* * *
И вот долгожданный день, когда мы начнём набирать текст наконец настал. Я закончила со своей утренней работой, желая поскорее приступить к набору. Мне хотелось побыстрее поесть и отправиться в мастерскую.
— Фран, днём я отправлюсь в мастерскую, а потому мне бы хотелось переодеться во что-то, что не страшно испачкать… — сказала я, когда Фран подавал мне еду.
Услышав мою просьбу, Фран обеспокоенно нахмурился.
— Госпожа Розмайн, мне очень жаль, но обычно дочери герцога не выполняют работу сами, а потому у вас нет одежды, которую не страшно испачкать.
— А-а? Но если я останусь в этом, то на одежду могут попасть чернила. Разве это не доставит проблем? — спросила я, сжав рукава белых одежд.
Будет нехорошо, если на белых одеждах останутся пятна от чернил, и я не думала, что для главы храма было приемлемым ходить в грязной одежде.
— В покоях директора приюта осталась одежда, которую вы носили, когда ещё были священницей-ученицей. Почему бы вам не надеть её? Только, пожалуйста, переоденьтесь в покоях директора. В конце концов, вам не полагается носить в храме что-то кроме ваших белых одежд.
В шкафу моей комнаты хранились только белые одежды главы храма и одежда, подходящая для приёмной дочери герцога. Пусть я и много раз приходила в покои директора приюта с тех пор, как стала главой храма, но, поскольку мне не разрешали самостоятельно открывать шкафы, я не знала, что моя старая одежда по-прежнему хранится там. Я полагала, что от неё избавились, чтобы скрыть, что раньше я была простолюдинкой.
— Значит моя старая одежда всё ещё там… Большое спасибо, Фран.
* * *
Чтобы переодеться во что-нибудь подходящее из того, что я носила, когда была Майн, я вместе с Моникой и Дамуэлем направилась в покои директора приюта. Среди хранящейся в шкафу одежды я нашла форму ученицы компании «Гилбе́рта». Когда я ее увидела, у меня аж сердечко сжалось от ностальгии.
— Я переоденусь в эту. В конце концов, это единственная одежда без широких рукавов.
Моника посмотрела на мой выбор и кивнула.
— Безусловно, этот наряд лучше всего подходит для работы.
Просовывая руки в рукава, я ощутила ещё бо́льшую ностальгию. Одежда оказалась немного тесноватой, но её вполне можно было носить. К тому же тот факт, что одежда стала мала, означал, что я немного подросла. И в то же время, это свидетельствовало, я уже не та Майн, которой была раньше, и это немного печалило.
К моменту, как я закончила переодеваться, пришёл успевший пообедать Гил.
— Моника, я пойду в мастерскую вместе с Гилом, поэтому, пожалуйста, помоги пока Вильме. Полагаю, сейчас она довольно занята из-за работы над иллюстрацией, которую я ей поручила.
— Поняла. Пожалуйста, оставьте это мне.
Отправив Монику в приют, я направилась в мастерскую вместе с Гилом и Дамуэлем.
— Я отправил всех на улицу, так что, если хотите, вы можете вести себя более непринуждённо, набирая текст, — сказал мне Гил, гордо выпятив грудь.
Чтобы я могла самостоятельно поработать в мастерской, Фриц отвёл всех в лес. А поскольку этой весной они впервые должны были заняться изготовлением бумаги, все ушли переполненные энтузиазмом.
Дамуэль, будучи втянутым во всё это, слегка улыбнулся.
— Я бы предпочел, чтобы вы всё же не сильно увлекались.
— Поскольку речь идёт о книгах, вам понадобится помощь богини мудрости Местионоры, чтобы сдержать энтузиазм госпожи Розмайн. По силам ли вам это, господин Дамуэль? — спросил Гил, давая понять, что сам он не знает, как можно меня контролировать.
Я не собиралась позволять чему-либо встать между мной и печатным станком, и похоже Гил понимал это так же хорошо, как и Лутц.
— Вот как. В таком случае, я попробую помолиться богине мудрости Местионоре, — сказал Дамуэль, потеряв надежду как-либо сдержать меня и решив попросить помощи у богини.
Пока я размышляла о том, что если мы будем молиться Местионоре, то заодно надо бы помолиться и о развитии полиграфии, мы прибыли в мастерскую. Заметив, что Лутц уже готовил необходимые инструменты, я сообщила ему о нашем прибытии.
— Лутц, мы пришли.
— Майн?! — выкрикнул Лутц, широко распахнув глаза. Затем он хлопнул себя по щеке и замотал головой. — Ох, прости. Я ошибся.
Поняв, что он удивился, увидев меня в одежде ученицы, я крутанулась на месте, позируя.
— Что думаешь, Лутц? Разве не навевает воспоминания?
— Твой наряд больше сбивает с толку, чем навевает воспоминания. Я даже твоё имя перепутал. В следующий раз надень что-нибудь другое, — ответил он, насу́пившись.
— Это была единственная одежда, рукава которой подходят для работы. Смирись, — ответила я, направившись к столу для набора.
Я выдвинула ящик, в котором хранился нижний регистр, и усмехнулась при виде ровных рядов блестящего металла внутри.
— Лутц, Гил, где наборные верста́тки и межстрочные разделители?
— Все маленькие детали, которые сделали Инго и Иоганн, находятся вот здесь, — ответил Лутц, указав на ровные ряды наборных верстаток и межстрочных разделителей, — Что тебе нужно?
Очарованная зрелищем, я восхищённо вздохнула. Невозможно было выразить словами, насколько прекрасная картина предстала моим глазам. Моё сердечко трепетало при мысли о том, что я могу воспользоваться всем этим для печати. Вот только когда я попробовала проверить все ящики стола для набора, у меня возникли некоторые трудности. Я не могла добраться до тех, что находились сверху.
— Гил, пожалуйста, принеси что-нибудь, на что я могу встать.
— Не лучше ли положить все ящички с литерами на рабочий стол? — спросил Лутц, — Мне кажется, будет удобнее, если мы сможем работать бок о бок за столом.
Кивнув, я попросила Лутца и Гила перенести ящички с литерами на стол. Однако мне было немного обидно, что мы не смогли поработать за столом для набора.
— Хорошо, теперь давайте приступим к набору текста. Посмотрим… Вы уже делали это раньше, когда печатали текст книжек с картинками, верно? По сути, это то же самое, но поскольку страницы теперь будут заполнены только буквами, важно сделать длину строк и расстояние между ними одинаковым, чтобы текст легко читался, — пояснила я, а затем протянула часть рукописи Лутцу и Гилу. — Лутц, ты набираешь эти страницы, а Гил эти.
Положив рукопись на рабочий стол, я вручила каждому наборные верста́тки. Они представляли собой тонкие деревянные коробочки, достаточно маленькие, чтобы их можно было держать одной рукой, и именно в них осуществлялся набор текста из отдельных литер.
— Сперва поместите реглет, он же межстрочный разделитель, в наборную верста́тку… Да, я о тех тонких длинных деревяшках. Его длина соответствует длине строки. Вдоль реглета вы будете выставлять литеры так, чтобы они не выходили за его пределы. После размещения реглета приложите к нему шпон.
— Шпоном называется вот это, да? — спросил Лутц, поднимая тонкую металлическую полоску и озадаченно осматривая её.
Я вставила в свою наборную верста́тку реглет, а затем шпон, после чего принялась искать первую необходимую мне букву.
— По шпону металлические литеры скользят легче, чем по дереву. Таким образом литеры гораздо проще выравнивать… А вот и первая буква.
Я вытащила из ящичка первую букву и, убедившись, что не перевернула её, вставила в верста́тку.
— Всегда начинайте набирать текст с этой стороны верста́тки, — добавила я.
— Понятно, — подтвердили Гил и Лутц.
После этого в мастерской не было слышно ничего, кроме звона от соприкосновения металлических литер. Когда мы заканчивали строку, то устанавливали новый реглет, на него шпон и снова принимались выкладывать литеры. Набор текста был очень однообразной работой.
— М-м-м, так, следующая… О, вот она, — пробормотала я.
Так как я набирала текст впервые, мне требовалось время, чтобы найти нужные литеры. Лутц и Гил тоже сосредоточенно искали нужные им буквы. Закончив несколько строк текста, мы аккуратно перемещали их с верстатки на гра́нку — своего рода ящик для хранения набранного текста — и затем снова принимались выкладывать литеры в пустую верстатку. Работа была действительно однообразной.
