Пехотинцы за спиной доппельзольднера одобрительно зашумели, а глаза генерала потемнели от гнева.
— Вы все забыли, как кричали, требуя штурма, стоя на этом же самом месте?! Вы забыли, что ВАША добыча все ещё в руках поляков и прочих мятежников?! Или хотите получать плату не сражаясь с врагом?!
Ответом генералу стало мрачное молчание, и тогда, чуть успокоившись, он коротко закончил:
— Деньги в пути.
Германский рейтар демонстративно сложил руки на груди.
— При всем уважении, командир, но будут деньги — будет и штурм.
Эти слова офицеры встретили явно одобрительным гулом, но на этот раз Делагарди даже в лице не изменился и ответил совершенно спокойно:
— Завтра к вечеру деньги будут, господа. Но те, кто желает получить плату, сейчас же отправится к своим людям. Подъем перед рассветом, строимся с первыми лучами солнца. Оружие должно быть почищено, запас пороха и пуль обновлён. Рейтары — тут Якоб все же нахмурился, смотря прямо в глаза германца — пойдут на стены в числе первых! Все, а не только добровольцы!!! Ваши шлемы и кирасы отлично защитят от стрел и вражеских клинков, а пистоли заметно эффективнее проявят себя в ближнем бою, чем когда вы пытаетесь попасть из-под стены в узкие бойницы... Кто же откажется от штурма, тот, по моему разумению, отказывается и от соглашения. Следовательно, его долю выплат получат соратники, участвующие в бою.
Гробовое молчание вновь было ответом генералу — но в этот раз никто не посмел перечить Делагарди. Даже германец смущённо отступил к остальным офицерам.
Н-да, стоит признать, что Якобу удалось всех подловить...
Интересно только, как он будет выкручиваться, если деньги все же не придут?!
Впрочем, в случае успеха, занятые грабежом и красавицами-московитками наёмники вряд ли вспомнят про плату...
Проснулся я задолго до рассвета, желая успеть приготовиться прежде, чем придётся проверять подчинённых... Начал с проверки пистолей. После чистки замков и зарядки, два из них спрятал в поясные чехлы, решив не рисковать отцовским — голенище сапога не самое надёжное для него пристанище, может зацепиться за перекладины и выпасть ещё на лестнице... Под левую руку вложил пистоль "для рукопашного боя" — его рукоять заканчивается тяжелым шарообразным навершием-"яблоком", окованным железом. Собственно, с шаром на рукоятке его было удобнее выхватывать из седельной кобуры. Но в ближнем схватке за отсутствием иного оружия, по непокрытой шлемом голове этот шар прилетит не хуже дубины! Райтшверт я тоже убрал, заменив "кацбальгером". Короткий "кошкодер" в пешей схватке, да в узком пространстве, ограниченном шириной боевого яруса русской стены, подойдёт куда лучше длинного рейтарского меча...
В голове некстати всплыли картины прошлого штурма, заставив сцепить зубы от страха и злости. Как же не хочется лететь со стены вниз!
Уж лучше честная (и быстрая, когда не успеваешь даже ничего понять!) солдатская смерть от клинка или пули...
А стал бы торговцем — не пришлось бы идти ни на какие штурмы. И деньги бы были. Может быть, даже большие чем здесь. Хотя почему может?!
Я невесело улыбнулся своим мыслям — чего теперь душу бередить?!
Как и приказал генерал, с первыми лучами солнца наёмники построились перед крепостными стенами Твери — понятное дело, на почтительном расстоянии мушкетного выстрела!
Делагарди выехал вперёд ровных шеренг пикинеров и мушкетеров — и несколько картинно вскинул руку. В ответ забили барабаны — и практически сразу грохнули батареи, открыв огонь по боевому поясу русской крепости, круша бревна и перемалывая мятежников! Впрочем, если их командир не дурак, он дождётся, когда мы пойдём на штурм, и только тогда отправит воинов на стену — а пока там находятся лишь редкие наблюдатели... Молчат и орудия врага. Вопрос только в том — их все вчера подавили? Или поумневшие поляки также убрали пушки до поры? А когда мы подойдём поближе, с выдвинутых вперёд башен противник откроет вдоль стен губительный огонь картечи?!
Вопросы, одни вопросы...
Батареи оглушительно гремят десяток-другой минут, пока их окончательно не затянули облака густого, непроглядного порохового дыма. Так и угореть можно... Некоторые рейтары с надеждой поглядывают на ворота — но совершенно напрасно. Мятежники наверняка заложили их камнем и землёй, а относительно слабые деревянные створки закрывают от ядр внушительной толщины бревна подъёмного моста... Ну, и наконец, главное — даже если бы ворота удалось бы снести, то что помешало бы полякам подтянуть к ним своих стрелков и пару уцелевших орудий? Хватило бы и одного, плюнувшего картечь прямо в лицам атакующих... Подобный "приём" наверняка бы осудил наступательный порыв наёмников!
Так что лучше уж на стены...
Вновь загремели барабаны — и ко рву спешно побежали пикинеры с фашинами. Число проломов в боевом поясе тверской стены увеличилось, удвоилось и число штурмовых лестниц. На мой эскадрон выделили аж три штуки...
— Рейтары, напоминаю ещё раз! Первый отряд веду я и Джок Лермонт, мы сразу поднимаемся по лестницам! Остальные под началом Тапани Йоло прикрывают нас огнём пистолей — и вы уж постарайтесь не расходовать пули впустую!
Солдаты грянули сочным хохотом, снимая напряжение перед скорой битвой, а "Степан", встретившись со мной глазами, вновь благодарно кивнул. Финн считает, что я подарил ему лишний шанс выжить — что же, так на самом деле и есть. Вот только на деле одному лишь Господу Богу известно, кому пережить этот бой, а кому нет...
Моя же задача не гадать о будущем, а вести людей.
В третий раз ударили барабаны — сигнал для рейтар, возглавляющих сегодня штурмовые колонны. Что же, зерно истины в этом решение действительно есть — раз уж Делагарди решил во чтобы-то ни стало взять Тверь, наши доспехи и пистоли дают нам огромное преимущество над прочими наемниками.
Но как же страшно...
— За мной, вперёд!!!
...До участка рва, закинутого фашинами, я добежал, словно в тумане. Наверное, именно потому, что бежал изо всех сил, помогая тащить лестницу и все время ожидая "своей" пули или стрелы. Уже замерев над самой кромкой рва, с опаской кинул взгляд на башни, прикрывющие участок атакованной нами стены с обеих сторон — но пока молчат.
Хоть бы пронесло...
— Вперёд, вперёд!!!
Первым бросаюсь к лестнице, увлекая рейтар личным примером, заведенный страхом так, что за спиной словно выросли крылья! Дерево на едва обструганных перекладинах царапает ладони, но я не обращаю на это внимание, не отрывая взгляда от обломанных краёв бреши...
Когда я миновал уже половину подъёма, сверху показались мятежники — кто с мушкетом, кто с луком, а кто и с бревном, желая скинуть его на мою голову! Но тут же снизу грянул залп стрелков Тапани — и я продолжил стремительный подъем, проворно карабкаясь по лестнице, словно африканская обезьянка.
По крайней мере, мне так кажется...
...Мне осталось всего три перекладины, чтобы подтянуться к пролому — и я всего на мгновение замер, ощущая, как гулко и часто бьётся сердце в груди! Как же жутко!!! Но не позволяя страху сковать тело, я вырвал правой рукой первый из пистолетов и рывком подал тело вперёд — будь, что будет!
Спустя несколько ударов сердца я показался над краями бреши — и первым, что увидел, оказалась стремительно сверкнувшая сабля, устремившаяся к моей голове...
Удар!!!
Бургиньот оглушительно лязгнул сталью, но выдержал встречу с вражеским клином! Я спасся, вовремя вжав голову в плечи и инстинктивно подавшись вниз, тем самым подставив шлем под заточенную сталь... И тут же вскинул руку с пистолет, и надавил на спуск, целя в живот чубатого казака, вновь замахнувшегося для удара! Грохнул выстрел — и практически сразу за ним последовал вскрик боли! Не мешкая ни секунды, я тут же нырнул в пороховое облако, буквально запрыгнув на стену...
