Марк почуял, что его мозги пухнут от потока важной информации. Но было ещё несколько вопросов, которые он непременно хотел задать перед тем, как взять тайм-аут на переваривание.
– Как сюда попадают Спящие? – задал Марк первый из своих насущных вопросов. Блэкблю задумался и с прежней улыбкой выдал:
– Способов много. И большую часть не знаю. Я попал сюда под кайфом. Не помню, был это клей или героин. А может всё сразу.
Один мой товарищ переспал с ведьмой, и она ему сюда билет выписала. Был один алкоголик, который в эти места от приступа белой горячки прилетел. Молодой парень, Рэдгрин кажется, на Земле шизофрению словил, а тут на волне обострения проснулся. К слову, в этой реальности он вполне адекватным остался. Знал я и тех, кто сюда попал, потому что на Земле в коме лежит. Они вообще никогда не спят. После клинической смерти или неудачной попытки суицида сюда попадают. Кто-то про счастливое спасение рассказывает – мол, выжил чудом, там, на Земле, и в ту же ночь здесь проснулся.
В общем, способов много, и я далеко не все знаю.
Марк потёр ладонью лицо. Он так делает, когда устаёт умственно. А происходит это не часто, так как работа у него совсем не творческая.
– А как отсюда уйти? – задал Марк второй вопрос, который очень требовался для составления мозаики в голове.
– Как и из любого другого мира, полагаю, – с ехидной улыбкой ответил Блэкблю.
Марк пожал плечами и пристально посмотрел в глаза собеседнику. Тот понял, что без комментариев не обойтись.
– Как из любого мира: хочешь выйти на время – ложись спать. Хочешь уйти навсегда – умри.
– Если умрёшь здесь, не умрёшь там, на Земле?
– Нет, но сюда не вернёшься. Никогда.
Марк глупо улыбнулся и сказал:
– Может это и хорошо, что никогда. Мне тут пока не нравится.
Блэкблю растянул губы в безобразной улыбке.
– Ты погоди. Дальше тебе ещё больше не понравится.
Глава 3
Мы в который уж раз создаем этот мир
Ищем вновь имена для зверей и цветов
Несмотря ни на что побеждает любовь
Так забьём и закурим, матерь богов»
Группа Nautilus Pompilius – Матерь богов
1
Дождь стих через несколько часов. Земля вымокла и стала податлива как пластилин. Идти было крайне трудно. Ноги то вязли, утопая по самую щиколотку, то цепляли на себя тяжёлые комья.
Устав от бесполезной вражды с бездорожьем, Марк и Блэкблю поднялись на насыпь и пошли прямо по шпалам. Приходилось то и дело смотреть вдаль, дабы не упустить приближение поезда. «Слушать рельсы» после дождя было бессмысленно – капли воды стекали с кабелей электроснабжения и отбивали сумасшедшую чечётку.
Марк заметил, что его спутник особенно сильно нервничает при мыслях о возможности упустить приближение поезда. Разумеется, это наводило на вопросы.
– Слушай, Блэк, что с вашими поездами не так? Чего они не останавливаются? Людям не помогают? Да ещё и стреляют!
Блэк усмехнулся, хоть и с горечью.
– Это долгая история.
– А мы разве торопимся куда-то? По твоим прогнозам, нам ещё неделю топать.
– Это верно, – согласился Блэкблю. – Понимаешь, все поезда крышует мафия. Самая настоящая мафия. Классическая. С крёстными отцами, кланами, кодексом и пистолетами. Даже шляпы многие носят. Те самые, аля Френсис Форд Коппола. Каждый поезд держит свой клан. Хотя бывает и один состав три-четыре делят. По вагонам.
Так вот. Эти ребята, сам понимаешь, кого попало на свой транспорт не пустят и чей попало груз не повезут. Потому как и то и другое охранять требуется.
А если груз перевезти нужно настолько сильно, что даже расценки мафиози не смущают… Значит, перевезти собираются нечто действительно ценное.
Представь ситуацию – едет поезд, у которого три вагона до отказа забиты золотом, наркотиками и оружием. И вдруг на пути попадается... скажем... скажем... О! Перевёрнутая маршрутка. И рядом сидит печальный тип с разбитым лицом. И тут попадается сердобольный мафиози: жмёт стоп-кран и бежит, радостный, помогать. А тип с разбитым лицом достаёт свой красивый ножик из сумки, перерезает глотку сердобольному, забирает его пистолет, и понеслась стрельба. И из перевёрнутой маршрутки ещё с десяток хлопцев. Раз-два, всех перебили на нужных вагонах, от состава отцепились, хоть на ходу, и конец комедии.
Но это одно дело. Тут ещё нужно перебить мафиози всех, а для этого сноровка нужна, коей не каждый обладает. А вот обвязать старика взрывчаткой, пригрозить жизнью детей и внуков да приказать броситься под нужный вагон – это попроще. Да и бывает почаще, если честно.
Марк присвистнул. Нет, нечто подобное он и сам подозревал. Но чтобы мафиози, да профилактика грабежа и терактов. Это было чересчур.
– И пассажиров они возят особенных, – предположил Марк.
– Да почему же. Самых обычных. Если, разумеется, они способны заплатить. Ну и если у пассажира нет репутации, вроде моей.
– Вроде твоей?
– Политический преступник. В розыске. Специально не ищут, но если попадусь – шлёпнут, а тело комиссарам отволокут. На опознание.
– Сначала убьют, а потом опознавать потащат? – уточнил Марк.
– А ты как думал у мафиози заведено? Передача заключённых властям, с почестями и вручением медалей? Щас! Есть труп, есть деньги. Если труп того, кого надо – деньги получает мафиози. Если мафиози ошибся, деньги получает комиссар. Всё просто.
– Забавно тут у вас.
– Уже у нас. Ты же тут. Значит у нас.
– Да брось. Я здесь ненадолго. Проснусь утром, и всё забуду.
Блэкблю тяжело покачал головой.
– Не забудешь. Пока в этом мире не сдохнешь, не забудешь. Так и будешь тут просыпаться.
– Ну так, зачем дело стало? Стреляй!
– Иди к чёрту, воторой патрон на тебя тратить.
Марк вынул из сумки свой нож и протянул его Блэкблю.
– Так на, держи! Чего тянуть то?
Блэкблю оттолкнул руку Марка, и ссуровив взгляд, зашагал дальше.
– Не спеши с жизнью прощаться, – наставительно произнёс Блэк. – Как знать, может она тебе ещё пригодиться.
Марк наигранно усмехнулся.
– Не смейся, сопляк, – уже со злобой продолжил Блэк. – Думаешь у всех есть шанс вторую жизнь начать? Ты скоро поймёшь, насколько здесь всё реально. Боль, счастье, успехи, унижения. Поймёшь, что жизнь тут столь же ценна, как и там. Иди знай, может это и есть твой единственный шанс после смерти? Тут заторчать, пока новый сон не начнёт сниться.
Взгляд Марка заметно потускнел.
– Ты не представляешь, каким несусветным бредом мне кажется всё происходящее, – тяжело сказал он. – Это же сон. Очень реалистичный. И с продолжением. Бывает.
Блэкблю усмехнулся и махнул рукой.
Марк обернулся и вгляделся в извилистую ленту железной дороги, тонущую в серых тучах. У самой границы видимости едва заметно блеснуло.
– Блэк, глянь! Поезд?
Блэкблю остановился, распахнул джинсовую куртку и вынул из внутреннего кармана бинокль. Секунд двадцать он крутил колесико фокусировки, подводил кратность и целился в бескрайность. Потом холодно выдал:
– Он самый. Подъедет минут через пять. Пока можно топать.
Но Блэк ошибся. Не прошло и трёх минут, как за спинами раздался оглушительный гудок. Не позволяя ни опомниться, ни как следует испугаться, Блекблю оттолкнул спутника в сторону. Марк потерял равновесие, споткнулся о рельс и кубарем покатился вниз по гравийному склону. Затормозив у самого подножья, он поднял голову и увидел, что Блэк тоже спускается экстремально – вертясь как бревно и поднимая лавину из мелких камешков.
Гудок повторился, ещё ближе и ещё громче. Земля задребезжала.
Сильно врезавшись ногами в гравий, Блэкблю победил силы гравитации. Его лицо облепили мелкие, сырые камешки, но он, нисколько от них не смущаясь, принялся оправдываться:
– Это военный, понимаешь… Зараза бесшумная. И скорость его хрен вычислишь. Провёл, в который раз.
Марк в ответ добро улыбнулся и поднял голову туда, откуда скатился.
