для этого конкурса репертуаром. Думает, что мы единственные, кто приехал на этот фестиваль именно побеждать. А не развлекаться и перенимать опыт коллег, как это делали другие коллективы…
Я усмехнулся. И услышал позади себя громкий голос Наташи Кравцовой: «…Интересно, каким способом эта юродивая пробилась в певицы…» Оглянулся — Принцесса в сопровождении подружек прошла по школьному коридору мимо меня.
* * *
После математики меня и Алину во время перемены отыскал Рокотов. Сергей выглядел взволнованным и не выспавшимся. То и дело поправлял причёску и потирал глаза. Но улыбался. Он рассеянно кивнул в ответ на полученные от меня и моих одноклассников поздравления «с победой». Отвёл меня и Алину на десяток шагов в сторону от «посторонних ушей». Повторил уже озвученные Волковой слова о том, что «Солнечным котятам» в Петрозаводске «просто повезло». Осыпал Алину похвалами, по-приятельски обнял её за плечи (чем приковал к нашей компании внимание всех находившихся в коридоре старшеклассников). Рассказал мне о том, как он «продрог», пока чинили автобус. Напомнил, что субботнее выступление на «детских танцах» «никто не отменил». И сообщил о том, что пообщался сегодня утром с Беллой Корж.
— Её мамаша задумала концерт, — сообщил он. — Нормальный: на главной сцене ДК — не в танцевальном зале…
Рокотов сказал, что до новогодних представлений «с концертом ничего не получится». Но заверил, что мама Изабеллы «настроена решительно». Директорша Дворца культуры пообещала, что «займётся согласованиями» в январе, когда «поутихнет новогодняя суета». Рокотов сказал, что подаст на рассмотрение весь репертуар своего ансамбля, включая «конкурсные композиции» и «Ты возьми моё сердце». Заявил, что «для Алины» у ВИА «Солнечные котята» мало песен. Попросил меня до Нового года «поднапрячься», «переговорить с другом поэтом» и «организовать» ещё несколько песен «под Волкову». Уточнил, что ноты новых композиций понадобятся до праздника — для «согласования». А отшлифуют новинки «Солнечные котята» уже после Нового года: Сергей сомневался, что «вопросы с концертом» решат до февраля.
Мы с Алиной переглянулись.
Я пообещал Рокоту, что сегодня же свяжусь со своим знакомым поэтом и потребую у него новые тексты.
* * *
Перед уроком истории я всё же проверил свою догадку: лишил Волкову своего общества — прогулялся по вымышленному делу в третий учебный корпус. Посматривал по сторонам и на часы. Вернулся я в кабинет за минуту до начала урока. Не ворвался стремительно в класс, а замер в дверном проёме. Заглянул в классную комнату. Усмехнулся. Потому что увидел около своей парты столпотворение. Одноклассники окружили Волкову с четырёх сторон. Я опознал со спины Лидочку Сергееву, склонившуюся над плечом Волковой. Рассмотрел затылок Оли Ерохиной. Обнаружил, что Лёня Свечин уселся на моё место и тряс над столешницей перед лицом Алины потёртой, мятой газетой «Комсомолец». Слышал, как ученикам десятого «А» класса наперебой засыпали Волкову вопросами.
Отметил, что за этим сборищем с интересом наблюдала со своего места хмурая Кравцова. Наташа заметила меня — тут же отвернулась, склонила голову, словно заинтересовалась пятном на обложке своей тетради. Резко обернулась Сергеева: Лидочка будто почувствовала на ягодицах жжение от моего взгляда. Она оставила Волкову в покое, привычным жестом поправила завитые в крупные кудри волосы, продефилировала к своей парте. Подорвался с моего места и Свечин: резко, точно вскочил с раскалённой конфорки. Лёня и привлёк внимание прочих Алининых собеседников к моей персоне. Ученики десятого «А» обернулись, скрестили на моём лице взгляды. Притихли и… потеряли к Волковой интерес, поспешили на свои места. За секунды, что я шёл к парте, Алина осталась в одиночестве.
— Значит, не показалось… — пробормотал я.
* * *
В финальной части урока литературы Снежка объявила, что у нас сегодня состоится комсомольское собрание. Классная руководительница велела нам по окончании занятий вернуться в «свой» класс. При этом Галина Николаевна поочерёдно одарила взглядом комсорга Наташу Кравцову и меня (устало вздохнула в ответ на мой немой вопрос). А ученики десятого «А», к моему удивлению, встретили слова классной руководительницы молчанием — не недовольным гулом. И тоже посмотрели в мою сторону, словно я задолжал одноклассникам денег или сломал их любимые игрушки. Я поочерёдно взглянул на лица парней и девчонок — школьники тут же опускали глаза. Не отвела взгляда лишь Принцесса: она ухмыльнулась, скрестила на груди руки.
Заметила внимание к моей персоне и Волкова. Соседка по парте приосанилась, удивлённо вскинула брови. Она толкнула мой локоть и шёпотом спросила, что случилось.
— Всё нормально, — ответил я. — Солдаты приходили. В четверг.
Алина задержала дыхание, широко открыла глаза. Взглянула на меня недоверчиво, словно заподозрила: я пошутил. Она прижала ладонь к моей руке.
— Солдаты⁈ — переспросила Алина. — Те самые⁈
Я кивнул.
И повторил слова, что услышал от Волковой утром:
— Позже расскажу.
На уроке я порылся в памяти — убедился, что являлся ответственным комсомольцем: вовремя уплатил все членские взносы. Не сомневался, что стану сегодня «звездой» задуманного Наташей Кравцовой мероприятия — проверил наличие комсомольского значка. Освежил воспоминания о комсомольских собраниях, в которых участвовал. Обнаружил, что они были скучными, но недолгими сборищами. И все, как один походили на игру во взрослых. На вопросы Волковой я отвечал уклончиво. Но рассказал ей, что всех учеников десятого «А» класса вызывали в КГБ, где взяли с нас ту самую «подписку о неразглашении». Поэтому я посоветовал ей не соваться к одноклассникам с расспросами о событиях четверга.
* * *
Перед началом комсомольского собрания мы выслушали заверения комсорга класса, что «скоро начнём». Почти три минуты скучали, сидя за партами. Я поглядывал в окно, просматривал в памяти Алинины стихотворения: прикидывал, из каких получатся песни. То и дело возвращался к тому тексту, где повторялись понравившиеся мне слова «я царевна: мне можно». Снова отметил, что Алина писала эти строки словно «навеселе»: уж очень они отличались по настроению от прочих её произведений. Понимал, что песня из этого текста получится весёлой и зажигательной. Но будет совершенно неподходящей для всесоюзного конкурса. Стихотворение будто издевалось надо мной: оно то и дело всплывало в моих воспоминаниях, затмевая более подходящие для нынешних концертов тексты. Я смотрел на замершую около классной доски Наташу Кравцову и мысленно повторял: «Я царевна: мне можно!»
Как оказалось, мы не просто собирались перед собранием с мыслями — ждали появление невысокой светловолосой девчонки из десятого «В», которая числилась секретарём школьного комитета комсомола. Та впорхнула в класс, принесла серый потёртый портфель. Поздоровалась с Кравцовой и с Галиной Николаевной (Снежка уселась на пустовавшее с четверга место Васи Громова).
