— А что, за ним и другие грешки есть? — поинтересовался я.
— А за кем их нет? — улыбнулся председатель. — Только ведь оно как? За одним человеком промашку замечать не хочется. А за другим — она сама в глаза бросается. Потому что люди — разные.
— Понятно, — я покрутил головой. — Фёдор Игнатьич! У меня тут неожиданно свежее мясо образовалось. Как бы его распределить между теми, кто больше нуждается? Есть у нас в деревне такие? Одинокие старики, многодетные матери?
— Есть, как не быть, — согласился председатель. — А много мяса-то?
— Да килограммов сорок. Я не взвешивал.
Брови Фёдора Игнатьича удивлённо поднялись.
— Немало! Хорошо поохотились, значит?
— Хорошо. Двух кабанов взяли и стадо от полей отпугнули.
И не хотел, а прихвастнул. Есть в нас, мужиках, такая жилка. Ничего не поделать.
— Вот это молодцы! — обрадовался председатель. — А что с нашими охотниками? Будут лицензии?
— Уже есть, Фёдор Игнатьич. Пока десять, а там посмотрим. Надо бы по этому поводу ещё мужиков собрать — распределить хоть по одной на троих, чтобы всем досталось.
Я надеялся, что председатель лучше меня знает — кто с кем ходит на охоту. И поможет распределить лицензии так, чтобы не было обид.
— Соберём! А с мясом, знаешь, что? Давай-ка после фильма возьмём мою машину, да я сам мясо и развезу по адресам. Хочешь — вместе поедем.
— Да нет, Фёдор Игнатьич. Вы развезите, а у меня дел много.
— А то возвращайся на танцы! — подмигнул мне председатель. — Молодёжь до ночи гулять будет. А вы с Пашей за порядком присмотрите.
Он увидел сомнение в моих глазах и заторопил:
— Ну, идём-идём в зал! Кино уже началось. Новый фильм! Смешной, говорят — страсть!
Мы протиснулись в набитый битком маленький зал и по боковому проходу пробрались к задним рядам. Какие-то мальчишки, узнав председателя, вскочили и освободили места.
Фёдор Игнатьич потянул меня за рукав.
Следующие полтора часа мы с Фёдором Игнатьичем сидели в тёмном зале, полном от души смеющихся людей. Зал то замирал, то хохотал и даже подпевал вместе в Валерием Золотухиным неунывающему герою Леонида Куравлёва:
— Вдруг как в сказке скрипнула дверь!
Всё мне ясно стало теперь!
Столько лет я спорил с судьбой
Ради этой встречи с тобой!
Катя сидела впереди, через два ряда от меня. Во вспышках проектора я видел её точёную шею и волосы, стянутые неизменной резинкой. Один раз она почти обернулась, но остановила движение и снова стала глядеть на экран.
Я тронул за плечо Павла, сидевшего перед нами.
— Паш! — прошипел я ему на ухо.
Он чуть повернул голову.
— Что?
— Посмотришь, чтобы Катя домой нормально добралась?
— Ладно.
После сеанса народ, шумно переговариваясь, повалил на улицу — покурить. За клубом негромко играла музыка.
— Что там? — спросил я Фёдора Игнатьича.
— Поляна для танцулек, — добродушно улыбнулся он, раскуривая папиросу. — Клуб у нас небольшой — всем места не хватает. Вот и пляшем на свежем воздухе. Ну что, идём за машиной?
Мы, не спеша, дошли до дома Фёдора Игнатьича. Пока председатель заводил свой старый «Газик», его жена успела сунуть мне очередную миску с пятком свежих яиц и пучком крупной редиски. На мой отказ она только погрозила пальцем.
Фёдор Игнатьич, наконец, справился с машиной. Мы доехали до моего дома. Я помог председателю погрузить мясо в машину.
— Может, порубим на куски помельче? — предложил я.
Но Фёдор Игнатьич только махнул рукой.
— Что ты в хорошем костюме будешь с мясом возиться? Сами поделятся, по-соседски.
Когда «Газик» укатил, я на минуту задумался — не вернуться ли в клуб? Но решил, что делать это не стоит. Если народ снова увидит нас с Катей вместе — по деревне пойдут вполне определённые слухи. А подставлять девушку под удар сплетен и подставляться самому мне категорически не хотелось.
Я поставил на огонь кастрюлю с картошкой. Подумал, что надо купить какой-нибудь крупы — на одной картошке я скоро взвою.
Переоделся и достал из чехла ружьё, чтобы вычистить его как следует. Вычищу, поужинаю и завалюсь на кровать с хорошей книжкой, решил я.
И тут в окно кто-то осторожно постучал.
Глава 11
Я отложил в сторону стволы, закрутил пробкой бутылочку с маслом и выглянул в окно.
Под окном стоял высокий тощий человек с аккуратной седой бородкой. На нём были узкие серые брюки, белый летний пиджак и белая шляпа с узкими полями и серой лентой. Под мышкой он держал книгу.
Увидев меня, человек приподнял шляпу и вежливо поклонился.
Это ещё что за чудак?
Я махнул ему рукой в сторону двери. Через секунду в сенях послышался грохот. Что-то покатилось и задребезжало.
Я толкнул дверь и оказался нос к носу с посетителем.
— Прошу прощения! — приятным басом сказал гость. — Не заметил ведро!
Он смущённо улыбнулся.
— Проходите!
Я распахнул дверь в дом и пропустил гостя.
— Вы охотник? По поводу лицензии? Собрание будет завтра, или в понедельник, там всё и распределим.
Конечно, мне было нетрудно выписать лицензию прямо сейчас. Но сначала я хотел поближе познакомиться с каждым из охотников Черёмуховки.
— Нет-нет, я не за лицензией. Я, знаете ли, вообще не люблю, когда убивают зверей, — ответил гость, с любопытством оглядывая кухню.
— И мясо не едите? — спросил я.
Он растерянно захлопал глазами, потом понял намёк.
— Ах, вот вы о чём! Простите, я совершенно не хотел вас обидеть. Позвольте представиться: Алексей Дмитриевич Воронцов, директор и учитель средней школы.
Его старомодные манеры выглядели немножко смешно, но при этом Алексей Дмитриевич вёл себя совершенно естественно, не позировал.
— Андрей Иванович Синицын, — ответил я. — Можно просто Андрей.
— Ну, что вы, Андрей Иванович! В деревне так не принято. Тем более, что вы здесь по службе.
— Проходите, Алексей Дмитриевич! — повторил я. — Чаю хотите?
— Не откажусь, — кивнул гость и снял шляпу. Уверенно повесил её на гвоздь возле входной двери.
— Вы были знакомы с Василием Ильичом? — спросил я, отодвигая с плиты картошку.
— Да, — подтвердил Алексей Дмитриевич. — А как вы узнали?
— Вы так уверенно повесили шляпу, как будто не впервые в доме, — улыбнулся я.
— Надо же, — удивился учитель. — Да, вы правы. Я часто бывал у Василия Ильича. Иногда мы приглашали его и других наших фронтовиков в школу — рассказать ребятам о войне. Кроме того, у Василия Ильича очень хорошая библиотека. Я часто брал у него что-нибудь почитать.
Тут Алексей Дмитриевич положил на стол книгу в яркой обложке.
«Необыкновенные приключения» — прочитал я.
— Вот, хочу вернуть. Раз уж вы теперь здесь живёте.
— Спасибо, — ответил я. — Выберете ещё что-нибудь?
— С удовольствием! — просиял Алексей Дмитриевич.
— Тогда проходите в комнату.
Пока учитель перебирал книги, я снял с плиты закипевший чайник и заварил чай. Чая оставалось немного. Но в понедельник я решил съездить в Волхов — там и куплю всё необходимое.
— Может быть, согласитесь поужинать? — спросил я учителя.
— Благодарю, но я не ем по вечерам, — ответил он, не отрываясь от книг. — Здоровье, знаете ли.
Я прошёлся по стволам нейтральным маслом, взглянул на свет. Увидел сияющие кольца внутри стволов и с лёгкой душой убрал ружьё в чехол.
— Прошу к столу!
Забавно! Кажется, я начинаю перенимать манеру учителя разговаривать.
Я разлил чай по кружкам и придвинул гостю сахарницу.
— Погодите!
Алексей Дмитриевич похлопал себя по карманам пиджака.
— Да где же они? — растерянно пробормотал он. А, вот!
Из заднего кармана брюк он вытащил изрядно помятый бумажный кулёк.
— Угощайтесь!
В кульке обнаружилась изрядно слипшаяся масса, в которой я опознал конфеты «Кавказские», которые продавались без фантиков.
