— Будете скупать там журналы и телекомпании? — присоединился к беседе Машеров. На самом деле он знал больше, чем ему было положено. По старой партизанской привычке секретарь ЦК умел находить и вычленять нужную информацию.
— Необязательно, — с подозрением покосился на Машерова Кириленко. — Будем поддерживать так называемые «Свободные СМИ». Так будет больше доверия со стороны общества. У СССР пока не самая лучшая репутация, не надо себе льстить. Поддержка нужных СМИ будет осуществляться с помощью инвестиционных фондов. Мы же знаем, что в недалеком будущем даст самую наибольшую прибыль, туда и будем вкладываться. Например, в новостное телевидение или кабельное. Так что со стороны все будет выглядеть обычной капиталистической операцией. Сами эти фонды будут разбросаны по всему миру, отчасти в офшорах. Ну тут уже люди Ивашутина поработают. Наша задача поставить им правильную идеологическую составляющую.
— Мы уже с ней определились? — Машеров с хитрецой глянул в сторону своего нового шефа.
— Петр! Ну сколько можно? Опять лезешь не в свое дело! — еще раз не выдержал Кириленко. Временами этот белорус его крепко доставал. Теперь было понятно, почему первого секретаря белорусской компартии раньше не звали в Москву. Своенравен и своего не упустит. Но в нынешней обстановке эти качества как раз были на пользу. Так что пришлось сдержать эмоции и выслушать.
— Мне, Андрей Павлович, сейчас до всего есть дело.
— Тебе мало экономики? Ладно, сам напросился! Скоро получишь поручение побывать на одном весьма интересном семинаре. Посмотрим, как после запоешь. Только не смей мне затем жаловаться, что не успеваешь везде.
— Я работать люблю.
Пикировку двух секретарей ЦК прервал звук открывающейся двери. В неё незаметно просочилась невысокая фигура Ивашутина. Генерал по случаю лета был одет в цивильный легкий костюм, выглядел бодро и сразу со всеми поздоровался. Примаков тут же придвинул к себе и открыл, лежавшую до поры до времени, вторую рабочую папку, тут же начав говорить по делу.
— Сейчас можно перейти к следующему важному для нас вопросу, с которым, как вы все знаете, я знаком непосредственно. Самой главной занозой в международной политике на сегодня является обстановка на Ближнем Востоке. Недавно прошедшая Октябрьская война ни разу не приблизила никого из её участников к миру.
— Какие предложения у МИДа? — сжато выразил запрос от всех присутствующих Соломенцев.
— Если коротко, то поменять некоторые приоритеты. Египет, к сожалению, движется в сторону сепаратных переговоров и сотрудничеству с западными странами. Наши вложения туда оказались под угрозой. Сирия непримирима, остальные арабы также в несколько возбужденном состоянии. Реальных рычагов давления для того, чтобы сдвинуть переговорный процесс с места у нас мало. Остается одно — самим пойти на примирение с Израилем.
— Оно нам надо? — мрачно посмотрел на министра Кириленко.
— Крайне необходимо, — неожиданно вместо Примакова ответил начальник военной разведки страны. — Арабы, как союзники весьма слабы и ненадежны. Хотя я не стал бы сбрасывать их со счетов окончательно. Но… наша накачка их современным вооружением почти ничего не дала в ходе прошедших конфликтов. Они не умеют работать с новейшей техникой без присмотра наших инструкторов. Мы же последних по факту не всегда можем защитить, иначе это уже будет военная операция. Потому временами несем бессмысленные потери. Как показывает практика, та же техника в руках израильтян вполне замечательно работает, как и второсортное вооружение, полученное от европейцев.
— Получается, что евреи умеют воевать?
Ивашутин только выглядел простовато. В его голове всегда находились целые терабайты разнообразной информации. Он покачнулся на стуле и тут же ответил.
— Еще как! Но вы же знаете, Андрей Павлович, что ЦАХАЛ по факту создавали наши ветераны Великой Отечественной. Их школа! Израильтяне умеют использовать возможности любой техники на сто процентов. Они мотивированы и дисциплинированы.
Соломенцев поджал губы.
— Пётр Иванович, такое впечатление складывается, что вы гордитесь ими!
— Во всяком случае даже нашей армии стоит у них кое-чему поучиться. Если бы в том времени хорошенько изучали опыт воюющих армий, не пришлось за ошибки генералов платить солдатской кровью. На попаданца надейся, а сам не плошай!
Кириленко улыбнулся. Напор генерала был ему близок. Болеет тот за общее дело!
— Слушаю ваши предложения, Пётр Иванович.
— Сначала провести предварительные переговоры, например, во Франции, затем восстановить дипломатические отношения. Хотя бы на уровне консулов. Ключом к ним станет разрешение еврейской эмиграции.
— Позвольте! — Соломенцев чуть не привстал в кресле. — Это же сколько наших секретов туда утечет! Кто такое разрешит?
— Не утечет, — Ивашутин махнул рукой. — Если у кого-то из спецов возникнет явное желание уехать, то пусть сначала отказываются от должностей и через энное количество лет уезжают. Сейчас в науке пойдет такая движуха, что их знания быстро устареют.
— Вдобавок, — тут же поспешил присоединиться Примаков, — мы получаем поворот общественного мнения в нашу пользу. И не только в Израиле, в США еврейская община также обширна и довольно влиятельна.
— Это важно, — поддакнул Кириленко. — Когда планируете встречу с их премьером?
— В ближайшее время. Рабочие контакты в свете последних событий в Европе мы постоянно держим. Первую партию эмигрантов отправим в Израиль прямым рейсом сразу после этой встречи. Поддержим слова делами.
— Хорошо, — секретарь ЦК что-то черкнул у себя в блокноте. — Но как среагируют наши арабские союзники?
— Сразу после Франции я отправлюсь в большое ближневосточное турне. Доеду даже до саудовцев. Всех можно рано или поздно убедить.
— Я помогу с аргументами, — мрачновато добавил Ивашутин.
Кириленко задумчиво положил руки на столешницу.
— Кого мы там можем считать своими союзниками?
— Сирия однозначно, особенно если мы сумеем добиться от израильтян пойти на некоторые уступки. Я бы еще решительней приблизил Ирак. Правда, по его главе еще надо крепко подумать. Саддам слишком жесток и неоднозначен.
— Нам они точно нужны?
Ответил Ивашутин.
— Ирак — ключевая страна Персидского залива. Американцы потом это отлично поняли. И в свете неоднозначного будущего Ирана они еще пригодятся.
— Там у нас…
— Пока все в тумане. Шах нас не особо любит, предпочитает многовекторную политику. Сможет ли усидеть на месте, даже если мы его предупредим, пока не ясно.
— Ладно! Здесь нужно хорошо подумать. Евгений Максимович, подготовьте, пожалуйста, ваши предложения. Сейчас у нас главное направление — улучшение отношений с Соединенными Штатами. По нему и работайте.
— То есть прогрессивную общественность развивающихся стран так прямо и бросим? — со скрытой усмешкой вопросил Примаков. Он уже был в курсе новой политики повсеместного сворачивания бескорыстной помощи странам братской ориентации.
Кириленко пожевал губами, но сдержался от излишне грубоватого ответа. Махнув в сторону Соломенцева, он с неожиданной горячностью выразил свое мнение.
— Спросите лучше у Михаила Сергеевича за счет кого это все делалось. Он был Председателем Совета Министров РСФСР. Может, хватит этих троцкистских поползновений лезть везде и повсюду за счет русского народа. Михаил Сергеевич скажет вам, сколько его республика отдавала в общий котел, а сколько получала.
— Мы тоже работали, — упрямо высказался Машеров.
— Мы знаем, Петр Миронович, потому ты и здесь. Но сравни масштабы! Это ты свою республику за день на вертолете облетишь. Соломенцеву даже на самолете это сделать не удавалось.
— Я понимаю.
— Вот и пойми, что у нас севернее Москвы в провинции настоящая разруха, а мы все тянем с областей и тянем.
— Ну, допустим, не такая уж разруха, — обиделся Соломенцев.
— Про дороги вспомни. Сам же сколько раз жаловался!
— Так фонды не давали. Плюс Сибирь много забирала, там же такие масштабные стройки!
