«То есть, – немедленно стал считать в уме адмирал Того, – японский флот за последние три дня потерял два броненосца, броненосный крейсер, бронепалубный крейсер, безбронный крейсер, два миноносца… Не вступая в сражение с противником!! Так не воюют!!!»
Но тут же в памяти японского адмирала всплыло, что практически так же возмущался сам Наполеон по поводу все тех же «русских варваров», которые отказывались до поры до времени выводить свои полки в генеральное сражение против многократно превосходящих сил французов и иже с ними.
Теперь в Желтом море установился практически паритет в силах: против четырех японских броненосцев («Чин-Иен» можно было смело вычеркивать из состава боевой линии) и трех броненосных крейсеров русские могли выставить пять броненосцев и броненосный крейсер. К тому же в ближайшее время, если верить агентуре из Порт-Артура, войдут в строй «Цесаревич» и «Ретвизан». Тогда преимущество в линейных судах вообще перейдет к гайдзинам. Приходилось подумать о том, чтобы отозвать сюда один из броненосных крейсеров у адмирала Камимуры, но тогда он не будет иметь решающего преимущества при столкновении с Владивостокским отрядом. Даже при поддержке кораблей контр-адмирала Уриу.
А империи необходимы, остро необходимы как подвоз сырья для промышленности в метрополию, так и бесперебойное снабжение высадившихся на континент дивизий подкреплениями, боеприпасами, артиллерией, провизией, инженерным снаряжением, медикаментами… И все это должно обеспечить флоту. Причем теперь это будет сделать сложнее. Намного сложнее – как выяснилось, выход из Порт-Артура свободен, и русские в любой момент могут появиться на коммуникациях снабжения всеми своими силами. Это значит, что любой транспорт или небольшая группа транспортов, предназначенных для снабжения армии на континенте, могут быть атакованными и потопленными. Вместе с грузами, которые везут. Не сопровождать же каждый из них всем флотом… А любой эскорт, имеющий в своем составе силы меньшие, чем Первый боевой отряд или, точнее, меньшие, чем Первая эскадра, гарантированно уничтожается русским флотом вместе с транспортами.
Собирать и проводить под эгидой основных сил большие группы этих самых транспортов – чудовищная потеря времени, темпа…
На мостик «Микасы» поднялся начальник штаба Того капитан первого ранга Симамура.
– По предварительным данным, из воды принято около тысячи двухсот человек с «Хатсусе» и «Фудзи». В том числе контр-адмирал Насиба. Точнее сообщат позже. Из экипажа «Хатсусе» много обожженных.
– Ладно, Хаяо, благодарю за информацию. – Того даже обрадовался, что у него именно сейчас появился подходящий собеседник для обсуждения последних событий. – Но об этом позже. А сейчас скажи мне: почему, по-твоему, Макаров так долго скрывал, что выход из порта свободен? Почему позволил нам беспрепятственно осуществить высадку первой волны десанта?
– Считаю, что выход они расчистили относительно недавно, иначе… Макарова нельзя считать глупцом или нерешительным флотоводцем. Уж кто-кто, а он, имея свободный фарватер на выходе из Порт-Артура, несомненно, продемонстрировал бы возможность своей эскадры выходить в Желтое море. И в этом случае пришлось бы высаживать авангард десантных сил севернее Бицзыво, значительно севернее. И, скорее всего, позже по времени, что в значительной степени отсрочило бы планируемое начало тесной блокады русской крепости и порта.
– Думаешь, что фарватер они освободили только к сегодняшнему дню?
– Почти уверен. Ведь вчера бригада адмирала Насибы здесь побывала, причем, заметьте, вдвое меньшими силами, но русские на внешний рейд не вышли.
– А почему же сегодня их броненосцы не ждали нас на внешнем рейде? Ведь они в результате подарили нам больше часа с момента первого подрыва «Хатсусе». Атакуй они сразу, мы не смогли бы принять на борт экипажи погибших броненосцев. А зная характер Макарова, можно смело утверждать, что он навязал бы нам бой в самых наивыгоднейших для себя условиях.
– Действительно… – задумался Симамура. – Недальновидно с его стороны.
– Очень дальновидно, Хаяо. Если бы я увидел русские броненосцы на внешнем рейде – черта с два повел бы свои на эти проклятые мины – меня вполне устраивала битва в открытом море… Но лиса-Макаров сегодня перехитрил меня. Ничего, война еще не закончена, и я очень надеюсь, что в следующий раз боги будут на нашей стороне.
Глава 7 Флоту – рисковать!
Береговые батареи дружно салютовали возвращающимся с моря броненосцам, крейсерам и эсминцам, с канонерок и прочих кораблей обороны порта гремело нескончаемое «Ура!!!». Весть о потоплении двух японских броненосцев уже облетела Артур, и, наверное, все русское население города собралось на пристани, чтобы поприветствовать моряков, ставших героями дня. Входящий на внутренний рейд «Аскольд» нес флажный сигнал, особо отмечающий героя сегодняшнего триумфа: «Командующий благодарит «Амур» за блестящее выполнение боевой задачи». Можно было уже не скрывать, что виной гибели «Фудзи» и «Хатсусе» явились именно мины, а не мифические подводные лодки.
– Ох и представляю, что натворят сегодня наши господа офицеры на берегу, – то ли мечтательно, то ли напряженно произнес Грамматчиков.
– На берегу ничего не натворят, – мрачно отрезал Макаров. – Распорядитесь просигналить по эскадре, что я съезд с кораблей без особой необходимости запрещаю. Быть готовыми завтра утром выйти в море. То же самое и на «Палладу». Сегодняшнюю удачу – победой это я называть не смею – можно отметить в кают-компаниях, но скромно. Матросам выдать сегодня двойную винную порцию, и не более.
– Слушаюсь, ваше превосходительство, – козырнул в ответ командир «Аскольда», и было не совсем понятно, одобряет он решение адмирала или не очень-то им доволен.
* * *
– Не слишком ли вы закрутили гайки, Степан Осипович? – поинтересовался у командующего Молас. – Такая победа! Во-первых, просто напрашивается благодарственный молебен, а во-вторых…
– А во-вторых, в-третьих и в-четвертых, Михаил Павлович, – Макаров был готов к подобному разговору в своем салоне на «Петропавловске», – Того думает практически так же. Что мы на денек-другой займемся молебнами и пьянкой с последующей опохмелкой. Хрен им в тряпке, извините за выражение! Завтра же прогуляемся вдоль берегов Ляодуна. Всей эскадрой. Повезет – размолотим несколько их транспортов, сожжем обнаруженные склады на побережье, встретим какой-нибудь крейсерский отряд – отправим в гости к Нептуну…
– А если главные силы?
– Вряд ли. Но даже если и так – мы у своих берегов, у своего порта, каждая пробоина в борту вражеского корабля стоит двух аналогичных у нас. Им придется либо таскаться со своими подранками в Сасебо или Такесики, либо ремонтироваться на необорудованных для этого базах в Корее. В конце концов, у нас в строю пять броненосцев, а у противника – четыре.
Молас по поводу последнего промолчал, но его взгляд однозначно дал понять Степану, что начальник штаба засомневался во вменяемости командующего. Действительно – любой из русских кораблей линии с трудом дотягивал до уровня слабейшего из японцев («Фудзи» или «Ясима» – еще было неизвестно, который из двух утонул). Ни «петропавловски», ни «пересветы» не имели поясной брони по всей длине корпуса, в отличие от их визави, уступали им по скорострельности орудий главного калибра, по количеству шестидюймовок в бортовом залпе, к тому же два из пяти артурских броненосцев имели не двенадцати-, а десятидюймовые пушки, «Севастополь» совсем «хромой» и едва выдает четырнадцать узлов… Ну и ко всему вдобавок, Того имеет возможность усилить свою боевую линию несколькими броненосными крейсерами, что сразу делает японскую эскадру значительно сильнее. Все это Макаров-Марков прекрасно понимал…
– Но не отсиживаться же в этой луже, Михаил Павлович! Флоту – рисковать! Тем более что сейчас момент наиболее благоприятствует. Выходим завтра с началом прилива. Прошу подготовить соответствующий приказ по эскадре.
– Будет исполнено, Степан Осипович. Позвольте уточнить: какие корабли участвуют в операции?
– Все боеготовые броненосцы, все крейсера первого ранга, «Новик», Первый отряд миноносцев, «Ангара».
– «Ангара»? – удивился начальник штаба.
– Да, она уже готова к крейсерству, проводим ее на всякий случай, расчистим дорогу. Кроме того, «Лейтенанта Буракова» отправим в Инкоу с телеграммой для Иессена: «В ближайшие несколько дней, желательно в свежую погоду, выйти с крейсерами к району острова Цусима».
– А почему именно в свежую? Не под парусами же они ходят, – не понял Молас.
– У Камимуры, уважаемый Михаил Павлович, очень неплохие броненосные крейсера, они превосходят наши и по количеству тяжелых орудий, и в плане бронирования. Но за все надо платить – оконечности у них перегружены, высота борта невелика, полубака нет. На гладкой воде эти корабли действительно посильнее Владивостокской бригады, а вот при серьезной волне у них не смогут вести огонь не только нижние казематы, но, возможно, даже башни главного калибра. А наши крейсера – океанские. И строились они как раз для возможности вести бой почти в любую погоду. Так что в случае встречи с противником именно в свежую погоду еще неизвестно, чьи шансы предпочтительнее.
