она словно лишилась зрения и теперь была вынуждена тыкаться всюду как слепой котенок.
Антоний продолжал игнорировать любые попытки с ним связаться, только добавляя масла в огонь. Либо он договорился с Цезарем за ее спиной, либо…
Цезарион нахмурился и скинул солдатиков со стола. Те с грохотом упали на пол. Беззвучно стоявшие у входа в его спальню рабыни сорвались со своих мест и тотчас же принялись собирать игрушки.
- Я спать хочу, - Цезарион скривился, словно собирался расплакаться, - Мама, расскажи мне историю.
Клеопатра нежно улыбнулась и потрепала его по волосам:
- Пойдем. Расскажу тебе про Тесея и Минотавра.
Неожиданно, Цезарион скривился еще сильнее и захныкал:
- Но я не хочу про Тесея и Минотавра!
- Почему? – ласково спросила она.
- Я хочу узнать, что там с Дедалом и Икаром! Ты вчера не дорассказала! Сказала, что сегодня расскажешь!
Улыбка сползла с лица Клеопатры. Весь легкий настрой как ветром сдуло.
- Ты что-то путаешь, - не зная, кому верить, своей памяти или своему сыну, сказала она, - Вчера вечером с тобой были рабыни, я была занята.
- Нет, была! Была! – Цезарион больше не притворялся, теперь он действительно был готов разрыдаться, - Ты рассказала, как они сбежали из Лабиринта! Потом пришел Элпид, и ты ушла с ним! Мама, ты мне обещала!
Несмотря на удушающе влажную жару вечера, ее словно обдало холодной водой.
Вчера Еврикрат явился с отчетом позднее, чем обычно, и ей пришлось оставить Цезариона на рабынь против своей воли. Он был еще слишком мал для того, чтобы слышать, что иногда приходится делать для блага царства.
Но…
Но Цезарион был слишком мал еще и для того, чтобы обмануть ее.
- Хорошо-хорошо, - Клеопатра натянуто улыбнулась, - Ложись, сейчас я тебе расскажу.
Тишина внутреннего храма обычно настраивала на задумчивый лад, но сейчас навевала только тревожность. Цезарион давно мирно сопел в своей кровати. Когда Клеопатра начала рассказывать историю с середины, он не перебил ее, не признался во лжи, не попросил начать с самого начала – наоборот, как всегда, с упоением слушал.
И было в этом что-то глубоко беспокоящее.
За спиной раздались оглушительные шаги, и Клеопатра, вздрогнув, отвернулась от статуи Исиды. Свет светильников на стенах выхватил из темноты знакомую полную тень евнуха.
- Моя царица? – поравнявшись с ней, Каунос, как и полагалось, упал и поклонился ей в ноги.
Со всеми странностями она разберется потом. Сейчас имело значение совсем другое.
Дождавшись разрешения, Каунос поднялся с пола и спросил:
- Случилось что-то срочное?
- Можно и так сказать, - лицо Клеопатры было непроницаемым.
Он мог сколько угодно раз быть ее главным шпионом и верным придворным, но она не была настолько глупа, чтобы исключать саму возможность того, что и у него есть своя цена. У каждого, если он не совсем идиот, была своя цена. А Каунос идиотом не был.
- Есть информация, которую нужно донести до одного человека так, чтобы он не догадался, от кого именно она исходит, - она перевела взгляд на жертвенник под статуей. Исида точно ее поймет. Не может не понять, - Справишься?
- О ком идет речь? – спросил Каунос.
- О Цезаре, - ее голос отражался от стен храма многократно усиливаясь, - Нам ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Антоний заключил с ним союз. Нужно донести до его сведения, что Антоний знал о заговоре против него и молчал все это время.
Тогда у Антония не останется вариантов. Тогда он не сможет переметнуться, выставить ее виновной во всех бедах и подставить Цезариона под острие клинка. Тогда они действительно будут в одной лодке.
А его легионы будут на ее стороне.
После момента мимолетной задумчивости, Каунос спросил:
- Моя царица, ты не боишься, что Антоний поймет, что информация исходит от нас?
- Нет, - спокойно отрезала она, - Даже если он признался только мне, в чем я сомневаюсь, кто-нибудь еще точно знал все. Он ведь не договаривался со стеной. Пусть понервничает.
Каунос кивнул. Он лучше нее знал, как все провернуть.
- Деньги тебе выдадут с утра.
Спустя несколько минут Каунос выскользнул из храма, а следом за ним, выждав еще какое-то время, ушла и она. Только Исида была немой свидетельницей их разговора.
Элпид прибыл по ее приказу с первыми лучами солнца. Запыхавшийся и растрепанный - он явно решил, что случилось что-то из ряда вон выходящее.
- Моя царица, - он привычно упал на землю в поклоне, а она – одним привычным жестом разрешила ему встать, - Моя царица, вызывали?
- Вызывала. Напомни-ка мне, Элпид, о чем мы с тобой говорили позавчера? – всем своим видом Клеопатра излучала спокойствие и превосходство, что резко контрастировало с разразившейся внутри бурей.
- Позавчера? – Элпид недоверчиво вздернул бровь, - Но… Моя царица, позавчера меня не было в городе, мы никак не могли с тобой говорить.
- Странно… - пробормотала она себе под нос. Маска абсолютного спокойствия на мгновение упала с ее лица.
- Что-то не так, моя царица? – обеспокоенно спросил Элпид.
С огромным трудом, но Клеопатре удалось взять себя в руки.
- Нет, ничего, спасибо, - с каменным выражением лица ответила она, - Свободен.
Элпид не помнил об этой встрече, она не помнила об этой встрече – и по всему выходило, что Цезарион просто ей соврал. Она бы выбросила этот инцидент из головы, если бы на пороге тронного зала ее не перехватил придворный врач.
- Моя царица, там что-то странное, - он даже не упал ей в ноги вместе с приветствием. Наоборот – ухватил за руку, пытаясь увлечь за собой.
Стражники дернулись в его сторону, но Клеопатра осадила их одним жестом. Казнить его они всегда успеют, сначала стоило его выслушать.
- Что случилось? – спросила она, аккуратно, но жестко вырывая руку из его захвата.
- У меня на операционном столе лежит труп смотрителя гробницы Александра Великого! – выпучив глаза, воскликнул врач, - Он… Я не знаю, как он там оказался! Пойдем же, я тебе покажу!
Клеопатра потрясла головой:
- Лучше расскажи так.
- Я не знаю, что рассказывать! – взвизгнул врач. Он явно впал в истерику, и впал давно, - Я не помню, как он там оказался, никто не помнит, как он там оказался! Никто… Совсем никто… Я всех расспросил!
Холодные мурашки строем шли по спине, как легионеры
