- А почему ты уверен, что сможешь устоять против нас? - Гихард откинулся на спинку скамьи и с прищуром следил за мелькающими по лицу конта тенями.
- Мой род не станет выступать против Бешеного Алана, на нас долг крови, - ни к кому не обращаясь, сообщил Старх.
- Я помню, - кивнул вождь Ведмедей. - Но даже так моих сил хватит, чтобы потом победить Валлид.
Иверт рассмеялся, он похлопал удивленного Гихарда по спине и махнул конту.
- Подаришь мне шкуру этого Ведмедя. Я прибью ее над дверью.
Старх наслаждался, он, как довольный и сытый кот, следил за всеми одновременно, выжидая момент, когда можно будет выступить в роли объединяющего фактора и таким образом получить немного больше выгоды.
- Я присоединюсь к тебе, Алан. У меня свои счеты к барону.
Гихард задумчиво жевал губу, поглядывая на всех исподлобья.
- Мне нужно подумать, - наконец буркнул он.
Старх в традиционных черных одеждах восседал во главе длинного стола, накрытого прямо посреди улицы. Слева от него посадили Алана, справа Иверта, рядом с Ивертом сидело еще трое молодых мужчин - его младшие братья. Гихард Ведмедь сидел напротив вместе со своими воинами. Пятеро молодых парней пожирали глазами сидящую в окружении сестер и матерей невесту, да и остальные девушки не были лишены внимания. Виктория присмотрелась к женщинам. Красивые. Даже бабушка Иверта выглядела моложаво и держалась с достоинством. Как они умудрялись выглядеть так хорошо, оставалось для Виктории загадкой. Ведь слуг в доме не было, как и рабов. Рабов игуши не держали, хотя сами не гнушались торговать людьми. На вопрос конта почему так, Старх ответил: "Зачем мне слуги и рабы, когда у меня три жены и двенадцать детей?". Они и выполняли всю работу по дому, а мужчины следили за хозяйством.
Звучали тосты, женщины хвалили невесту, воспевая ее достоинства. И хозяйка она отменная, и поет, и танцует, и шьет, и с оружием умеет управляться, а как хороша она в постели! Девушка краснела, но при этом бросала в сторону потенциальных женихов заинтересованные взгляды. Затем слово взяли мужчины, и пошло по новому кругу, какие замечательные женихи почтили своим присутствием этот праздник. Правда, хвалили только троих. Как шепнул Алану Иверт, значит, двоим невеста не приглянулась. Зира сидела напротив, и конт периодически ловил на себе ее взгляды. Он улыбался девушке и даже несколько раз подмигнул, чем вызвал тихие смешки и перешептывания. Виктория поймала себя на мысли, что сегодня она ни разу не подумала об Иверте, как о возлюбленном. Нет, он продолжал ей нравиться, и даже очень сильно, но сердце больше не колотилось как бешенное в его присутствии. Может быть, ей удастся смириться с этим телом?
Застолье длилось недолго, после него прибывшие юноши и братья невесты оседлав лошадей выехали в поле, где затеяли довольно жесткую игру. Две команды должны были пронести тяжелый чурбан от одного края поля ко второму. Чурбан можно было перекидывать друг другу, но нельзя было ронять. Пока одна команда пыталась проскочить, вторая изо всех сил ей в этом мешала. Приемы, которые применяли игроки против соперников, назвать гуманными было нельзя. Ржание лошадей, крики болельщиков, азарт, падения и травмы. Все что поняла Виктория из правил - лошадей калечить нельзя, а вот игроков можно. Одного из парней Гихарда унесли без признаков жизни, Иверт получил глубокий разрез на руке, а юный Ибог едва не лишился глаза. При этом все были очень довольны и радостно хвастали перед девушками своими ранами. После этого поединка невеста определилась с выбором жениха. Она выплела из косы белую ленту и повязала ее на руку парню с кровоподтеком на пол лица. Это радостное событие было встречено криками и очередным застольем. В этот раз все садились где хотели, не соблюдая никакой иерархии. Возле Алана оказалась Зира, ее бедро касалось ноги конта и по телу растекалось приятное тепло. Девушка что-то говорила, но Алан ее не понимал. И все равно было приятно и спокойно, словно он вернулся к родным людям после долгого отсутствия. Отчего так? Может быть от того что сейчас не надо принимать решения, не надо притворяться, не надо думать о завтрашнем дне? Здесь и сейчас Виктория была сама собой. И это было очень приятно.
Уезжали когда солнце начало клониться к горизонту. Конт ужу забрался в седло, когда подошли Гихард и Старх. Оба трезвы и серьезны.
- Мы принимаем твое предложение Бешеный Алан, - без предисловий сообщил Гихард. - Ураган рассказал нам о тебе и о том, что ты меняешь в Крови. Только нам нужны гарантии. Если бы ты взял в жены одну из наших дочерей...
- А может быть достаточно того, что рядом со мной находится сын одного из вас? - перебил Алан старого горца. - Если я решусь на предательство, он просто меня прирежет.
Иверт что-то громко сказал, вожди переглянулись и рассмеялись.
- Алан, достаточно твоего слова. Но брак скрепил бы наш союз.
- Я подумаю, - недовольно буркнул конт. Что за дурная манера закреплять союзы браками? Они что договора еще не изобрели? - Через два дня в Крови будет прием. Я приглашаю вас на него. Там и оговорим детали.
Горцы согласно склонили головы. К ним подошла Зира, она протянула конту сверток, который он с улыбкой принял.
- Что там?
- Хлеб, который сестра испекла для тебя, - ухмыльнулся Иверт. - Если женщине понравилась ночь, проведенная с мужчиной, она его утром кормит. Такой обычай. Но из-за праздника сестре не удалось накормить тебя завтраком. Видать, Рыжая осталась довольна, хотя и решила, что ты до сегодняшней ночи был девственником, - бессовестно заржал Иверт, уворачиваясь от ноги конта.
- Скажи ей, что она самая красивая девушка на фронтире и я ей очень благодарен.
Иверт перевел, Алан наклонился и осторожно поцеловал Зиру в щеку. Вокруг засвистели и заулюлюкали многочисленные провожающие, изрядно подогретые вином. Устроили здесь шоу, не дадут с девушкой попрощаться. Виктория прислушалась к себе. Кто она теперь? Виктория или все же больше Алан? На этот вопрос придется еще ответить.
ГЛАВА XIV
И пришел великий дух Тарания к братьям,
И просил он покровительства над воинами,
И дали боги ему это.
С тех пор с именем Тарании идут воины в бой,
И радуется Вадий их смертям,
и скорбит Ирий о потерях.
XXI Песнь Жития
Нанни в сопровождении телеги с артистами и десятка воинов они встретили у перекрестка Висяка. Как поняла Виктория, к этому перекрестку сходились все дороги, ведущие в Кровь. Увидев семерых всадников, воины крепости моментально ощерились мечами и арбалетами, окружив запряженную белым мерином двуколку, в которой сидела кормилица.
