После первого выстрела передние ноги секача подломились, словно кто-то ударил по ним палкой. Вторая пуля опрокинула зверя набок. Он проехал мордой по коричневой прошлогодней листве и замер, едва не уткнувшись огромными пятнадцатисантиметровыми клыками в сапог генерала.
Пёс с лаем напрыгнул на кабана и вцепился ему толстую холку, поросшую длинным густым мехом.
Георгий Петрович быстро откатился в сторону и вскочил на ноги. Лицо его было бледным, руки дрожали.
Из ельника, прихрамывая, выбежала Кара. Увидев лежащего кабана, она зарычала, но подходить не стала. Легла на траву и принялась зализывать окровавленный бок.
Валерий подбежал к ней. Зажав левой рукой морду собаки, раздвинул пальцами шерсть и внимательно осмотрел рану.
— Ничего! — с облечением крикнул он. — Только кожа разодрана. Клык вскользь прошёл.
Я сбросил с плеч рюкзак и достал из кармашка бинт. Подошёл к Валере. Кара предупреждающе зарычала.
Я подал Валере бинт.
— Перевяжи. Доберёмся до деревни — обработаем.
— А мясо? — спросил он, сидя на корточках и задрав голову.
— Оставим пока здесь, — ответил я. — На себе не вытащим, машина нужна. И пара мужиков покрепче.
Кабан, на взгляд, весил около двухсот килограммов. Даже за вычетом внутренностей и толстой шкуры в нём оставалось не меньше ста пятидесяти кило чистого веса.
— Можно найти, — согласился Валера. — Мяса все хотят.
Он погладил Кару по голове и принялся осторожно обматывать ей брюхо бинтом. Собака еле слышно поскуливала.
Георгий Петрович, как вы себя чувствуете? — спросил я генерала. Он сидел на поросшей мхом лесине, вытянув больную ногу в сторону.
Генерал повернул голову ко мне и улыбнулся.
— Спасибо, Андрей Иваныч! Спас ты меня сегодня.
Я почувствовал себя неловко.
— Не за что. Вы идти сможете?
— Смогу. Только не очень быстро.
Мы взяли собак на поводки. Перевязанная Кара прихрамывала, еле слышно повизгивая при неловком шаге. Мишка трусил, вывалив на сторону длинный розовый язык. В уголке его пасти скопилась слюна.
Георгий Петрович шёл медленно, часто останавливался, держась рукой за ствол дерева и недовольно морщился.
Я использовал эти остановки, чтобы делать затёски на стволах деревьев. Так и кабана легче будет найти, и генерал меньше смущается из-за того, что всех задерживает.
На само деле, опушка была недалеко. Во время поисков следа мы больше кружили на месте, чем продвигались. И сейчас, шагая напрямик, добрались до поля минут за сорок. Даже с учётом того, что шли медленно.
Я первым перебрался через канаву и не поверил своим глазам. На дороге стоял знакомый «Уазик». Возле него расхаживал Рустам. А Тимофеев, прислонившись к брезентовому тенту, вытирал шею и лоб большим носовым платком.
Мишка натянул поводок и лениво гавкнул.
— Не послушали, черти! — проворчал генерал, перелезая через канаву вслед за мной. — Вернулись!
— Так оно и к лучшему, Георгий Петрович! — весело ответил я.
И махнул Рустаму рукой.
— Эй! Сюда!
* * *
Через три часа мы сидели у меня на кухне.
На столе стояла тяжёлая чугунная сковорода с жареной кабаньей печёнкой. Блестящая, коричневая, перемешанная с кольцами лука, она пахла так, что язык проглотишь!
Рядом, на тарелке лежали нарезанные дольками солёные и свежие огурцы, свежий репчатый лук и холодная картошка, оставшаяся с вечера. Завершала это великолепие начатая бутылка водки.
— Ну, за охоту! — сказал генерал, поднимая гранёную стопку, налитую до краёв.
Мы чокнулись. Я сделал глоток. Холодная водка провалилась внутрь, обжигая пустой желудок. Я торопливо подцепил вилкой кусок печёнки и потащил в рот.
— Красота! — сказал Георгий Петрович, хрустя солёным огурцом. — Где ты такие огурцы берёшь, Андрей Иваныч? Я в августе приеду — выпроси для меня баночку!
— Попробую, — улыбнулся я.
Мы налили ещё по стопке. Рустам, улыбаясь, прихлёбывал горячий чай.
— Я хочу выпить за тебя, Андрей Иваныч! — сказал генерал. — Спасибо тебе. Я в курсе, что ты здесь ненадолго. Но если нужна будет помощь — обращайся! Что смогу — то сделаю.
Он протянул мне прямоугольник плотного картона, на котором твёрдым почерком был записан номер телефона.
— Спасибо, Георгий Петрович!
Мы выпили.
— Саша! — вспомнил генерал. — Ты не забыл Андрею Иванычу оставить бланки лицензий?
— Оставил, — сказал Тимофеев. — Они в комнате, на тумбочке лежат.
— Ну, вот и славно! Пусть мужики поохотятся. А нам пора. Да, Андрей Иванович! У меня ведь ещё одно дело есть.
Лицо Георгия Петровича стало серьёзным.
— Военком просил привезти ему награды Василия Ильича. Их после смерти положено сдавать. Родных у него нет?
Я покачал головой.
— Председатель говорил, что никого.
— Вот так, — тяжело вздохнул Георгий Петрович. — Воевал мужик за страну, всю жизнь на неё работал. А помянуть некому. Давайте, хоть мы помянем, что ли.
Я налил ещё водки. Мы помолчали, потом выпили не чокаясь. Я вынес из комнаты старую гимнастёрку с прикрепленными к ней медалями.
— Где документы, не знаю. Если найду — я вам позвоню.
Мы дружно поднялись из-за стола.
Вещи, ружья, мясо и тяжеленная кабанья шкура уже были погружены в «УАЗ».
Рустам открыл сначала заднюю дверцу для Тимофеева, потом переднюю — для Георгия Петровича.
Генерал помедлил. Окинул взглядом отцветающую сирень, речку, дома, стоявшие вдоль улицы.
— Хорошо! — сказал он.
И решительно полез в машину.
— Жди, Андрей Иваныч! Скоро приеду!
— До свидания, Георгий Петрович!
«Уазик» резво тронулся с места.
Я проводил машину взглядом и посмотрел на часы.
Ёлки зелёные!
Через час кино в клубе! И танцы!
Меня же Катя приглашала!
Часть 3: Редкая птица Глава 10
Час — это очень много времени, когда ждёшь автобус в январе на пустой остановке.
И очень мало, когда нужно успеть чёртову уйму дел.
Я наскоро вычистил ружьё.
Да, знаю-знаю, что так не делается. Чистка оружия — это процесс, который требует внимательного и вдумчивого отношения. Своего рода, медитация. Ей можно заниматься часами, используя десяток тряпочек, ёршиков и салфеток, каждая из которых предназначена для одной конкретной цели.
Но не всегда это получается. А для стволов лучше как-нибудь, чем вообще никак. Во всяком случае, до вечера дело дотерпит. А вечером можно будет перечистить ружьё, не торопясь.
За эту неделю я как-то не успел подумать, что мужчинам свойственно бриться. В результате, щёки и подбородок покрылись колючей щетиной, которая делала меня лет на десять старше.
В магазине, наверное, можно было купить станок и лезвия, но в прошлый раз я просто об этом забыл. А сейчас бежать в магазин было некогда.
Я порылся в ящике буфета и отыскал старый бритвенный станок с отвинчивающейся ручкой и пачку лезвий «Нева». Тыщу лет такими не брился!
Отмыл станок под соском умывальника и, на всякий случай, сполоснул водкой.
Тёплая вода осталась в бане со вчерашнего дня. Там же нашлось обломанное мутное зеркало, которое крепилось тремя шурупами прямо к бревенчатой стене. Лицо в него помещалось не полностью. Но пусть это будет худшей из моих проблем.
Я быстро смыл с себя пот и побрился, строя перед зеркалом ужасающие гримасы. Лезвие царапало кожу так, что я поневоле морщился, но щетину кое-как сбривало.
В прошлой жизни я перепробовал множество пенок и гелей для бритья и пришёл к выводу, что для этой процедуры нет ничего лучше обычного «Детского» мыла. Но и хозяйственное подходило вполне.
Прилепив на пару порезов клочки старой газеты, я рысью помчался в дом. Надел свежее бельё и вытащил из-под кровати чемодан. Сейчас посмотрим — какую одежду в этом времени полагается надевать на торжественные мероприятия!
