Невесты, выловленные на входе в разрешенное время визитов, сначала попытались сопротивляться стремительному развитию событий, но по разным причинам на них насели отловленные по госпиталю «родственнички», и к назначенному часу обе стояли у алтаря.
Двойное венчание для меня ощущалось диким. Я не был воцерквленным ни в той, ни в этой жизни, но этот заевший в подкорке тезис: «Одна вера, одна жена, одна родина!!!» Итицкая сила, я даже вспомнил, что в уголовном кодексе была статья за двоеженство!!!
– Да! – выдал на вопрос батюшки. Вторым, что характерно! Первым этот вопрос задали Светлане!
– Да! – произнес еще раз, глядя в понимающие и любящие глаза Натки.
– Аминь! – в последний раз пробасил поп, отчитав целый сонм молитв.
Поздравьте, я снова дважды женат и без пяти минут консорт!
Вместо поздравлений выслушал долгую и адресную брань целительницы, встретившей нас на выходе из-за невозмутимых спин пилотов. По-моему, это оказалась та самая, что здесь же когда-то лечила мои уши. Но, бросив на императрицу несколько диагностирующих волн, женщина недовольно замолкла. Ненадолго, завтра она будет костерить и меня, и упрямую пациентку еще сильнее. Я бы мог ей рассказать, как это работает, но зачем? Я себе не враг.
Прежде, чем начать клевать носом, Маша-Четыре успела выпустить с нами голубей (где их добыли мои пилоты – тайна, покрытая мраком!) и даже символически пригубить шампанского вместе со всей кодлой собравшихся в церквушке людей.
– Спокойной ночи, ваше величество! – пожелал, провожая кресло с императрицей за порог палаты.
– А тебе – неспокойной! – сонно веселясь внешне и в душе, отзеркалила женщина.
Как в воду глядела – спокойной ночь не была, Светика опять тошнило, ни о какой хотя бы символической консумации речи не шло. Почти под утро перешел в комнату Натали и тихо спросил:
– Довольна?
– Спасибо, – откликнулась она,
– Почему ты мне просто не объяснила?!
– Понимаешь, Миша, я загадала… Если ты сам все поймешь, то у нас с тобой всё сложится. А нет – так нет!
Подивился размеру тараканов, обитающих в ее головке: как они там умещаются?!
– Давай в следующий раз ты не будешь ничего загадывать, а просто объяснишь все? Желательно ртом и вслух! Я очень примитивно устроен, любые непонятки мне лучше объяснить!
– Иди ко мне! – вместо оправданий произнесла Натали, – Сглупила, не отрицаю. Но можно с тобой я побуду глупенькой? Я устала быть умной!!!
– Спи, мое сердце, – произнес я спустя два часа, вставая и укрывая Натку тонким одеялом, – Я буду умным за нас двоих!
Беренгольц возник за плечом неожиданно, наплевав на все системы охраны, – невзрачный безэмоциональный мужчина как-то пронизывал все кордоны, вплоть до неотлипающей Сони.
– Поздравляю с венчанием, – едва слышно произнес он.
– Спасибо, есть что-то для меня?
– Вот доклад! – протянул он мне стопку листков, – Архитектора в минус?
– Решение оставляю за собой! – оборвал его планы, – Следующее задание – «Курьерские перевозки»! Делайте что хотите, но никаких упоминаний о Лосяцких у них не должно остаться.
– Будет сделано!
– Моя сестра Вика там какое-то время работала.
– Считайте, что не работала.
– Ты все понимаешь?.. – пытливо спросил у Арни.
– «Курьерские перевозки» переживают не лучшие времена, Закроются. Насовсем.
– Евстигней? – спросил по еще одной интересующей меня теме.
– Из нашей службы не уходят – уносят вперед ногами.
– Арни?! – не захотел я терпеть его экивоков.
– Не был. Не рождался. Не существовал. Чего не кажешь о его архиве… Занятные бумаги…
– «Курьерские перевозки»! – повторно напомнил пьянеющему от размаха дел помощнику.
– Три дня!
– Три! Отсчет пошел!
– С молоком? – дрожащие руки Надежды Петровны щедро окропляли блюдце потеками коричневой жидкости, льющейся из чайничка мимо чашки. В мрачноватой гостиной ржевского особняка Сомова она встретила меня одна – остальные Рюриковичи вместе с моими женами сейчас толкались в госпитале, где их августейшая бабка почувствовала ухудшение состояния. Я же ненадолго покинул штаб, свалив всё на Турбину-старшую, откликаясь на приглашение новоявленной родственницы.
– Черный. Спасибо.
– Одна моя знакомая посоветовала мне быть с вами краткой и искренней. Я последую ее совету: вычеркните нашу семью из очереди наследников! Мы вне игры. Если нужно, я дам вам любую расписку, подпишу и обнародую отречение от претензий за себя и своих потомков. Выполню любое ваше требование.
– Мадам, я похож на кровожадного монстра?
– Человек, по приказу которого убили за четыре дня шесть тысяч человек?.. Похожи. – Собрав остатки достоинства, твердо ответила великая княгиня.
– Пять с половиной, – поправил ее.
– О! Это многое меняет! – парировала тетя моих жен.
– Почему эти вопросы вы обсуждаете со мной, а не с вашей племянницей? Наследница она.
– У меня сложилось впечатление, что Света воспринимает вас совсем не так, как я, пребывая в некоем своём мире. Или виновато ее состояние, делающее ее невнимательной. В отличие от вас, понявшего меня с полуслова, она меня просто не поймет. Не сомневаюсь, благодаря вам правление Светланы Первой войдет в историю. А сейчас я просто прошу поверить: мои дочери вашей жене не конкурентки, никогда ими не были и не станут. Как и я. Мы с Виталием Марковичем увлечены искусством.
– Искусство – тоже ценный в умелых руках инструмент…
– Искусство – вне времени и пространства, – возразила средняя из сестер-тройняшек, – Хотя охотно отзывается на злободневные темы. Уверяю вас, авангардных выставок и спектаклей, посвященных «разоблачению узурпатора», в моем видении мира не состоится.
– Мадам, – успокоил ее, – Я рад, что у моих жен такая умная и осторожная тетушка!
Из коридора послышался шум, на который мы оба отвлеклись.
– Вот ты где! – послышалось из дверей, в которые трудом втиснулась инвалидная коляска, – Неожиданно… – отреагировала теща на мое присутствие в комнате.
– Вот, захотела познакомиться поближе…
Присутствовать при разговоре двух копий оказалось занимательно. Надежде Петровне я уже я был представлен на весеннем марафоне раутов – из трех сестер она одна активно тусила вместе с мужем, действительно щедро покровительствуя людям искусства, а вот остальных сестричек – собственных нынешних тещ впервые увидел на похоронах Сомова, еще там поражаясь, насколько они похожи. Но в соборе у меня не было возможности разглядеть их внимательно, а потом, как все помнят, мне стало немножечко не до наблюдений.
Даже Масюнин взгляд художника пасовал, мечась от одной женщины к другой. Понятно, что сейчас я их не спутаю – одного цвета, но разные по покрою платья и главная примета – коляска. Но, чует моё сердце, явись сюда младшая великая княгиня, различать их с Надеждой Петровной начну не сразу.
– Наш герой недели! – постановила Светина мать, тоже окончив моё изучение, – Садитесь, в ногах правды нет.
– Как нет ее и в других местах, – отозвался привычной присказкой, усаживаясь обратно на винтажный стул у чайного столика.
– Остроумный?.. Неплохо.
Так и подмывало добавить: «Я еще на машинке шить умею!», но сдержался. Во-первых, не умею, а во-вторых, шутки все равно не поймут.
– Умеющий помолчать… – иронично продолжила теща перечень моих достоинств, – Золото, а не мужчина!
Чуть склонил голову, показав, что принимаю комплимент.
И, кстати, да, с ее стороны это на самом деле была похвала: пережив с человеком-праздником Скоблевым вплотную несколько дней, я ее очень даже понимал.
– Кажется, теперь я понимаю пролитые ночами слезы Светы… – задумчиво произнесла княгиня и сменила тему монолога, – Я живу в подмосковном имении, уединенно. И очень прошу не посылать ко мне Веру – за эти годы я привыкла к тишине, а выслушивать ее истерики – это не то, о чем я мечтаю. Вас со Светой и Натой жду в гости попозже, когда все закончится. Летом будет в самый раз. Сейчас я понимаю, что у вас нет времени. Кстати, ваши жены вместе с моим супругом направились к вам, советую поспешить.
