Его звали Вася
Вместо пролога
Комментарий издательства: «Текст опубликован как есть, без правок и сокращения. Хотя и непонятно, зачем было превращать мемуары в фантастический роман». Земля-1, 2487 год.
От автора: «Как начиналась вся эта история? Да странно начиналась! И я до сих пор не могу толком понять, как такое вообще возможно – тем более, что даже современная наука утверждает о невозможности перемещения во времени. И все же это было. Как, почему? Могу сказать лишь одно. А фиг его знает! Так что остается лишь принять как факт…
Ну да не будем об этом… Лучше расскажу свою историю, а там уж сами решайте, считать ли ее правдой или художественным домыслом».
Глава 1. "Попаданец".
«Что за хрень?!» - думал Василий Петрович, пытаясь осмотреться по сторонам. Помещение, в котором он оказался, выглядело откровенно странно… Хотя вообще походило на больницу, но где нынче увидишь такое старье? Даже самая захудалая больница его города выглядела бы гораздо современнее! Не потому даже, что они такие передовые, а потому, что даже самые отсталые по меркам его времени больницы будут куда современнее вот этого! А тут… Словно какая-то картинка со старых фотографий!
И хоть Василий Петрович и допускал, что в каком-нибудь захудалом поселочке вполне может и до сих пор быть нечто подобное, но… С чего бы он там оказался, если уж за последние лет пять не выезжал дальше своего родного города? Это из районов, при необходимости, возят пациентов в областной центр, но никак не наоборот!
- Где я? – подумал он, не заметив, что произнес это вслух – и тем привлек внимание других пациентов.
Кто-то из пациентов принялся звать врачей, а вскоре появились и они сами. Достаточно молодой с виду врач и медсестра… Оба в каких-то старомодных, словно во времена его детства, халатах и таких же шапочках. Подойдя поближе, они убедились, что Василий и впрямь очнулся, а затем вдруг произнесли несколько слов, в которых он не понял совершенно ничего! Можно было бы подумать, что латынь, но нет… Хоть Василий Петрович и не знал латыни, но слышал не раз, как врачи что-нибудь произносят на этом мертвом языке – и этого было достаточно для понимания того, что это не тот язык. Само произношение совсем другое – какое-то мягкое, певучее, словно… А хрен его знает словно что! Будто стих какой прочитали! Или скорее песню…
- Что? – не поняв ничего, спросил Василий.
В ответ на вопрос он снова услышал в ответ еще несколько фраз на незнакомом языке, но потом врач вдруг перешел на русский.
- Спрашиваю, как себя чувствуешь, - пояснил он.
- Да нормально, вроде, все, - прислушавшись к своим ощущениям, удивленно пожал плечами Василий.
- А сразу что не отвечал? – удивленно глядя на него, спросила медсестра.
- А вы на каком языке спрашивали? – чувствуя, что у него лезут глаза на лоб, спросил мужчина.
- Так… квентрин, - удивленно переглянувшись с врачом, произнесла женщина.
- Первый раз слышу про такой…
- К-как это в первый? – чуть не отвисла от удивления челюсть от врача. – Невозможно не знать родной язык!
И тут-то Василий понял, что окончательно не понимает ничего! Квентрин? Что за язык? В первый раз слышит такое название! А уж про родной язык… Родным языком у него всегда был русский! Да и, по сути, он был единственным известным ему языком. Хоть когда-то в школе и в институте он и учил немецкий, но эти знания были надежно похоронены дальнейшим жизненным опытом, как больше никогда не пригодившиеся. А тут вдруг какой-то деятель утверждает, что его родной язык – какой-то квентрин! И ведь явно абсолютно уверен в этом… И что делать?
- Не помню ничего, - решил косить под амнезию Василий. – Что произошло хоть?
- Ты под машину попал, - пояснил врач. – Одноклассницу спасал – ее оттолкнул, а сам отскочить не успел. Тебя тут пятеро операторов собирали, аж из столицы вызывали…
«Да, было-что-то такое, - голова словно неохотно вытаскивала из памяти то, что случилось совсем недавно. – Только какая она мне одноклассница? Мне ж та девчонка во внучки годится!» Теперь он вдруг вспомнил, что было буквально перед тем, как он очнулся…
Был солнечный июльский денек, когда Василий Петрович, давно уж пенсионер, решил доехать до магазина – белорусской, другую ни он, ни его жена не признавали уже лет десять, колбасы прикупить, сыра с маслом, макарон пару пачек… Может быть, еще по мелочи чего, если вдруг на глаза попадается. Ползти по городским пробкам на своем «москвичонке» у него, как обычно, не было никакого желания – тем более одному… Ладно б еще вместе с женой, но та еще утром уехала к их дочери, помочь с какими-то делами. Можно было бы, конечно, на электричке доехать – но и их-то как назло не было в нужное время! Хоть в городском правительстве и порой шли разговоры о городской электричке, но дальше слов дело так и не заходило. А потому оставался лишь старый и, увы, недобрый девятый трамвай, который, как обычно, ходил из рук вон плохо… Ну или еще более недобрые маршрутки нумер 3 или 57, куда люди вечно набиваются как кильки в банку. Вот и сейчас тоже… Прождав минут пятнадцать, Василий уже собирался было и впрямь идти на маршрутку – но тут вдали показалась сначала буксировка, один убитый в хлам вагон толкал перед собой находящийся в примерно таком же состоянии другой, а за ними на расстоянии прямой видимости катился уже следующий, по маршруту. Что ж, стоять и ждать осталось недолдго, там ехать-то – три остановки до конца…
Так что через десять минут, зайдя в почти пустой в дневной время вагон, Василий Петрович уселся на сиденье – и вот уже, громыхая и раскачиваясь на кривых рельсах, которые последний раз меняли еще при советской власти, вагончик катится в сторону центра города, постепенно заполняясь пассажирами. Подошедшая вскоре кондукторша, взяв «талончик», наскоро распечатала билетик и пошла дальше, держась рукой за поручни, чтобы не упасть на очередной «ухабе» рельс, а Василий вдруг мысленно усмехнулся. Да уж, саратовский трамвай давно превратился из общественного транспорта в непонятную фиговину. Когда-то, помнится, тут ходили битком набитые двухвагонные сцепки, а сейчас… Впрочем, он и сам бы не рискнул ездить на работу на транспорте, который дня не может проходить без поломок и простоев. Хотя по утрам народа все же и сейчас немало набирались – часто настолько, что часть людей оставались на остановках. Накаркал, блин!
- Впереди стоят вагоны! – прохрипел голосом водителя динамика. – Впереди стоят вагоны!
И они и впрямь стояли… Аж две штуки… Что там в очередной раз-то приключилось? «Ага, сход с рельс!» – когда пассажиры дотопали до того места, заметил Василий Петрович. Десятка «сошла»… Хотя с такими-то рельсами удивительно, что кто-то вообще ездит… Хорошо, что хоть больше половины дороги доедет – тут уж он и пешком до рынка дойдет. Хоть и за шестьдесят давно, но на здоровье пока особо не жаловался… Хотя многие в его возрасте и вовсе еще работают… Правда, сам-то Василий Петрович проработал после выхода на пенсию всего чуть больше месяца и уволился. Всех денег все равно не заработаешь, а здоровье – оно дороже. Он и жену-то на то же самое уговорил… В конце концов, жизнь свою они прожили, детей вырастили, те уже вполне самостоятельными людьми стали, так какой смысл и дальше на дядю горбатиться? Тем более, что и дома дел хватает, и детям с внуками помочь надо, не в садик же их при живых-то и здоровых дедушке с бабушкой отдавать, ну а будет время – так можно и на ту же рыбалку съездить или еще чем для души заняться… Впрочем, на практике времени как раз не так-то и много оставалось.
А вот дальше… Они дошли до перекрестка, где горел красный свет и стали, как положено, ждать… Счетчик отсчитывал двадцать с чем-то секунд – и тут вдруг нарисовалась она… Прямо перед ним какая-то девчонка-школьница, где-то из старших классов, уставившись в мобильник и совершенно не глядя по сторонам, выперлась на переход перед приближающимся грузовиком… А вот что дальше – вспоминалось с трудом. Помнилось лишь то, что, выскочив вперед, он буквально за шкирку отшвырнул ее обратно, а вот уйти с пути машины сам уже не успевал. Рев гудка, визг тормозов и… Все? Он в больнице? Выглядит логично… Только какая она ему нафиг одноклассница? И все же лучше совсем под дурачка не косить… А то еще в дурку упекут!
