раньше заводской медсанчастью было. В СССР работающие на производстве, особенно — военном, приоритет в медицинском обслуживании имели. Могли, когда заболеют, по месту жительства в поликлинику обратиться, а кроме того — лечение и по производственному принципу получить. В родной медсанчасти. Ещё и в профилактории при ней оздоровиться. Времена поменялись, медсанчасть прикрыли, а вместо её номерная городская больница стала. Сейчас, при очередной реорганизации, её к больнице скорой помощи присоединяли. Та, совсем на одном краю города, а мы — в другом его конце. Получается, если мы филиалом больницы скорой помощи будем, пациентов на неотложках быстрее к нам доставлять. Город разросся, машин — море, пробки случаются, а время доезда для спасения пациента большую роль играет. Покумекали с маршрутизацией в региональном минздраве и решили — филиалу скоропомощьной больницы быть.
По федеральной программе денежки подтянули и нас сейчас ремонтируют. Ещё и аппаратуру обещают новенькую поставить. Ну, это тоже надо. От материально-технического обеспечения медицинской помощи её результат напрямую зависит. Даже мне это понятно, хоть и не в министерстве здравоохранения я работаю.
Засыпалось мне плохо. Всё ворочался, устраивался поудобнее. Голова что-то ещё заболела. Рано как-то. Утром ей надо болеть, а не сейчас. Алкоголь — зло, это все знают.
За окном — калейдоскоп продолжался.
Шторы задернуть?
Я нашел более простое решение. Отвернулся к стенке и задремал. Вернее — в сон провалился.
Ночью снилось всякое-разное. Как будто я аккредитацию прохожу, а со сдачей второй станции у меня проблемы возникли.
— Не сдали сердечно-легочную реанимацию, — говорит мне мужчина в белом халате. — Смотрите график на сайте, когда ещё можно раз попробовать.
Я не сдал? На кукле с электронной начинкой? Пациентов сколько раз спасал, а тут у меня не получилось?
— Манекен-тренажер тут не рабочий скорее всего, — не соглашаюсь я с человеком в белом халате. Какой-то он не знакомый мне, никогда я его раньше не видел.
— Хороший тренажер. Все сегодня на нём сдали нормально, — не принимает мои доводы сотрудник мультипрофильного аккредитационно-симуляционного центра. — Новенький.
— Что, меня сейчас и до работы не допустят?
— Получается так. Пока аккредитацию не пройдете...
Тут я и проснулся.
Приснится же такое... Нет, бы что хорошее.
Босыми ногами я прошлёпал в кухонный закуток. Водички в стакан налил. Выпил.
С организмом всё хорошо было. Ну, я же в первом мужском возрасте — всю ночь пить и гулять могу, а наутро как огурчик.
Глава 3 Санитар
Дом, в котором я сейчас жилье снимал, раньше был заводским семейным общежитием. Коридорного типа. В девяностые свои комнаты жильцы каким-то хитрым образом приватизировали. Кто так и здесь жить остался, а кто-то свои метры продал.
Предприимчивые люди, как моя Мария-хозяйка, комнатки недорого к рукам прибрали, подремонтировали, обставили и сейчас сдавали. Поговаривали, что у Марии в доме не один десяток квартир-студий. Она раньше в профсоюзном комитете завода подвизалась, все ходы-выходы знала и на хромой кобыле куда угодно могла въехать.
Общежитские хоромы и сейчас продолжали продавать. Где, после ушедших в мир иной, а кто и денежек подкопил и в более нормальное жилье перебирался. Ну, а прежняя жилплощадь в этом случае на продажу шла.
Вот в доме и продолжали сверлить, колотить, лифт цементом загаживать. Ремонтировались новые жильцы.
Коридоры никто не трогал. Они же — помещения общего пользования, чего в них вкладываться. Коридоры, как были, так и стояли с советских времен.
Я оделся, есть не хотелось, и в отдел кадров за справкой пошел.
Лифт так и не работал, поэтому пришлось лестницей воспользоваться. Её состояние не лучше коридоров было.
Почему я здесь жильё снимал? До работы мне было три шага. Вышел из бывшего общежития, пять минут — и уже на рабочем месте. Не надо в больницу через весь город мотаться, часы на дорогу тратить.
На лестнице я никого не встретил, на улице тоже было пусто. Все нормальные люди на работе и учебе уже были, никто без дела не шлялся.
Туман какой сегодня... Видно, после вчерашнего светопреставления на небе.
Мать моя! Это, они, что за три дня так нашу больничку отремонтировали! Пока я к аккредитации готовился, трудовой подвиг совершили! Причем, сделали её в каком-то ретро-стиле. Ну, так, наверное, главный врач больницы скорой помощи приказал. Тут он теперь хозяин-барин.
Здание было выкрашено зеленой краской, не сочной, а какой-то грязноватенькой. Так военную технику камуфлируют. Зато окна, те — сияли чистотой.
Над входом в стационар в глаза бросался красный транспарант.
«Планы партии — планы народа!»
Прикалываются?
Это, они про какую партию? Их у нас много...
У дверей меня тормознули две женщины. Одна, как говорят — в теле, вторая — худосочная и с косичками, похожими на крысиные хвостики.
— Петров! Стой!
Стою. На мадамов смотрю. Что-то раньше я их в нашей больнице не видел.
— Опаздываешь? — ехидненько так говорит та, что в теле.
Какой опаздываю? Я же в отпуске.
— Всё отделение назад тянешь?
Куда я кого тяну? Никуда не тяну.
Дальше стою и молчу. Может, это — представители администрации больницы скорой помощи, а начинать мне знакомство с ними в ругательном виде совсем не хочется.
— Мариночка, запиши, что Петров на семь минут опоздал, — это могутная худосочной строго говорит, а та и послушно записывает в какую-то тетрадочку.
У женщин ещё и красные нарукавные повязки имеются...
Ну и порядочки у нас тут сейчас будут с этим присоединением! Строем ещё ходить заставят...
Так, а откуда они мою фамилию знают?!
За спиной у меня шаги забухали, словно слон из зоопарка сбежал и своим ходом к нам в реанимацию направляется. Не знаю, почему такая ассоциация мне в голову пришла.
— Серега, привет!
Мужик, весьма габаритной комплекции, меня по плечу хлопнул. Чуть руку не оторвал. Травматолог он. Ему и пришивать её бы пришлось.
— Коромыслов! Стой!
Крупная дама с повязкой обширностью лексикона не страдала.
— Опаздываешь?
Травматолог Коромыслов виновато развел руками.
— Транспорта не было... — начал оправдываться мой коллега.
— Всё отделение назад тянешь?
Мне минуту назад подобный же вопрос был задан.
Коромыслов отдувался, с ноги на ногу перетаптывался.
— Мариночка, запиши, что Коромыслов на восемь минут опоздал.
На Коромыслова смотреть даже стало больно. Скукожился как-то он, голову опустил. Чуть не в половину меньше стал.
— Может,
