на триумфе.
- Успокойся, - холодно, под стать им, сказала Клеопатра, - Подумай, кто может что-нибудь знать.
Врач истерично замотал головой:
- Никто, совсем никто…
- Что ты можешь сказать по поводу тела?
- Не знаю… - врач отпрянул от нее. Разум вернулся в его взгляд словно по щелчку пальцев, - Я… Его не осматривал.
- Так осмотри, - приказала она, - Потом сразу с докладом ко мне. Без очереди, я предупрежу Кауноса.
Под пристальным взглядом стражи, нервно дергающийся от каждого звука врач удалился вглубь дворцового комплекса, а она прошла сквозь распахнутые тяжелые двери в тронный зал, где ее уже ждала целая толпа просителей. Что ж, им придется подождать еще немного.
Устроившись на троне, Клеопатра первым делом подозвала к себе Еврикрата.
- Моя царица, нам снова нужно, чтобы кто-то перестал болтать? – заговорщическим шепотом осведомился он. На его губах играла коварная улыбка.
- Нет, сегодня у меня для тебя более сложная задачка. Выясни все про смотрителя гробницы Александра Великого. Кто он, откуда, где сейчас находится, с кем последним общался. У тебя два часа.
Коварная улыбка сползла с лица Еврикрата, сменившись беспокойством:
- Зачем, если разрешишь…?
- Не твоего ума дело, - жестко отрезала Клеопатра.
Смутный червячок сомнения съедал ее заживо изнутри. Просители наперебой рассказывали о своих проблемах и молили о помощи. Посланники других государств размеренно излагали свои предложения, но она ждала только одного.
Еврикрата, который снова появился в тронном зале, когда солнце перестало слепить сквозь высокие распахнутые окна, и поднялось в зенит.
- Выяснил, моя царица, - пытаясь восстановить сбитое, словно после долгого бега, дыхание, сказал он, - Его зовут Милитад, он местный, родился в Александрии. Женат, трое детей. Последний раз появлялся дома вчера днем, в библиотеке его последний раз видели вчера вечером. Сегодня утром его сменщик пришел заступать в дозор, и не нашел его в гробнице. Только пятно засохшей крови на полу.
- Хорошо, спасибо, - отозвалась Клеопатра.
- Его жена очень беспокоится, она умоляла меня дать ей знать, если мы что-нибудь выясним.
- Обязательно дашь, - кивнула она, - Но пока нам нечем ее обрадовать или огорчить.
Врач прорвался через поредевшие ряды просителей, когда удушающая дневная жара стала практически невыносимой. Прием должен был закончиться совсем скоро, и Клеопатре недолго оставалось мучиться.
- Моя царица, - он выглядел куда адекватнее чем утром. Жилка пульсировала на его лбу, а с лысой макушки градом стекал пот. В руках он держал какую-то табличку.
- Докладывай, - разрешила Клеопатра.
- Я… Я не понимаю, как это произошло, но, похоже, я уже осматривал тело и забыл об этом, - он протянул ей табличку.
Кровоизлияние в мозг. Удар тупым тяжелым предметом в висок. Рядом с телом обнаружена золотая статуэтка Афины из сокровищницы гробницы со следами крови.
- Как давно это было? – Клеопатра посмотрела на него поверх таблички.
- Не знаю, - помотал головой врач, - Но трупу как минимум двое суток. Характерные признаки разложения…
- Я поняла, - она оборвала его на полуслове.
Два дня. Снова эти проклятые два дня.
- Ты уверен, что он мертв так долго? – Клеопатра протянула табличку назад. Врач кивнул, - Хорошо, спасибо.
Элпид, врач, смотрители библиотеки, жена этого несчастного, в конце концов она сама. Эти проклятые два дня словно выпали из памяти всех. Кроме Цезариона.
- Свободен, - Клеопатра отпустила врача и все ее внимание переключилось на Кауноса, - Пришли ко мне Еврикрата. У меня есть для него задачка еще сложнее, чем утренняя.
Прочесать весь город. Собрать все слухи, выяснить все детали. Понять масштаб катастрофы.
Клеопатра не находила себе места, пока Еврикрат не вернулся с докладом. Непрошенный гость, он ворвался на заседание совета прямо посреди обсуждения поставок зерна в Италию и издержек, что ложились на казну из-за постоянных набегов пиратов.
Не обращая внимания на распинавшегося Элпида, Еврикрат подскочил к ней и вывалил на стол целую гору табличек и папирусов.
До того скучающий Цезарион оживился. Будущий фараон, он должен был присутствовать при решении государственных вопросов с самого раннего детства – но эта обязанность не вызывала у него никакого энтузиазма.
- И что это все значит? – Клеопатра перевела строгий взгляд с горы табличек и папирусов на Еврикрата.
Дерганные движения, растрепанные волосы, взгляд, граничащий с безумием – все в нем выдавало крайнюю степень возбуждения, и даже ошеломления.
- Это какое-то безумие, - Еврикрат помотал головой, - Моя царица, пожалуйста, посмотри сама. Скажи мне, что ты тоже это видишь и я не сошел с ума.
Цезарион забрался на стол разве что не с ногами, пытаясь заглянуть в таблички. Клеопатра взяла одну из них сверху.
Накладная поставок сырья в лавку кожевенника. Двадцатый день Паини[1]. Счета лавки мясника. Двадцать первый день Паини. Накладная…
Взгляд быстро бежал по строкам, пока Клеопатра перекладывала таблички и свитки. Двадцатый и двадцать первый день Паини.
- Я… Ничего не понимаю… - Еврикрат сел на свободный табурет и обхватил руками голову, - Сегодня ведь только девятнадцатый…
- Двадцать второй, - мимоходом бросил Цезарион. Таблички без картинок быстро ему наскучили и теперь он с тоской смотрел на дверь.
- Мой фараон? – Еврикрат встрепенулся.
Но Цезарион не обратил на него внимания, продолжая всматриваться в такую близкую и такую далекую свободу делать все, что он хочет, вместо решения унылых государственных вопросов.
- Сынок? – Клеопатра подключилась к Еврикрату, и только тогда Цезарион ответил:
- Сегодня двадцать второй день.
- Почему ты так думаешь? – ласково спросила она.
- Потому что вчера был двадцать первый, ты сама так говорила, - логика в его ответе была убийственной.
Слегка отросшие волоски на руках встали дыбом.
- Но это еще не все, - сокрушенно сказал Еврикрат и, покопавшись в поясной сумке, высыпал на стол кучку каких-то маленьких металлических предметов.
Клеопатра взяла один из них в руки и покрутила перед глазами. Они напоминали маленькие снаряды для пращи, но в отличие от последних, были похожи друг на друга как братья-близнецы. На каждом из них с ювелирной точностью были высечены по две римских буквы и какие-то непонятные значки.
Едва уловимый незнакомый запах, отдающий дымом костра, ударил в нос.
- Что это? – Клеопатра перевела взгляд на Еврикрата.
- Кто бы знал, - он развел руками, - Мы нашли их у библиотеки. Прямо под тем местом, где немного обсыпался
