И врезался плечом в грудь поляка, шагнувшего навстречу с также занесенной для рубящего удара саблей! Лях отпрянул, после чего вновь попытался вскинуть клинок — без замаха ни турецкие киличи, ни персидские шамширы не рубят! — но с удивлением замер, опустив глаза на кацбальгер, верхней третью вошедший в его живот...
Что же, оброненный при последнем рывке пистоль — в обмен на жизнь? Отнюдь не худший расклад. Иначе я мог бы и не успеть так быстро выхватить "кошкодер" из ножен и ранить им противника...
Освободив короткий клинок из тела стремительно оседающего мятежника, я одновременно с тем выхватил второй пистоль. И немедленно выстрелил в спину врага, поднявшего камень над головой поднимаюшегося по соседней лестнице Лермонта! Несчастный с отчаянным криком полетел к земле — а горец вскочил на стену с обнаженным клейбэгом в руках!
На меня ринулся очередной противник, сжимающий в руках трофейный кацбальгер — но его резкий выпад я сумел отклонить в сторону, от души рубанув по короткому клинку собственным "кошкодером"! А следом в висок мятежника смачно впечаталось "яблоко", венчающее рукоять перехваченного за ствол пистолета... Шотландец также срубил преградившего ему путь ляха, ловко обезоружив его сильным ударом, пришедшимся на лезвие сабли у самой рукояти. И одновременно с тем от третьей лестницы донёсся яростный боевой клич финских рейтар:
— Хаккаа пяялля!
А вроде все не так и плохо идёт?!
Да, я мог так думать — пока от обеих полуразрушенных башен, из бойниц, располагающихся над самой землёй (в голове само собой всплыло название "подошвенный бой") не грянуло сразу два орудия.
Пока два заряда картечи не хлестнули по скопившимся у стен рейтарам...
Моим рейтарам.
— Себастьян, справа!!!
По ушам больно хлестнул отчаянный крик Лермонта, и я, оцепенело замерший при виде безжизненных тел десятков своих солдат, начал разворачиваться к новой опасности... Но недостаточно быстро.
Приклад мушкета, разряженного крепким поляком с рыжеватого цвета усами в кого-то из рейтар, с чудовищной силой врезался в мой подбородок! В глазах все померкло...
Я лечу. Тело не касается земли. Но лечу как-то медленно. Вокруг кромешный мрак.
Значит это конец.
Прости меня, Виктория.
Я готов к твоему суду, Господи!
Глава 5
...— Ты представляешь?! Все настолько ярко было, в красках, в лицах... Не знаю, как ещё объяснить — просто полное ощущение присутствия. И сколько подробностей!
Я согласно киваю головой, стараясь не глядеть в горящие лихорадочным огнём глаза Стасика — приятеля по универу, с которым мы учились в одной группе на истфаке. Давненько это было, вот уже практически десять лет прошло, как выпустились... Теперь же встречаемся пару раз в год да периодически созваниваемся.
Так вот, все, о чем так возбуждено рассказывает Стас, можно было бы принять за попытку талантливого развода. Ну, или сослаться на разбушевавшуюся фантазию на фоне нервного истощения морально переруженного учителя истории, ведущего предмет сразу у нескольких параллелей и взявшего непростой (даже очень непростой класс) в руководство. За одного дурака, ворующего шоколадки в магазинах и вечно влипающего в какие-то истории в школе Стасику нередко прилетает от директора — а последняя, скажем так, излишней компетенцией и эмпатией не страдает... Наконец, я мог принять рассказ приятеля за бред сумасшедшего — если бы прошедшей ночью не видел сон, максимально похожий на сон Стаса! Нет, все действующие лица у нас были совершенно разными — зато историческая эпоха одна и таже.
И как кажется, даже одни и те же события...
Да, пока я шёл на встречу с одногруппником в пиццерию, облюбованную нами ещё во времена студенческие, мне привиделись ещё несколько крайне ярких фрагментов сна — в них стрелецкий сотник вступил в рукопашный бой. Да у меня даже руки задрожали от увиденного: такой мощный выброс адреналина в кровь получил, как никогда ранее! Потому Стасика я отлично понимаю — он-то, судя по всему, успел увидеть гораздо больше моего...
— Ну, а кончилось все, как я понял, падением со стены. К сожалению... А ведь мне этот ротмистр так понравился! Словно у меня с ним какая-то близость душ — блин, ощущение было, что настоящий родственник!
Я вновь удивлённо-восторженно покачал головой, дослушав до конца горячий рассказ Стаса. Если честно, приятель мой просто пытался выговориться, особо не запариваясь с тем, насколько внимательно я его слушаю. Да оно и понятно...
Вот только я, к собственному удивлению, не испытываю совершенно никакого желания делиться с одногруппником тем, что увидел в своем сне. Может потому, что увидел лишь несколько фрагментов, а не целую историю. Или может потому, что все увиденное кажется мне чересчур личным.. Не знаю. Но уже открыв рот, чтобы начать свой рассказ, я вместо этого лишь задал вопрос:
— Так ты считаешь, что увидел битву под Тверью царских войск с отрядами второго Лжедмитрия?
Стас энергично закивал головой:
— Да! Это была определённо она — и последующие штурмы Твери наемниками Делагарди.
Я вновь покачал головой, раздумывая о том, что привидившаяся мне ночная схватка также могла быть частью сражения под Тверью. По крайней мере, тогда Скопин-Шуйский действительно решился на ночную атаку вражеского лагеря после неудачи в полевом бою...
Пообщавшись с другом ещё примерно с полчаса, я покинул пиццерию, прикрывшись неожиданно возникшими "срочными делами". Отыграл на тоненького, но Стас вроде и не обиделся — когда приятель наконец-то выговорился, его нервное возбуждение очень быстро сменилось лёгкой такой хандрой и апатией. Плавали, знаем — такое случается нередко, когда на очень ярких эмоциях словно опустошаешь себя, а после наступает этакий "эмоциональный голод"...
Вернувшись домой, я сел за ноутбук, решив освежить память о Тверской битве, почитать о Скопине-Шуйском да и о Смутном времени в целом. В итоге купил на ЛитРес "День народного единства" Валерия Шамбарова — и залип. Залип до вечерних сумерек...
Исключительный, конечно автор, Валерий Евгеньевич Шамбаров. Так живо, красочно и патриотично, одновременно с тем доступным и эмоциональным языком написать публицистику мало кто сможет! Будто и не историческую публицистику читаешь, а художественный роман — настолько яркой и живой выходит у Валерия Евгеньевича история, настолько яркими и живыми получаются реальные герои... Шамбарова многие критикуют за то, что он не профильный историк по образованию. Хочется таких критиков спросить — ребят, вы серьёзно?! Какими такими особыми умениями и навыками обладают всякие доценты исторических наук, преподающие в университетах? Или изучение истории помимо банального чтения (учебников, энциклопедий, статей — и конечно первоисточников) предполагает иные формы обучения?! Типа решения задач, постановок опытов, создания электронных алгоритмов или освоения специальной и дорогой техники?
Нет, не предполагает. И если на то пошло, тот же Клим Жуков, которым все так восторгаются, почитая едва ли не за гуру от истории, по своему образованию оружиевед, специалист с весьма узким профилем. Вот только этот специалист первым догадался стать блогером от истории, популизировать её через ютуб! В общем-то, в этом он молодец — вот только "пиля контент" уважаемый Клим Саныч порой ныряет в темы, изученные им поверхностно. И при этом безапелляционно навязывает свое порой ошибочное мнение на исторические события! Валерия Шамбарова в последнем не упрекнешь — человек тщательно работает с материалом прежде, чем его подать. И потому я уверен, что все "гонения" на вышеуказанного автора связаны, прежде всего, с его ярко выраженной патриотической позицией (это чувствуется едва ли не каждой странице его произведений) и глубокой верой. А ведь для определённого круга лиц творчество православного патриота органически не переносится именно потому, что создано оно — православным патриотом.
