— Мы прошли дельту — отсюда и до самого Босфора нет больше водных преград, — торжественно объявил археолог, бросая быстрые взгляды на Аду. На последнюю его слова не произвели впечатления — мимо, рассекая крыльями воздух, пролетала стая гусей. Переведя огонь на одиночный, первым же выстрелом я сбил одного, упавшего в воду в десяти метрах от нас.
— Данила, ты хотел дичи, я обещал ее тебе, — подплыв к тушке гуся, вытянул ее из воды, протягивая парню.
— Я держу свои обещания, и если кто-то из вас не хочет идти на юг — самое время это обсудить, — сместившись в угол плота, взял на прицел всех четверых и спросил:
— Кто первый хочет высказаться?
Глава 11
Бурных обсуждений не последовало — высказываться никто не спешил. Ада и Саленко сразу подтвердили свою готовность придерживаться выбранного маршрута. Андрий тоже был согласен идти на юг, но перед ответом он пару раз взглянул на Данилу. Тот повторил свои ночные слова без колебаний, предложив разделиться.
— Я настаиваю, что только в южном и юго-восточном направлении, как мы попадем на территорию Турции, есть реальная возможность выжить. Там должны существовать пара цивилизаций разного уровня, — Саленко говорил очень убедительно.
— Данила, чувствую, с тобой будут проблемы.
Парень стоял спокойно. Мой автомат был в руках, его оружие висело на плече.
— Инстинкт самосохранения кричит в моей голове, требуя избавиться от тебя, но человеколюбие просит дать тебе второй шанс. Это последний раз, когда я потерплю от тебя такую выходку, не подбивай команду менять маршрут, делиться. Вместе мы сильней, а разделившись, станем более слабыми и не сможем оказать сопротивление врагам.
— У нас есть оружие, даже разделившись, мы сильнее любого отряда воинов-дикарей, — Данила усмехнулся, — Ты вроде все правильно говоришь, Арт, но я не могу довериться тебе.
— Что тебя напрягает? — надо было достучаться до парня, попробовать решить дело миром. Я мог бы его разоружить, даже изгнать, раз он рвался идти самостоятельной дорогой. Было целых две причины, даже три, по которым я предпочел попробовать убедить его. Данила был крепким молодым мужчиной, даже без автомата, такой парень в отряде не помешает. Второй причиной было то, что, изгнав его, я мог получить скрытую оппозицию в лице оставшихся. И третья причина была основной — даже с автоматом в руках одиночка долго не протянет. Ему надо спать, добывать пищу, он может провалиться в болото или встретиться с группой врагов или хищников. Прогнать Данилу означало обречь его на смерть, пусть не сразу, но в ближайшем будущем. Одного магазина патронов для одиночки не хватит надолго, а другого оружия у парня не было.
— Я не знаю, — на лице парня было написано сомнение, — Вроде нет ничего конкретного, но у меня ощущение, что во всем виноват ты.
— Данила, ты про змею? Но ведь ты сам был виноват, даже не посмотрел под ноги, когда выпрыгнул на островок, — вступила в беседу Ада. Андрий и Саленко молчали, переводя взгляды с меня на парня.
— Я не про то, — Данила вздохнул, — Вся эта байда с телепортацией произошла по его вине, чувствую это вот здесь, — он убедительно хлопнул ладонью по груди. Прежде чем я успел ответить, парень продолжил: — Этот секретный объект находился в Килии не один день, но стоило ему появиться, как все полетело к черту. И почему именно с ним мы оказались у этого объекта в момент той вспышки? Да потому, что ночью его поймали у этого самого объекта, вы же оба знаете, — последние слова относились к Андрию и Аде. Андрий слегка помрачнел, Ада вроде не повелась на слова брата. Надо было перехватывать инициативу — если Андрий открыто примкнет к Даниле, ситуация могла выйти из-под контроля.
— Ты меня еще обвини во всех неудачах на фронте, — позволил себе улыбнуться, не опуская автомат. — Я уже говорил, что моей задачей было выяснить, что за объект в Килии и есть ли он на самом деле. Но ваша бдительная охрана не дала даже приблизиться к нему — меня повязали, задав хорошую трепку. И если вспышка была взрывом — чем я мог взорвать двухэтажное здание? Силой мысли? Я думаю, что ваши техники там намудрили — другим не могу это объяснить. И давайте покончим с подозрениями, — я положил автомат на плот, — Если ты мне настолько не веришь, просто убей меня и веди группу, куда захочешь.
В этом поступке был риск, минимальный, но был. Данила даже ночью не предлагал меня убить — мне, по его сценарию, позволялось уйти с автоматом и ботаником. Поэтому я резонно полагал, что на глазах у всех, без видимой причины, парень не причинит вреда. Расчет оправдался: первым отреагировал Андрий, резко отчитавший украинца. Досталось ему и от сестры, которая в очередной раз напомнила, что полумертвых украинцев из Хамви вытаскивал я. Саленко лишь отрицательно покачал головой, осуждающе вперив взгляд в Данилу. Тот даже растерялся и предпринял жалкие попытки оправдаться, говоря, что никогда не убивал и лично против меня ничего не имеет.
— Если мы закончили с подозрениями, предлагаю окончательно перебраться на берег и замутить обед. Варенный гусь должен быть хорош, — подобрав оружие и свою добычу, первым сошел на берег.
— У нас не в чем его варить, — Ада взяла дичь из моих рук, — Тяжелый, нам его точно хватит.
— Насчет посуды не беспокойся, собирайте хворост, я придумаю нам котелок. Ада, за тобой ощип, не знаю, как у тебя это получится в холодной воде, но попробуй.
Пока парни собирали хворост, разлил остаток воды из канистры по бутылкам. Жалко было портить канистру, но у нас была еще вторая, правда, наполненная бензином. Саленко несколько раз отливал из нее горючее, когда костер плохо разгорался.
Взяв свой бенсчмейд бараж, пробил боковую стенку канистры ножом. Приходилось прилагать усилие, но сталь м390 резала алюминий довольно хорошо. Срезал верхушку канистры по самые плечи — получился открытый алюминиевый короб. С болью в сердце просверлил острием ножа две дырочки на боковых стенках у самого верха. Один из металлических колышков археолога просунул через оба отверстия, загнув кончики. Получилось ведерко или котелок прямоугольной формы. Не Бог весть какая посуда, но в ней реально можно было варить.
Подошедший с охапкой хвороста Андрий присвистнул от удивления:
— Голова варит у тебя, Арт, я бы не додумался.
— Додумался бы, просто у тебя времени не было, — вернул комплимент парню. Ада за это время не успела даже ощипать треть гуся. Нож слегка затупился после резки алюминия, но с птицей справился. У меня был большой опыт разделывания и ощипывания голубей. Детский дом научит и не такому. Кстати, котелок из канистры тоже сделал, вспомнив опыт детского дома. Там мы котелки делали из трехлитровых жестяных банок из-под масла.
Закончив ощипывать гуся, хорошо опалил его на костре и разделал. Саленко, подхватив «котелок», направился в сторону реки, но я его остановил:
— Вик, лучше пройди в другую сторону и набери морскую воду. Она здесь, конечно, будет пресновата, но хоть какое-то количество соли. Вкуснее будет гусь, чем на пресной воде.
— А можно готовить на морской воде?
Точного ответа на вопрос Ады я не знал, но энергично закивал головой. На лице девушки отразилось сомнение, но спорить она не стала. Археолог прошел метров на сто от места нашей стоянки, чтобы в воде было больше соли. Когда он вернулся, я попробовал воду на вкус — к сожалению, соли в ней практически не было.
— Сойдет, — в канистру уложил разделанного гуся. После ощипа и разделки, мяса уже не казалось так много — птица серьезно уступала габаритами домашним гусям. Данила с Андрием натаскали столько хвороста, что хватило бы на несколько приготовлений еды и для круглосуточного горения. В процессе приготовления гуся Ада несколько раз протыкала мясо ножом, определяя готовность. Запах от нашего импровизированного котелка шел сумасшедший — мы восемь дней питались рыбой, не видя горячих блюд.
За трапезу принялись, когда слюноотделение достигло апогея. Ада настаивала, что гусю еще следует вариться, но кто слушает женщину, когда голоден. Мясо было жестковато, но это было разнообразие. Когда я жил в детдоме, нас иногда навещали сердобольные старушки с подмосковных деревень. Не имея больших пенсий, эти женщины потчевали нас продуктами со своих огородов и порой птицей со своего подворья. Наш гусь в подметки не годился тем, что нам приносили в детский дом. Но это было настоящее мясо, по которому мы все соскучились.
