После установки трубы расточки не требовалось вовсе, а небольшие геометрические неровности убирали хонингованием. Перед испытанием, стволы обязательно осматривали артиллерийским зеркалом. И всё... Благодаря нехитрому лейнеру орудия получили возможность снаряжаться как черными, так и бездымными порохами.
Пушка малость сложней гаубицы, но ненамного. За прототип взял австрийскую Gebirgsgeschütz M 75, но затвор сделали поршневой, с нарезами. Для усиления пушки на ствол со строны казны в горячем состоянии одевали стальную трубку, а в лейнере была резьба для захода поршневого затвора. По внешнему виду пушка напоминала орудия Паррота с одним отличием, бронзовый ствол был заключен меж двух стальных трубок, что позволило повысить прицельную дальность до двух тысяч двести метров на бездымном порохе и до тысячи семьсот, на шоколадном. Скорострельность удалось поднять до трёх выстрелов, в минуту.
В лафетах встроена противооткатная пружина. Не гидравлика, но и такое решение здорово уменьшило время повторного прицеливания. Само собой все технологичные плюшки, включая прицелы[ii] и литейные формы были привозные. Гаубица и пушка закрыли сегменты средней и дальней дистанции сделав разгром конного войска противника делом техники.
Для основной дружины отлили десять гаубиц, прозванных с моей лёгкой руки Единорогами. Оставшиеся четыре оставим в гарнизоне Медного. Из пушек дюжина отошла моим огневикам, шесть, поселенцам. Радовало и то, что всё это удовольствие обошлось в четыре тонны меди. Сказка! Красного металла к сегодняшнему дню выплавили девять тонн с копейками и больше двух, олова. Заодно разрешилась дичайшая проблема с дробью и пулями Петерса, свинца для этих целей было в избытке. Последние дни командиры усилено натаскивали расчёты орудий. По два на каждое, готовлю задел на будущее.
Стреляли мужики много и часто. Причём и пороховой мякотью, и гранулированным порохом. Дело нехитрое а количество рано или поздно переходит в качество, благо большой науки в стрельбе нет. Запал им привычный, тёрочный. Заряды заранее в конопляные картузы насыпаны, ничего отмерять не требуется. Расчёты учились банить стволы, правильно прицел брать, стрелять с упреждением и проливать раскаленные орудия уксусом. С бронзой то беда, быстро нагревается. Пушкарей освободили от всех работ да и набирали не абы кого, лучшие расчеты мортирок и бомбомётов. На учениях потихоньку таблицу стрельб составляли. Плотно работали с азами топографии чтобы стрелятк по карте. Нет нет, а уже накладывая стеклянные транспортиры высчитывая углы и рассчитывая расстояние до основного орудия от трех точек на местности.
* * *
Получив известия о выступлении новгородцев сразу-же отправил телеграмму князю Роману и тот выступил навстречу собрав три с половиной сотни конной рати. Благодаря саням и обсуживаемому зимнику они прибыли на неделю раньше что позволи отдохнуть лошядям и всадникам, надалить координацию. В совокупности с моими, войск уже хватало чтобы дать генеральное сражение без всяких хитрых ловушек. Противника решили встретить на подходах к бухте Деревяная, не давая ему тем самым соединиться с силами близ Шуйского острога. Мне в общем на них плевать, но пусть думают, что боюсь. По данным разведки на нас шла тысяча семьсот конных двуоконь, обоз в пятьсот саней и тысяча посохи тылового обеспечения. Хм, Господин Великий Новгород не поскупился на снабжение «группировки».
Крепкий лёд метровой толщины, чистая, без наносов снега и торосов гладь Онеги создавала идеальные условия для таранного удара конницы, во всяком случае это было очевидно для новгородских воевод, что ещё не были знакомы с богом войны. Я выставил на полпути от берега всех конников и четыре сотни пикинеров. Остальные пешцы в резерве. Шли они тайными тропами и дремучими лесами, держась телеграфной линии. Соглядаи новгородцев наводнившие округу то и дело рыскали вдоль берега высматривая засады. Мы же смогли противопоставить карты местности, сторожки, подзорные трубы и телеграф. Конные с Радимом держалась позади пикинеров, а с флангов их прикрывали конные сотни белозёрцев. Последние, новгородцами за достойного противника не считались. Лёгкая победа, вот какие настроения там царили. Аккурат то, что доктор прописал.
* * *
Буян поглаживал блестящую на зимнем солнце «Рапиру», так прозвал князь пушку. В отличии от «Единорога» с более коротким стволом, она позволяла стрелять по прямой и куда дальше последней, на три тысячи локтей! За время прошедшее с памятного штурма жизнь Буяна снова сделала крутой разворот. Первые недели работы он помнил смутно, по его мнению, округ творился полный бедлам. Его бросали из артели в артель затыкая дырки. Сегодня он валит лес, завтра жжет костры чтобы добраться до голубой глины, через неделю кирпичи от печи таскает. А потом раз, и наладилась жизнь. У него то восемь детишек, а многодетных в терема в первую очередь селили. Помниться попав туда впервые, забрался на мансарду и обрадовался словно дитя. Против его старой избы места тута, втрое больше. А когда ему, дураку, растолковали что первый этаж не для скотины, а для людей и что детям аж-но три клети отведено едва не заплакал.
Оказалось, вот что, выданную поселенцам птицу и скотину держали в общих скотниках. Хочешь сам работай вечером, а нет так приплачивай. Найдется кому покормит кур или подоить корову. Это не укладывалось в его голове и вечерами, с соседями читали артельный кодекс и подолгу обсуждали, приживётся ли заморская затея князя али все передерутся меж собою.
Вместе с женой определили в цех сушки. Мудреного в работе ничего, знай себе следи за паром и вентиль прикручивай. Доски и брус помещали в кирпичные камеры, а туда пар и аккурат за седмицу выходило доброе дерево, такое что иной раз и за три года под навесом не выйдет. В шкафах с железными сетками сушили щепу, медный порошок и прочую землю. В ангаре тепло, светло, повсюду светильники с маслом древесным. А подвесные пути в цехе устроены хитро, ежели присмотреться, рельсы шли с небольшим наклоном. Посему больших усилий чтобы тянуть десятипудовые мешки не требовалось.
Когда случилось дело с Литвою о нём снова вспомнили и поставили на мортирки. И он опять не сплоховал. Огневиков то, в отличии от посохи, не топором учили обращается. Раз в неделю вели обязательные стрельбы на точность, в мишени и пугала да усё в таблички писали. Учили мы команды, типы припасов и таблицы хитрые, для стрельбы. У Буяна с математикой всё было хорошо, да буквы он уже выучил и мог, хотя и с трудом, но читать инструкции. После битвы ему достался добротный доспех и шелом, в хозяйстве прибыло два мерина. А потом, потом его с прочими огневиками собрали у князя, и он увидел «Рапиру». На первый взгляд та же мортирка,
