- Ты что, действительно не помнишь язык? – когда они уже шли назад в палату, спросил у Василия какой-то эльфопацан.
Ага, именно так… «Язык». Без уточнения того, какой именно… Словно все остальные языки, кроме того самого квентрина, и не имеют особого значения… Кстати, по пути в столовую и обратно, Василий с интересом заметил, что таблички повсюду были двуязычными… Причем, первой строкой всегда шла надпись кириллицей на неизвестном языке, а вот второй уже был русский текст. И на отделении, где он лежал, висела весьма занимательная надпись – «Отделение КСИ-медицины». Новенькая, кстати, табличка – явно новее большинства других… Вот только это название не давало ему совершенно ничего, а лезть к кому-то с расспросами поостерегся.
- Нет, - коротко ответил на вопрос Василий.
И опять этот жалостливый взгляд, словно на смертельно больного… От которого хотелось выматериться. Да, кстати, по дороге он таки успел заглянуть в зеркало около рукомойников – и с удивлением заметил внешнее сходство с собой-прежним… Только сейчас он с виду был пацаном лет четырнадцати, только со здоровенными ушами. Которыми, к тому же, можно было легко пошевелить – и многие окружающие делали это практически постоянно, явно даже не задумываясь над этим. Рефлекторно, привычно…
Впрочем, не успел он толком в тишине обдумать сложившуюся ситуацию, как распахнулась дверь в палату распахнулась, и в нее буквально влетела пара незнакомых эльфов – мужчина и женщина. С виду обоим лет по сорок – хотя, если верить фэнтэзи, им с равным успехом могло быть хоть сто сорок, хоть полторы тысячи лет. Потому судить по внешности Василий поостерегся.
- Вась, - с ходу обратилась к нему женщина, буквально сходу прижав его к себе так, что и пискнуть сложно было, а затем буквально затрещала что-то на квентрине. Точнее словно какой-то стих начала читать – в котором не удавалось распознать ни единого слова, не то что понять их смысл.
- Я не понимаю… квентрин, - полузадушенным голосом пропищал Василий. – И… вы кто?
- К-как к-кто? – резко отстранившись, растерянно взглянула на него эльфийка. – Ты же наш сын!
- Я не помню… почти ничего…
«Еще и эльфы-родители на мою голову свалились!» - только и смог подумать Василий. Хотя… Как ни странно, но внешне они походили на его собственных. Разве что с длинными ушами.
- Ты не помнишь язык Народа? – удивленно глядя на него, спросил тем временем эльф.
- Нет…
- Странно, - задумчиво произнес мужчина. – Ты забыл квентрин, который каждый знает с детства каждый квенти, но помнишь русский язык, который изучают лишь в школе…
- Я и по событиям помню последние минуты перед… хм… аварией, но не помню, что было раньше, - подкинул информации для размышления Василий. Может быть, хоть так придумают какое правдоподобное объяснение..
- Ты только пришел в себя, а врач уже позвонил председателю, - тем временем вступила в разговор эльфийка. – А тот сразу ж вызвал нас и сказал чтобы в город ехали. Лайра прямо в поле с трактора снял – сам, говорит, смену отработает.
- Председатель колхоза? – предположил Василий.
- Ну да, - согласилась эльфийка. – Дед Охтарон… Ему хоть и под четыре сотни лет, но помнишь же, как он в войну на тракторе в поле выезжал?
- В войну? В Великую Отечественную?
- Конечно, - согласилась эльфийка. – В гражданскую-то не было у нас еще тракторов… На лошадях пахали! Вот уж времечко-то было… Никому такого пережить не пожелаешь!
- Героическое было время… Давили контру белогвардейскую, новый мир строили! – словно что-то вспомнив, улыбнулся эльф.
- Кому контру давить, а кому детей сберечь да прокормить, - с грустью в голосе вздохнула эльфийка, имени которой Василий пока не успел узнать.
Это что же… Они – свидетели и участники Гражданской войны? Сколько же им лет? И какой вообще год на дворе? К счастью, вскоре оба эльфа пошли искать врачей, однако посидеть в тишине и покое ему так и не удалось. Поскольку вскоре к нему в палату буквально забежала какая-то девчонка, лет четырнадцати с виду, и мигом начала что-то тараторить на квентрине… Пришлось и ее поправлять на счет того, что он не понимает «эльфийского», после чего та тоже перешла на русский. Но если врачи и «родители» говорили на этом языке свободно, лишь с каким-то «мягким» акцентом и порой растянутыми гласными, то вот знания девчонки явно были куда хуже. И акцент сильнее чувствовался, и окончания слов с ударениями нередко путала, а порой и вовсе останавливалась, думая, как правильнее будет построить фразу.
- Спасибо тебе, Вась, - смущенно произнесла, перейдя на русский, девчонка. – Ты такой смелый! Знаешь… Весь наш класс ждет, когда ты вернешься.
- А что еще было делать? – пожал плечами Василий. – Я не мог поступить иначе.
- Ты прости меня, Вась, - все также смущенно продолжила девчонка. – Да и… весь наш класс прости, если сможешь. Мы все считали тебя лодырем и лоботрясом… Даже в комсомол не приняли. А ты… Ты оказался настоящим Верным!
- Да ладно, - попытался улыбнуться Василий. – Бывает… Просто некоторые из нас слишком поздно… взрослеют. Так что я не обижаюсь… Только у меня одна просьба будет.
- Какая?
- Потом скажу, - ответил Василий.
- Хорошо, - кивнула в знак согласия эльфийка.
Просьба-то эта будет простой… Всего лишь рассказать ему все, что знает об этом мире. И то, что сейчас девчонка явно чувствовала чувство вины по отношению к нему, было в данном случае на пользу. Больше вероятность того, что не растреплет всем подряд все, что знает. Непорядочно пользоваться тем, что кто-то чувствует себя виноватым перед тобой? В общем случае – да. Но ведь сейчас он ничего плохого не задумал, а потому ничего страшного. Но все просьбы потом, наедине. Чтобы никто больше не видел и не слышал, а то еще и впрямь в психи запишут… Но самое плохое, конечно, то, что он не знает местного языка… Однако эти мысли прервала все та же уже знакомая эльфийка.
- Собирайся, Вась! – зайдя в палату, с ходу заявила она. – Домой поедем.
- Но врач говорил, что…
- Да, да, знаю, - отмахнулась эльфийка. – Врач говорит, что физически ты здоров, ну а про память… Не восстановится, так заново все выучишь. Мы же квенти, у нас абсолютная память и много лет жизни…
Как ни странно, но это и впрямь было «все»… Ну почти. Перед выпиской Василия еще наскоро осмотрели врачи, померяли температуру, посмотрели результаты взятых еще до того, как он пришел в себя, анализов. А потом его отправили к «магу-медику». Или, как его называли тут, «кси-оператору»… И тут Василий понял, что магия тут – явно не пустой звук. Когда тот врач, усадив его на стул, минут пятнадцать водил вдоль всего тела светящимися голубоватым цветом руками…
- Нормально все, - наконец, подвел он итог. – Хотя после столичных операторов… Можно было и не смотреть ничего.
- Значит, можно идти? – спросил Василий.
- Можешь, - согласился тот. – Хотел бы сказать, что больше не прыгай под машины… Но не буду.
- Почему? – не понял Василий.
- Потому, что лучше быть мертвым героем, чем живым трусом, - ответил врач. – Ты ж не по дури под грузовик тот прыгнул…
Когда он вышел из кабинета, оказалось, что его уже ждали родители этого… квенти. Да, именно так, как уже понял Василий, называли себя здешние эльфы. И, в очередной раз обняв своего квентенка, эльфийка дала ему одежду, велев одеваться и топать, а вот Василию вдруг стало стыдно… Как бы он ни не любил эльфов, но сейчас было видно, что его «выздоровлению» явно рады… Вот только что делать, если его на самом-то деле уже нет? Что он всего лишь по какой-то странной прихоти судьбы занял его тело? «Здрассьте, я больше не ваш сын, а какой-то хрен из, судя по всему, параллельного мира?» Тьфу, блин! Только и остается, что косить под частичную потерю памяти после травмы головы…
Вопреки ожиданиям, привезенная одежда оказалась… обычной. Белая рубашка вполне себе обычного вида да весьма непривычного темно-зеленые цвета, но при этом вполне типичного облика брюки, которые Василий с ходу и нацепил на себя. Что ж, поваляться пару дней в больнице не получилось, что, с одной стороны, было даже жалко. Не получится в спокойной обстановке хоть малость с чем-то разобраться. А с другой… Кто их знает, до чего тут могут додумать местные медики? Нет уж, чем дальше от них – тем лучше…
