— Я думал, вы это уже давно поняли, — усмехнулся я. — Ладно, пойду, вечер уже, и есть охота — в животе оркестр играет.
На часах было четыре часа, но после тренировки и впрямь жрать хотелось неимоверно. Да и в ресторан я планировал заявиться не совсем, скажем так, голодным, о чём и сообщил матери, а та на скорую руку сварганила макароны с сосисками. К чаю мама успела испечь на общей кухне пирог с чёрной смородиной, к счастью, в это время единственная духовка никому не понадобилась.
— Эх, сюда бы телевизор, хотя бы чёрно-белый, — мечтательно сказал я, падая на диванчик.
— Да на кой ляд он нужен, — отмахнулась мама, убирая со стола. — Ты как отец, тот тоже ноет, что ни футбол, ни хоккей не посмотреть. Мне и радио хватает, там вон и песни передают по заявкам радиослушателей. А ежели что интересное, фильм там какой про войну или комедия — так это мы к Тимохиным спускаемся. Они нас сами зовут.
Ну да, ну да… Только через два года всё равно телевизор купите. И будешь ты, мамуля, просиживать возле него вечера напролёт, с отцом или одна, если тот работает во вторую смену.
В восьмом часу я уже шлёпал в направлении ресторана «Ландыш». Единственный мой костюм сейчас находился на мне, перед выходом мама настояла на том, что его нужно отутюжить, и сама же этим и занялась. А перед моим уходом прыснула на меня отцовским «Шипром», я в последний момент почти успел увернуться от струи ядрёного аромата, но на одежду всё же немного попало. Так что в заведение общепита я шёл при полном параде, только шляпы и гвоздички в петлице не хватало.
По моим расчётам, оркестранты к этому времени уже должны объявиться в ресторане, самый прайм-тайм. Мои предположения оправдались, когда я возле двери ресторана услышал приглушённые звуки песни «Эти глаза напротив». Вот только внутрь попасть так просто мне не удалось. «Мест нет!» — гласила табличка на двери. А за дверью немолодой швейцар в тёмном, на размер больше костюме сидел за столиком с газетой в руках, не обращая внимания на десяток толпящихся у входа людей.
— Да есть там места, — возмущённо доказывал своей спутнице какой-то мужчина лет тридцати. — Просто швейцару на лапу сунуть надо.
— Ну давай подождём, ведь люди не до закрытия же там будут сидеть, освободятся места… Молодой человек, — это уже мне. — Вы за нами будете.
— Слушай, может, в «Лиру» пойдём? — предложил мужчина. — Там точно должны быть места.
— Что-то я не сильно в этом уверена, — возразила его спутница.
А я уже и забыл, что это такое — советский ресторан, в который так просто было не попасть. Пусть для большинства населения СССР поход в ресторан считался событием, но, по большому счёту, многих привлекали вполне демократические, регулируемые государством цены. Один человек мог провести вечер в своё удовольствие, оставив в ресторане сумму от трёх до пяти рублей, даже включая чаевые официанту. По себе помню, хотя в этот ресторан я до армии ни разу не заглядывал, а после армии был один раз, девушку выгуливал, с которой познакомился на танцах в городском парке. Лена — она была из другого района Асбеста, и к ней лип какой-то доходяга, с которым мы вышли разобраться, а тут вдруг нарисовались его дружки в количестве аж четырёх человек. К счастью, никто из них к боксу или даже к борьбе отношения не имел, да и габаритами я они мне по большей части уступали. Когда двое упали после двух ударов, остальные просто разбежались, а я вернулся к своей новой знакомой, и мы продолжили танцевать. Через неделю был ресторан, после которого, как я надеялся, у нас что-то случится. Но не случилось, хотя тот же Серёга, который жил отдельно от родичей, предлагал на ночь свою комнатушку. После этого ждать я больше не мог, начинался учебный год в УПИ. Я ей из Свердловска написал письмо, через неделю пришло ответное, в котором она просила, чтобы я больше ей не писал. Обиделся я тогда и одновременно разозлился страшно. Могла бы хоть объяснить, с чего вдруг… Потом плюнул, справедливо рассудив, что женщины не стоят наших мужских нервов. У меня с ней даже ничего не было, может, она бревно бревном?
Так что в ресторан мог позволить сходить практически каждый, но смущало малое их количество. Это в моём будущем на каждом углу пиццерии, антикафе, пабы и прочая лабуда для посиделок, а в годы моей молодости заведений общепита, чтобы культурно отдохнуть и хорошо поесть, было не так уж и много.
Так, это что же получается, мне в ресторан сегодня не попасть? И с Серёгой не свидеться? Обидно, но… Хотя почему «но»?
Я постучал в стекло двери, фигура с той стороны шевельнулась, отложив очки, встала из-за столика, и с недовольной миной на лице приоткрыла дверь.
— Мест нет, читать не умеешь?
— Добрый вечер! Не могли бы вы пригласить Сергея Зинченко? Он в ансамбле вашем играет.
— А зачем?
— Скажите ему, что Евгений Покровский пришёл, он поймёт. Это очень важно.
— Во, блатной пришёл, — пробурчал за моей спиной недовольный мужик.
На лице швейцара появилась задумчивая гримаса. Видно было, что ему не хочется покидать насиженное место за столиком с газетой, в которой он, судя по всему, отгадывал кроссворд. Но всё же, недовольно крякнув, снова закрыл дверь, прошёл мимо неработающего по причине тёплой погоды гардероба и исчез за прикрывавшей вход в зал тёмно-зелёной ширмой. Вернулся спустя минуту и, как ни в чём ни бывало, уселся снова за столик, вооружившись газетой и шариковой ручкой. Если не ошибаюсь, в Свердловской области в свободной продаже шариковые ручки появились не так давно, несколько лет назад, в самом Свердловске чуть раньше. А в школе, помнится, я ещё перьевой писал. До чего дошёл прогресс!
Так, а где же Серёга? Ага, как раз песня очередная закончилась, и вскоре из-за той же зелёной ширмы показался и друг детства. Очки на его носу сидели модные, не в пример тем, что он носил в детстве, с примотанными изолентой дужками. Увидев меня через стекло, с улыбкой махнул рукой, то ли приветственно, то ли как бы говоря: «Один момент», наклонился к уху швейцара, что-то шепнул, тот, покосившись в мою сторону, кивнул, после чего Зинченко открыл дверь и под невольный гул стоявших у входа в ожидании, пока в ресторане освободится столик.
— Привет! Идём, пока толпа тут всё не разнесла. — сказал он, пропуская меня в вестибюль и мгновенно закрывая за мной дверь. — Ты как, отдохнуть зашёл?
— Тебя повидать, а по возможности и отдохнуть, если получится. Правда, судя по табличке, с местами у вас тут напряг…
— А что ты хотел, единственный ресторан на весь город. Но для тебя я найду, куда упасть.
Проходя мимо швейцара, не мог не заметить недовольной мины на его лице. Чуть было не сунулся в карман за рублём, но Серёга, будто прочитав мои мысли, схватил меня за локоть и потащил в зал. Десятка полтора квадратных столиков, практически за каждым двое, а то и трое-четверо. Только один столик у дальнего конца сцены был пуст, на столешнице стояла табличка «Стол заказан».
— Постой пока тут, я с администратором переговорю.
Я остался на входе в зал, поймав на себе несколько мимолётных взглядов жующей и пьющей публики, а Серёга тем временем уже шептался о чём-то с представительным мужчиной в костюме-тройке. Понятно. О чём, недаром начал разговор кивком в мою сторону. Вот, мол, друг детства, надо бы пристроить товарища.
Администратор, как и швейцар, особой радости не выказывал, однако всё же подошёл ко мне.
— Добрый вечер, молодой человек! Сергей сказал, вы его давний приятель. Надолго планируете у нас сегодня задержаться?
— Да в общем-то нет, час от силы. Тем более я почти не пью, режим.
— Спортсмэн? — спросил администратор, выделив по-старорежимному букву «э».
— Да, боксом занимаюсь.
— Понятно. А почти — это значит немного может себе позволить?
— Ну, рюмку-другую водки разве что…
— Угу… Что ж, проходите вон за тот столик. Его к девяти часам бронировали, так что постарайтесь уложиться. Сейчас к вам подойдёт официант.
Я сел за столик, тут же рядом приземлился Серёга.
