дальше предстоить здесь жить, а выживать каждый день и ночь, даже если придётся из ума. А лиха беда начала — неделю не простояли лагерем в неведомом крае и на тебе — потерпели сокрушительное поражение. Даже скорее разгром, хотя с какой стороны посмотреть — если с позиции вернувшихся лидеров, то они как раз ничего ещё и никому не проиграли, поэтому те, кто вновь примкнул к ним, а не наоборот — забыли разногласия, какие меж ними возникали уже тут, а про былые обиды из студенческой жизни — и вовсе никто не вспоминал. Цивилизованный мир отныне казался им чем-то несуществующим, точно сладкий сон, будораживший их сознание, из-за чего пробуждаться всякий раз было неимоверно тяжело.
Однако не тяжелее, чем давался им нынче этот поход в преддверии сгущающихся сумерек. Держаться приходилось компактно — шли в две шеренги. Основу составляли трио лидеров с незнакомкой-амазонкой и двумя зверюгами. Да чуть впереди них дикарь с дикаркой суетились, как следопыты, предупреждая отряд практикантропов о малейшем подозрительном шорохе, не то что встречающимся следам.
Иные практикантропы следовавшие за ними, а таковых было чёртова дюжина, озирались в страхе по сторонам. Давно они не забредали столь далеко от лагеря — с той самой вылазки, когда потеряли единственно-нормального препода. О чём неустанно твердил Варвар.
— Да прекрати уже — сколько можно… — надоело Зубу выслушивать его бредни сродни нытья. — Тоже мне, блин, тошнотик! Я не узнаю тя, братан!
— Я сам себя… — был обозлён на всех и сразу, а свою собственную судьбу Ясюлюнец.
Ему и раньше не везло — по жизни — и с сокурсниками. На то и Фашист — был, а нынче и вовсе стал Варваром — недалеко ушёл от дикарей. Благо человечину не употреблял, как здешние аборигены. Но во всём остальном — одичал, как и людоеды.
Вот и Зуб опасался того же, как впрочем, и Мих. Да только у него появилась маленькая надежда, хотя и тут ещё бабушка надвое сказала — незнакомка та же дикарка, пусть и не вела себя подстать людоедам, но то, что она в своём мире — очевидно. Как и то: природа не обделила её статью.
Зуб до сих пор искоса поглядывал на изумительно-обворожительную фигуру амазонки. Стриптизёрши частенько наведывающиеся в спортклуб и те в сравнении с ней не шли, а рядом на подиуме не стояли и прочие красотки со званиями мисс-мира. Да, невысока, где-то 160 с копейкой — не более того, но как сложена — стройна и грациозна точно лань. А уж округлые формы бёдер, как у молодой сексуальной латиночки, да спина, грудь и шея такие — закачаешься. Мужики — да поймут, а бабы — обзавидуются. Осанка изумительная — и подчёркивала: она — дитя природы. Ей были чужды любые излишки, и она брала от жизни столько, сколько ей было необходимо. А пока что ни разу не завела речи о еде.
«Интересно, она вообще-то ест или как? И спит ли? А не похоже, что вообще устаёт?»
И впрямь не знала устали. Практикантропы уж на что студенты, а по жизни аки волки и учились на геодезистов, а там слабаки долго не задерживались, поскольку на себе во время практики, даже по городу приходилось иной раз таскать такие веса, что мама не горюй — килограмм по 25 — не меньше. И девки также впрягались. Филонить никому не приходилось. Да и потом не зря же в учреждении обычно геодезисты и выигрывали с завидным, а за явным преимуществом, все состязания, как внутри, так и вне его стен, при проведении городских чемпионатов. Но даже им иной раз было не угнаться за Астрой. Та пару раз отходила от них, стараясь даже где-то опередить или упредить Йоё и Ёйо. Казалось: не они ведут практикантропов, а она их, указывая им мысленно верную дорогу.
— Я всё думаю, Мих…
— О чём, если не секрет, Зуб… — упредил тот друга с вопросом. — О том же чём и я, а все в отряде? Вон… даже Варвар на Астру глаз положил!
— Да я бы ща и от Примы не отказался, — вспомнились Ясюлюнцу дикие отечественные сигареты.
— Ну-ну… — соскалился Зуб. — Я тя понимаю…
— Что ты понимаешь! Ты когда-нибудь курил?
— Да, но ещё в детстве бросил!
— Будет заливать…
— Во — это как раз по мне вид отдыха — и спорт — литрбол! Ща бы взял на грудь сто грамм, а лучше килограмм того, что несём в бутылках! Аж у самого сердце кровью обливается, как подумаю: придётся не только жечь, а и тару бить у дикарей! Начинаю понимать… твою… Лабуха с Молдовой!
Но те не унывали, они сейчас как раз чем занимались — смалили, раскурив свои самокрутки подобно на трубки мира.
— И нафиг они нам сдались, Мих?
— Для массовости, Зуб… — предположил Варвар.
И где-то был прав.
— Нет, пускай привыкают: им не выжить без нас, а и дня не продержаться…
— Да им пофиг всё, дружище! Поэтому и ведут убийственный образ жизни по принципу: если не дикари доконают их, то сами себя — рано или поздно! Хотя конечно всегда лучше поздно, а в нашем случае и вовсе — никогда! Но ведь так не бывает — верно?
— Чё вы у меня об этом спрашиваете? Я ведь знаю не больше вашего!
— Хм, а у кого тогда спросить, Мих?
— Да хоть у неё… — обрадовался он возвращению Астры.
Та сразу уловила исходящее от партнёра мысленное недовольство.
«Ты где была? А столько времени пропадала? Я уже места себе не находил? Мог ведь и дров наломать!»
В ответ обезоруживающая улыбка от амазонки, и также оправдательная речь мысленно.
«Не мужское это дело интересоваться у женщины причиной её отсутствия! Что если я по нужде отошла?»
«И что же за нужда такая, а тебя заставила покинуть нас? Или может быть, мы чем-то тебе не угодили?»
Общение со стороны сердобольного практикантропа больше походило
