Тут прапорщик встал, одёрнул полевую форму, поправил портупею и продекламировал:
«Мы говорим Ленин, подразумеваем — партия,
Мы говорим партия, подразумеваем — Ленин!»
Старший офицер улыбнулся:
— Садись, студент, пятёрка! Вам бы с Тоцким всё смех…ёчки. Твой дружок уже доигрался в большую и чистую любовь. Хотя, по этому делу у меня имеются большие сомнения…
— Вот и я говорю, что Толик просто не мог эту Сильвию у себя дома иметь. Да и зачем это ему? Товарищ майор, чего, чего, а баб у него и так хватает. Сами лезут, из комнаты не выгонишь. И держать никого не надо…
В этот момент зазвонил телефон на столе, и дежурный по комендатуре сообщил, что приехали немцы.
Кузнецов встал:
— Ладно, Кантемиров! Я тебя предупредил, а паренёк ты у нас шустрый и сообразительный. Как-нибудь, договорим потом на досуге о делах наших скорбных. А сейчас попробуем твоего кореша с кичи выдернуть.
А дальше всё оказалось делом техники… И немецкий следователь хорошо знал своё дело…
Сильвия была в гостях не только у лейтенанта Матвеева, но успела отдохнуть и в других комнатах общежития «Ледокол». Но, только не в жилище прапорщика Тоцкого. Немка упорно твердила, что в комнате Тоцкого две кровати и нет никого телевизора. Иметь даже старенький чёрно-белый телевизор в холостяцкой комнате «Ледокола» в те былинные времена было необычайной роскошью.
Поэтому следователь решил совместить обыск со следственным экспериментом, где и выяснилось, что в указанной комнате только одна кровать (зато какая…) и телик «Рекорд». И обыск так ничего и не дал.
Сильвию прижали явными уликами и возбудили против неё уголовное дело по факту ложного заявления и дачи ложных показаний. Но, это уголовное дело пришлось прекратить в связи с несовершеннолетием обвиняемой. И, какой мстительной не была эта немецкая девушка, она так и не выдала своего русского друга Витю.
Немцы официально извинились перед советским прапорщиком и даже выписали небольшую компенсацию морального вреда в денежной форме. Которая тут же с успехом была потрачена в ближайшие выходные на танцах в ГДО.
Как говорится: «Jedes Ding hat zwei Seiten» — у каждой вещи есть две стороны…
Глава 5
Восточный Берлин
В плане личной жизни у гвардии прапорщика Кантемирова наступила некоторая стабильность. Молодой человек после Франки с Ангеликой, продавщицей Веры и девчонок с медсанбата и госпиталя регулярно встречался только с дочерью командующего гвардейской 1 Танковой Армии — Дарьей Михайловной Потаповой.
И случилось то, что должно было случиться между самостоятельными и здоровыми молодыми людьми разного пола. Как-то раз после прощальных поцелуев у генеральского дома преподаватель немецкого языка по имени Даша томно потянулась и, глядя в глаза своему кавалеру, медленно произнесла: «Быстрей бы комнату получить…»
И не сказать, что между прапорщиком и генеральской дочкой вдруг возникла такая большая и чистая любовь. Пока, нет… Просто двух молодых и здоровых людей постоянно тянуло друг к другу. Хотя, каждый из них считал себя лидером в этой паре. Тимур с Дарьей совсем не дополняли друг друга, постоянно спорили и отстаивали свои точки зрения на изменяющуюся жизнь вокруг.
Даша, как девушка прагматичная и серьёзная, утверждала, что наше будущее жёстко предопределено, существует судьба, и человек в ней ничего не в силах изменить. Жизнь человека похожа на движение поезда по рельсам, от рождения и до смерти всё заложено в расписание этого поезда и единственное что можно, это крутить головой, наслаждаясь пейзажем за окном вагона.
Тимур, как человек мечтательный и авантюрного склада ума, считал, что человек сам хозяин своей судьбы и как хочет, так и строит свою жизнь. Существуют миллионы альтернатив и любой выбор, делаемый человеком, способен открыть новые перспективы. Никакие высшие силы не существуют. И бога нет…
Споры возникали постоянно и по любому поводу, особенно после кружки немецкого пива или бокала болгарского вина. Баталии разгорались нешуточные, оба отстаивали только свою точку зрения, и им было непросто прийти к какому либо общему решению…
Молодой человек подозревал, что родители Даши, генерал-лейтенант Потапов с женой Ренатой Рашидовной, давно уже догадались про истинную причину поздних возвращений своей дочери в отчий дом. И как бы не требовала генеральская дочь содействия папы в предоставлении ей отдельной комнаты в общежитии при школе и ГДО, в этом вопросе генерал был непреклонен и в прямом смысле приказал своенравной дочурке жить только с родителями в чужой стране…
Дарья, прекрасно зная характер папеньки, не могла перечить отцу. Хотя бы отпускают по вечерам гулять по Дрездену под надзором и охраной одного гвардейца-прапорщика. И на том спасибо!
Хотя, девушке стукнуло двадцать два года, а гвардейцу уже двадцать четыре. И после каждой «прогулки» молодой человек лично провожал свою подругу до прихожей дома командарма. Пост сдал — пост принял…
Родители, конечно, переживали за дочь, но с Тимуром им было гораздо спокойней. Генерал с генеральшей здраво рассудили, что парень не совсем уж и плох, хотя всего лишь прапорщик. И опять же — самостоятельный молодой человек и даже заочно грызёт гранит науки в Ленинградском университете. Может и будет толк…
Слова подруги о собственном жилье оказались сигналом к активным действиям для скромного советского военнослужащего. Ждать оказалось уже просто невмочь. «Руссо туристо, облико морале…» Или же опять обратиться к безотказной продавщице Вере? Или посетить дискотеку в Оттервише? Конечно, Тимур мог вполне пригласить дочь генерала к себе в комнату семейного общежития и провести с ней прекрасную ночь. Но, учитывая скорость распространения этой информации в гарнизоне и последующие действия решительного папы, следующую незабываемую ночь прапорщик Кантемиров мог запросто провести в камере гарнизонной гауптвахты, а затем быстро оказаться за тысячи километров от города Дрезден.
И в этом случае была бы высылка в Советский Союз не в 24 часа, как обычно, а в двадцать четыре минуты через военный аэродром в городе Брандис. Генерал сможет…
Поэтому, надо было действовать как разведчику в тылу вероятного противника. Молодой человек дождался девушку у школы, проводил до дома и договорился с ней посетить уже знакомый ночной бар «Эспланада» и там совместно, только вдвоём, обмыть немецкую медаль советского прапорщика.
А это был уже серьёзный повод, и папа с мамой и в этот раз не стали возражать против позднего возвращения дочери домой. Начальник полигона переговорил с прапорщиком строевой части и за твёрдое обещание достать для его супруги джинсовый сарафан забрал на время свой служебный заграничный паспорт синего цвета. Что было категорически запрещено…
Этот паспорт выдавался только на время отпуска. При прибытии в свою часть отпускники должны были обязательно сдать документ со всеми отметками пересечения границ в канцелярию штаба полка.
Прапорщик не собирался покидать Родину и бежать на Запад. Кантемиров с помощью заграничного удостоверения снял на сутки номер в отеле прямо рядом с баром «Эспланада». Советские военнослужащие при желании могли за свой счёт поселиться в немецких гостиницах. Молодой человек заблаговременно укомплектовал временное жильё большой бутылкой крепкого вишнёвого ликёра, коробкой конфет и презервативами. Молодёжь плотно и вкусно перекусила в ночном баре, немного станцевала для приличия и быстро покинула заведение.
Дарья по глазам своего кавалера и лёгким поглаживаниям по её телу поняла всё сразу и, поднимаясь в номер, немного дрожала от возбуждения. Как только захлопнулась дверь, дочь генерала взяла инициативу и всё остальное в свои руки. Молодой человек остался просто ошарашен…
Везло ему по жизни на энергичных молодых женщин. Конечно, студент Ленинградского Государственного Университета был наслышан от сокурсников, молодых оперов милиции, о нравах, царящих в общежитии Ленинградского Педагогического Института. Но, не до такой же степени…
