за неё надо идти.
— Заходите, раздевайтесь там. Вас побрить надо.
Девица на меня как на идиота смотрит.
— Побрить?
— Побрить, побить... — киваю ей.
— Голову?
Тётя Маша сидит, чуть-чуть не смеется. Как зрелый помидор стала.
— Не голову. Там.
Я показал где.
После этого в приемнике два помидора стало.
— Женщина, а может Вы меня там побреете?
Нашла, кого просить... Сейчас, разбежалась тебя тётя Маша брить в интимных зонах...
— Девонька, ты чо? Тут, в больнице мужиков нет. Это не мужик, а санитар, — расставила всё по местам медсестра из приемника.
— Давай, Серёж, сам-сам быстренько. Где бритвы разовые знаешь. Розовенькую возьми.
— Может я сама? — сделала робкую попытку поступающая на операцию.
— Нельзя. Так ещё набреешь, что начальник его заругается. Отчикаешь половину своего богатства, а нам отвечай...
Тут тётя Маша очень похоже изобразила Петровича.
Через десять минут я уже вёз на каталке девицу в сторону операционной. Там брить-то было всего ничего. Дольше она раздевалась-переодевалась.
— Хорошие тут доктора? — под скрип колёсиков каталки был задан мне девицей вопрос.
— Хорошие, хорошие. Не сомневайтесь, — успокоил я её.
Глава 7 Стреляный
Я стоял и курил.
Который уже раз за сегодня.
Кто с медициной связан, прекрасно знают, что курить вредно, но... курят. Такое вот миниумопомешательство.
А, не дома ведь я...
Где-то в другом месте.
Больница — наша, а не совсем.
Доктора — частью как были, но много и новеньких. А последние, оказывается, здесь не один год уже работают. Я это осторожненько выяснил не привлекая лишнего внимания.
Завотделением прежний, но что-то со здоровьем у него не то. На нашем Петровиче воду возить было можно, а здешний Петрович... Эх, укатала работа мужика. Хирурги, что пашут день и ночь, до пятидесяти часто не доживают...
Коромыслов, которого травматологом я знал, тут — санитар. Полы мы вместе с ним моем.
Какие-то ударники, проверочники, журналы достижений у санитаров...
Чтобы в медицинский институт поступить — надо пятилетку в больничке отсанитарить. Кстати, это — правильно, но на мой взгляд — многовато. Пары лет бы хватило, чтобы понять, туда ли ты идти собираешься, твоё ли призвание медицина. Зато, в больнице санитаров — полный комплект. Нет проблем с младшим медицинским персоналом. И не бабульки эти места занимают, а молодежь не из последних.
Ещё и портреты вождей на стенах.
Курю и всё мыслю. По полочкам сегодняшний день раскладываю.
На небе звёздочки уже высыпали. Сполохов никаких нет, молнии не сверкают. Туман, через который на работу я шел — тоже не наблюдается...
Стоп!
Туман!
Через него я прошел и примбамбасы эти начались!!!
Так же в кино было. Прошли наши солдаты через туман и в другое время попали. На войну.
Тут же — всё день в день. Никакого тебе прошлого или будущего. Кстати, завтра зарплата должна быть, посмотрим, так ли произойдет...
Да, что там — день в день. Мне даже стрелки на часах подводить не пришлось. Бац и всё...
Самый прикол, я ведь врачом был, а сейчас — санитар.
А, сам местный я-санитар куда делся? Санитар Сергей Петров? Моего образа и подобия?
Где-то в другом месте оказался? Ещё всё в тумане бродит? Ну, как вариант.
Мля...
От такого соображалова у меня даже в голове молоточки застучали. Так и инсульт недолго заработать.
— Сергей! Вон ты где. Иди, Петрович зовёт.
Сестра из нашего отделения сказала это и в три ноги убежала.
Кстати, сестры тут к санитарам очень уважительно относятся. Из санитаров врачи со временем получаются...
Ладно, идти надо. Опять я что-то понадобился.
— Где бродишь?! Тут стреляного нам привезли. Иди мыться, сейчас мне помогать будешь, — на ходу буркнул мне заведующий отделением. Буркнул уже в конце, а сначала чуть даже не рявкнул, но сразу как-то на другой тон перешел.
Уже когда мы руки перед операцией обрабатывали, заведующий меня немного в курс дела ввёл.
— Из двух стволов дробью. Что в брюшной полости — пока не знаю, но кровит там внутри здорово.
Почему меня Петрович на операцию взял? Мог бы из терапии дежурного доктора пригласить, но тот — не хирург... Я, тут правильным образом санитаря, достойно засветился? Опять же — в экстренной хирургии не первый год...
— Можем работать? — заведующий отделением вопросительно посмотрел на анестезиолога.
— Стабилизировали немного, работайте.
— Мазать, — скомандовал заведующий операционной сестре.
Всё же шеф наш — мастер.
Ну, меня тоже не на помойке нашли.
— Всё, больше не кровит. Это — убираем и анастомоз делаем. Кишочков-то теперь у него меньше будет... — мой заведующий работает, сам с собой разговаривает, на меня иногда удивленными глазами поглядывает. Не как санитар-поломой я ему ассистирую.
Немного анастомоз бок в бок ещё не дошит был, а тут Николай Петрович вдруг как окаменел, замер, руками за грудь схватился, застонал и валиться от стола начал.
Мать!
Он уже с вечера всё область сердца рукой тер! Морщился нехорошо как-то... Инфаркт?!!! Что делать?
В операционной суета началась. Анестезиолог к упавшему бросился.
Операционная сестра с выпученными глазами стоит. Я — с ранорасширителями застыл.
Во денек...
Не понос, так золотуха.
Что делать? Что делать?! Что делать?!!!
Нет, анастомоз-то я сам накинуть могу. Делал уже такое. Но! Дома и когда врачом был. Тут на операции я ассистирую заведующему чуть ли не явочным образом и звать меня — санитар.
Глава 8 Я шью
Немного до завершения текущего этапа операции всего-то и осталось...
Буквально, только пару шовчиков наложить.
Что там на полу анестезиолог с Петровичем делал, мне было не видно. Мешал операционный стол с лежащим на нём пациентом.
— Ну? — операционная сестра смотрела на меня уже нормальными глазами.
Во как! В порядке она уже. Это у них профессиональное. Хоть небо на землю падай, а операция должна быть закончена.
Тут на полу рядом с заведующим отделением я чуть и не оказался.
— Меняемся. Дошивай давай. Делал ведь уже такое под контролем отца.
Сказано это было буднично, как так и надо.
Отца?!!! Какого отца? Чьего? Моего?
Петрович, мой отец?
Я чуть ранорасширители
