И с чудовищным грохотом, едва не разбив тарелку, насыпал нам десертных окаменелостей.
Хагридова сторожка выглядела не домом, а собачьей конурой, в которую добрый Клык пустил своего бесприютного хозяина. Но там было замечательно уютно сидеть, прихлебывая чай, и слушать рассказы о зверье Запретного леса. Юный Малфой мог сколько угодно морщить нос, все равно всем видно, что ему тоже нравится сидеть на массивном табурете и болтать ногами. А кто не умеет ценить такие чудные моменты — тот сам себе враг. Тем обиднее было посреди байки о выскакунчике уходить в духе новой Родины — не прощаясь. Меня ждала отработка.
Еще один коридор, знакомое ведро, тряпка. И несколько часов неземного удовольствия. Мистер Филч пришел принимать работу гораздо раньше, чем в прошлый раз, но я все равно отдраила довольно много. Перед ужином решила умыться и сменить мантию. Шагнула через порог. А в гостиной у нас цирковые номера: драка Малфоя и Уизли: — А вот тебе, Малфой, по уху! — А вот тебе, Уизли, в нос! Да, шоу зажигательное. Скучающие школьники подбадривали драчунов. Противнее всего выглядят, на мой взгляд, не забияки, а вот такие стервятники–болельщики. Уизли вообще–то давно нарывался, смея сомневаться, что рассказы про папу лишены основания.
Я обходила по широкой дуге самозабвенно дерущихся мальчишек, когда за рукав меня ухватила Парвати:
— Гермиона, разними их!
— Когда двое в драку, третий знаешь куда?
— Нет…
— Из–за чего хоть они?
Но ответ уже не услышала. В гостиную вошли еще трое Уизли. Персиваль, только что отчитывающий близнецов, вытаращил глаза и немедленно возопил:
— Что тут происходит? Разойдитесь! Прекратите!
Когда стало понятно, что крики никого не остановят, он с легкостью разъединил Рона и Драко парой заклинаний. Ну и очень зря. То бы мальчишки все выяснили и хоть ненадолго успокоились, а то непременно будет второй раунд.
Разукрасили они друг друга знатно и, под ехидные комментарии близнецов, были отправлены в Больничное крыло восстанавливать приличный вид. А я получила выговор. Без занесения в личное дело, ага. Любимая тема: «Ты ведешь себя не как истинная гриффиндорка! Почему ты их не разняла?» Я заявила, что тут не гриффиндорцев целая толпа — ставки на исход этого боя без правил делали, развернулась и, хлопнув за собой портретом, ушла догонять Драко. А то он парень горячий. Броситься в самоубийственную атаку на все семейство «У» — выходка вполне в его стиле. Он бы и с целой квиддичной командой подрался ради удовольствия сказать кому–то гадость.
Догнала их почти у самых дверей Больничного крыла. Дракон пламенел щеками, пыхал огнем, но кулаками не махал. Близнецы тоже вели себя на удивление мирно. Им нравятся всякие безобразия. Были бы они в гостиной с самого начала действа, не брата кинулись бы спасать от синяков, а ставки принимать наравне с Джорданом.
— Я думал тут один побыть, а вы за мной перебираетесь! — пошутил Невилл, вместе с тем взволнованно меня оглядывая, видимо, на предмет повреждений.
Успокоила его, что уже ухожу. Обрадовала, что во вторник урок полетов (прочитала на доске объявлений в гостиной). Он не очень–то и обрадовался, зато Рон и Драко издали одинаково восторженный вопль и тут же набычились друг на друга. Фред с Джорджем вышли со мной.
— Надо успеть
— Оказаться в гостиной. Иди быстрее!
— Мало тебе
— Этой отработки? После нашей
— Сегодняшней шутки большой шум
— Поднимется.
— Еще ужина не было! А до отбоя тем более далеко, — удивилась я.
— Ну,
— Когда имеешь дело с
— Магическим детонатором, стоит
— Очень тщательно продумывать алиби.
— И так заботясь об алиби, вы мне практически признаетесь, что рванувшее где–то нечто — ваших рук дело? — даже если они придумают, как обезвредить Пивза, я к их «шуткам» не присоединюсь, уж очень они сомнительны и злы. Чувство юмора у нас совсем–совсем разное.
— А смысл
— Шутить, если
— Никто
— Совсем никто
— Не будет знать, кто автор?
— Нет. Спасибо, что предупредили, но я в Большой зал, к друзьям.
— Как знаешь.
— Как хочешь.
Рвануло, когда я проходила мимо третьего этажа. Сперва шарахнулась в сторону, но потом побежала на отчаянный кошачий крик.
Эти… Эти… Эти нелюди рыжие привязали к хвосту миссис Норрис шутиху! Они хоть знают, какая у шутихи температура горения?! Кошка не желала спокойно стоять на одном месте и не верила в мою помощь. Я попыталась отломить запал, только обожгла себе пальцы. Принялась развязывать крепление, животное задергалось, все еще прыгающая шутиха сильно прижгла мне запястье. Кое–как, причитая от бессилия, стискивая зубы от боли, заполучив серьезный ожог правой руки и несколько незначительных на левой, я все–таки успела освободить миссис Норрис от этого проявления ущербного чувства юмора до того, как запал прогорел достаточно сильно, чтобы по–настоящему ранить животное. Кошка отделалась испугом и опаленной шерстью. Со мной дело обстояло хуже, но сильнее боли было возмущение. Они же варили зелья, не могут не знать, какая болезненная штука — ожоги! Тогда почему? Почему???!!!
Тем не менее, руками следовало поскорее заняться. Надеюсь, шрамов не останется. Попытавшись унять душивший меня гнев, я направилась в Больничное крыло.
Мы пришли с трех сторон и встретились на Хогвартском перекрестке, как в плохом вестерне.
Я, Филч со взъерошенной миссис Норрис и близнецы Уизли, выслушивающие нотации от декана. Следом за близнецами шел высокий элегантный мужчина, слишком похожий на Драко, чтобы гадать о его фамилии. Мистер Малфой держал в руках трость, которой чуть прикоснулся к плечу МакГонагалл, что–то у нее спрашивая. Филч поковылял к ним с какой–то кляузой. А близнецы шкодливо переглянулись, Джордж сместился, закрывая взрослым обзор, и Фред пнул кошку.
Я слышала эту фразу еще первого сентября: «Предел мечтаний — отважиться дать пинка миссис Норрис»[30], но считала ее иносказанием, чем–то вроде «Мерлиновы подтяжки». Оказалось, я слышала то, что слышала. Паразиты! Личинки человека! Чтоб вас самих мистер Норрис пнул. Который Чак. Чтоб вы так и прожили всю жизнь с такой убогой мечтой! Отважные ящерицы!
Тренер для такого моего состояния когда–то придумал определение: «Вышибло пробки». Хлопок и темнота. Нет, я все осознавала и помнила, но наблюдала происходящее словно бы со стороны и с легким затемнением. Не знаю даже, почему меня вынесло на этот раз, я вообще–то не из тех людей, которые могут поставить жизнь кошки выше жизни человека. Может, это оттого, что мне миссис Норрис всегда казалась слишком умной для просто кошки? А может, просто рука сильно болела и хотелось отомстить. Не знаю. Говорю же, как кино смотрела.
Даже если ты маленькая безоружная первокурсница против двух третьекурсников–магов, это не так и важно, если знать, куда бить. Я знала. Никаких шлепков и подзатыльников. В полную силу, чтобы отлетели, как только что отлетела невесомая кошка к стене. Низковато получилось? Прости, Фредди. Что ж ты не присел? Видел же, что до диафрагмы я сама точно не дотянусь.
В первые мгновения взрослые опешили. А потом я вывернула из рук растерявшегося мистера Малфоя трость и показала Уизли, как именно выглядит фехтование на тростях. Жалко, Гарри не видел. Он интересовался. Руку за спину, в стойку.
Я продержалась полторы минуты. На самом деле, это очень много, если учитывать мой возраст и их количество. Мадам Помфри потом сказала, что это, наверное, был стихийный выброс магии. Я уворачивалась от захватов и умудрялась отбивать лучи ступефаев тростью, как отбивала бы обычные палки в обычном тренировочном бою. И вколачивала сострадание в тупые до гулкости рыжие головы. И, знаете, кажется, вколотила.
А дальше… дальше мистер Малфой отнял у меня свою собственность и обездвижил чем–то невербальным и не очень приятным. Даже, кажется, не очень светлым. МакГонагалл попала оглушалкой, когда я уже падала, что не добавило приятных ощущений почему–то. Они минуты три переругивались над моим хладным неподвижным телом о допустимости такого поведения, потом переключились на более высокие материи, вроде порядка, справедливости и всеобщего блага, а потом Фред поднял меня на руки и молча потащил в медпункт, потому что заметил наконец ожоги. В этой школе любую серьезную проблему скорее увидит школьник, а не педагог.
Медиведьма сняла заклинания, поругалась, наложила диагностику, поругалась более адресно — на Фреда, Джорджа, факультет Гриффиндор и его декана — смазала ожоги какой–то мазью и ушла встречать папу Драко. «Про которого мы столько слышали», — добавил бы Невилл, если бы его кровать стояла чуть ближе.
Мистер Малфой величественно вплыл в Больничное крыло, поморщился от того, что его сыну не выделили отдельную палату, побеседовал с мальчиком о вечном (под чарами тишины, значит, о бесконечном — либо о Вечности и Вселенной, либо о глупости человеческой), пообещал иск школе за неспособность декана уследить за порядком на факультете. И столь же величественно выплыл на волю, искоса бросив на меня взгляд.
