скинул пропотевшую гнойную рубаху и рыхлые тряпочки, оставшиеся от спортивных кед. Прикоснуться к спине я не отважился, там шевелилось. Зато я мог видеть собственную лопатку, почти не поворачивая головы. Что-то происходило с кожей, с глазами, да.
Я изменялся.
Загнувшиеся когти весело царапали зеркальную поверхность озера. Я гнал напрямки.
СИМУЛЯТОР
Очевидно, нужен кто-то другой. Нужен человек, обладающий более ярким даром рассказчика, владеющий красками речи. Я не оратор, я физик, кабинетный червяк, на старости лет попавший в передрягу.
Мы увидели телескоп, только подобравшись к нему вплотную. Николай не обманул, провел нас по дну оврага до самого Белого озера. Без Коли мы бы этот путь не преодолели в таком темпе.
Николаю антенна показалась похожей на снежинку, мне же, скорее, она напомнила гигантский комок сахарной ваты. Невесомая конструкция, потрясающая размерами и легким изяществом, внезапно выплыла из дымки и размахнулась над нами на полнеба.
В первую минуту мы онемели. Могли только стоять, запрокинув головы, и смотреть.
Затем мы поглядели вниз и увидели собственно Симулятор. То, что Коля обозвал космическим кораблем, вероятно, посадка получилась не самой мягкой, хотя отсюда оценить траекторию было сложно. Спускаемый аппарат вошел в атмосферу под острым углом. Симулятор как минимум трижды подпрыгнул, ударяясь о землю, вспахав траншею глубиной в десяток метров.
Он действительно сожрал лес на огромном расстоянии вокруг себя. Он практически оголил бутовые слои грунта, преобразуя среду. Но сильнее всего он изменил озеро Белое. Там искрили, переливались сотни огней, там вода выросла уступами, замерла каменными воронками разного диаметра...
Озеро готовилось к приему десантных ботов.
— Что будем делать? — спросил Зиновий.
— Будем раскачивать его и ждать остальных, уже недолго.
И мы уселись на самом краю цементной воронки. Со слов Коли, совсем недавно она была раскалена, а вокруг стояли стон и грохот. Вероятно, Симулятор прошел очередную фазу. Жара и грохот сместились к югу. Мы находились в эпицентре. Я лег на спину и стал смотреть вверх. Зрелище завораживало, не позволяло оторвать взгляд. Мелькая стеклянными гранями, причудливыми завитками, переходами хмурого света, занимая все небо, кружилась исполинская чаша антенны.
— Доктор с девочкой уже близко, — сказала Эля.
— Надо мину или гранатомет, — рассуждал Николай. — Шарахнуть по ней как следует...
— Ты думаешь, гранатой можно Это вскрыть? — засмеялся Зиновий.
— Я думаю тебе дать по зубам, чтобы рожи не корчил! — вскипел Николай.
У Муслима и Элички отвалились челюсти, а у меня с глаз вдруг словно упала пелена. Я давно понял, с кем мы имеем дело, и лишний раз подивился вывертам судьбы.
— Не отвлекаемся! Думаем только о локаторе...
Я сказал Зиновию, чтобы он не связывался. Сейчас нам только драки не хватало. Кстати, Николай мог бы уйти, но не уходил. Мы разлеглись на краю траншеи, как отдыхающие на пляже. Иногда мы ненадолго проваливались в сон; в какой-то момент Эля сообщила мне, что Коленька тоже «слышит», но плохо, периодами. Меня это скорее огорчило, чем порадовало, я даже не сразу разобрался в себе.
Просто мне не хотелось, чтобы этот... этот человек нас слышал, когда мы общаемся невербально.
Дальнейшее произошло быстро и... скучно, если позволительно так выразиться об убийстве. Вы чувствуете разницу между гибелью целого полка на войне, под бомбами противника, и гибелью одного благородного человека, скажем, на дуэли? Вся разница в том, что от войны мы подсознательно ждем массовых смертей и отказываемся верить, когда наших близких режут бритвой наркоманы...
Почему убийство в подъезде кажется нам лишенным смысла, а за убийство целой армии мы награждаем полководца обелиском и орденами?..
С юга к нам пробирались Жан и Дима Ливен, их даже не пришлось защищать от хищников. Ударный фронт Симулятора уже укатился далеко, и близлежашие леса слегка успокоились. Из поселка катил кресло Катерины полуживой от усталости доктор Белкин.
