В четверг, в пятницу и в субботу ситуация в школе не изменилась. Одноклассники всячески намекали мне, что я чужой на этом празднике жизни. Хотя открыто не хамили, словно побаивались. Я усмехался, глядя на них. Меня такое положение вещей не беспокоило. А вот мою соседку по парте поступки учеников десятого «А» злили. И она этого не скрывала. Волкова теперь не выглядела тихоней и серой мышью. Она расхаживала по классу, расправив плечи. Не замечала никого, кроме меня. Ни с кем, кроме меня в классе не разговаривала. Словно всех прочих одноклассников считала не стоившими её внимания призраками.
Школьников подобное поведение обидело. Я слышал их шепотки о том, что «Волкова зазналась» и что «девка возгордилась». Видел, как недовольные девицы прожигали Алинину спину взглядами — следом они обязательно смотрели на меня: проверяли мою реакцию. Я отреагировал на злые шепотки девиц лишь однажды. Щелкнул пальцем — привлёк к себе внимание сплетниц. Посмотрел им в глаза и провёл пальцем по своему горлу — сплетницы побледнели и опустили глаза. А вот приятель Васи Громова, будто невзначай на перемене толкнул Алину в спину. Я тут же догнал его и очень даже «взначай» сильно пнул парня ногой в голень.
— Крылов! — нарушила обет молчания следившая за нашей стычкой Кравцова. — Что ты себе позволяешь⁈
Я развёл руками, взглянул на покрасневшее лицо Алининого обидчика.
Сказал:
— Случайно вышло. Хотел врезать ему между ног. Не дотянулся.
Парень не выдержал баталии взглядов — опустил глаза и похромал в класс.
— Крылов, ты думаешь: нет на тебя управы⁈ — сказала Наташа.
Она сжала кулаки, грозно сощурила глаза.
Рядом со мной встала Волкова, взяла меня под руку.
— А ты из комсомола меня исключи, — посоветовал я комсоргу и повёл Алину в класс.
* * *
В субботу после школы я напомнил Волковой, что в выходной её ждёт моя мама.
* * *
А вечером на концерте обнаружил, что рядом с музыкантами ВИА «Солнечные котята» я снова выглядел белой вороной. Парни из ансамбля нарядились в подготовленные для фестиваля сценические костюмы, нацепили стильные жёлтые галстуки-бабочки и старомодные шляпы. Я в своих синих вранглерах и в футболе с олимпийским мишкой смотрелся рядом с ними мальчиком из чужой песочницы. «Зато кроссовки у нас почти одинаковые», — подумал я, когда понял: мои адики издали вполне смахивали на «Москву» в которых расхаживали «Солнечные котята».
Несоответствие костюмов заметила и Изабелла Корж. Она указала на меня пальцем и, не сказав ни слова, умчалась по тёмному коридору Дворца культуры. Вернулась она к танцевальному залу за пять минут до начала концерта, вручила мне мятую, пропахшую нафталином серую шляпу. Сегодняшнее выступление начал Рокотов. Я примостился на ступенях около сцены, приводил в приличный вид театральный реквизит: шляпу. Вспомнил, что похожий головной убор видел среди папиных вещей. Вот только отцовские наряды не источали аромат каменноугольной смолы.
— Сегодня много народу, — сказала Белла.
Она указала на заполненный молодёжью зал.
— Уже сейчас не протолкнуться, — добавила Корж. — А что будет после пятой-шестой песни⁈
* * *
— Белое солнце дня…
Первой же «моей» песней Рокотов поставил в списке «Радугу» (из кинофильма «Берегите женщин») на стихи Леонида Фадеева. Со сцены я исполнял её впервые, но особенно по этому поводу не волновался. Тем более что в этой музыкальной композиции я лишь солировал — исполняли мы её всем коллективом, «как в кино». Я приплясывал под бодрую мелодию. Прислушивался к звучанию собственного голоса, что доносилось из динамиков; теребил шляпу, подражая Майклу Джексону. Скользил взглядом по лицам собравшихся около сцены девчонок. Заметил школьниц из десятого «Б» и десятого «В» классов (узнал секретаря комитета комсомола первой школы). Разглядел знакомые лица часто посещавших осенью «детские танцы» девятиклассниц. Но не увидел в толпе поклонниц ансамбля ни Лидочку Сергееву, ни Наташу Кравцову.
— … Прожитый день нельзя…
Из глубины зала мне помахал рукой Руслан Петров. Его фигура резко выделялась на фоне окружавших его низкорослых школьников. Его подругу Надю со сцены я не разглядел (не помогли даже очки). Но не сомневался, что Надюха выплясывала сейчас рядом со своим рослым кавалером. Снял шляпу — махнул ею в ответ на приветствие Руси. Девчонки около сцены отреагировали на мой жест радостным визгом, взмахнули руками. Я улыбнулся и в стиле короля поп-музыки провёл рукой по полям шляпы. Представил возможную реакцию девчонок на знаменитую лунную походку — снова улыбнулся и мысленно пометил, что добавлю отработку знаменитого движения в утреннюю зарядку. Прошёлся вдоль края подмосток. Отметил, что девчонки следили за мной, поворачивали головы. Они двигались под музыку, улыбались. Но не все. Я увидел справа от сцены неподвижную фигуру.
— … К нам всегда приходят радости, когда не ждёшь…
Замеченная мной девчонка не танцевала. Стояла на одном месте, распрямив спину и прижав руки к бёдрам. Не подпевала, не улыбалась. Она рассматривала меня внимательно и словно смущённо. Чуть склонила голову — будто стеснялась своего пристального взгляда. Но не отводила глаз. Луч прожектора касался её головы, придавал её волосам огненный блеск. Я подумал: застывшая в окружении танцующих школьниц девичья фигура походила на молодое дерево, которое росло в зарослях высоких трав и не кланялось ветру. Себя вообразил тем самым ветром. Замер напротив неподвижной девицы. Но не замолчал — пел: старательно тянул ноты, следил за ритмом композиции. Пристально смотрел девчонке в глаза. Видел их блеск. Гадал, какой у них сейчас цвет. Представлял их тёмно-лазурными, ультрамариновыми или полуночно-синими — такими я их ещё не видел.
— … Для нас с тобой.
Я замолчал, опустил микрофон, поправил шляпу. Из динамиков всё ещё звучала музыка, школьники танцевали. Я улыбнулся, поднёс руку к губам.
Бросил в толпу визжащих девиц воздушный поцелуй: адресовал его Алине Волковой.
Глава 9
Рокотов кивнул в ответ на моё предложение, раздал команды музыкантам, взял у меня микрофон. Пока мы совещались, я краем уха слушал, доносившиеся из переполненного танцевального зала голоса школьников. Отметил, что одни требовали исполнить «Котёнка», другие просили «сбацать» «Гимн ПТУшника», а третьи поторапливали ансамбль продолжить выступление. Рокот взмахнул рукой, поднёс палец к губам — призвал к тишине. Его жёлтый галстук бабочка выглядел необыкновенно ярким, будто светился. Блестели в свете прожекторов и волосы Сергея, что выглядывали из-под шляпы. Я прикоснулся к плечу Рокотова, кивнул в направлении Алины. Рокот взглянул на смущённо прятавшую в тени лицо Волкову, блеснул белыми зубами (подобно тем загорелым до черноты любителям меховых одежд, которых я видел в московской гостинице «Космос»).
— Друзья! — сказал Сергей. — Как вы все знаете, наш ансамбль «Солнечные котята» удачно выступил на фестивале в Петрозаводске. На этой неделе многие меня спрашивали о таинственной солистке нашего ансамбля. Просили меня рассказать: кто она, и почему мы приняли её в наш коллектив. Я отвечал всем: принял Алину в нашу группу, потому что она восхитительная певица. Только потому именно она стала голосом нашего города на республиканском конкурсе.
Рокотов обвёл взглядом зал.
— Мне ответили, что многие девушки хорошо поют, — продолжил он. — Говорили, что нужен был конкурс на место вокалистки в ВИА «Солнечные котята». Что место в составе нашей группы принадлежит наиболее талантливой и достойной. Но я вам скажу так же, как отвечал всю эту неделю. В конкурсе не было никакого смысла. Я сам это понял, когда впервые услышал пение Алины. Жюри и посетители фестиваля согласились с моим мнением. И сейчас вы узнаете, почему так случилось.
Сергей указал на Алину и сказал:
— Потому что Алина Волкова здесь, в этом зале. Она скромная девушка, не стремится к славе. Но слава её уже нашла. И теперь, Алина, ты никуда от неё не денешься. Смирись с этим. Во многом именно благодаря тебе и твоему голосу мы с парнями летом окажемся на сцене вместе с лучшими молодёжными вокально-инструментальными ансамблями Советского Союза. Ёлы-палы, Алина, поднимайся к нам на сцену. Мы все хотим тебя хорошенько рассмотреть. А главное: услышать твой голос, твоё пение.
