— Вы, князь, говорят не очень жалуете поляков? Да и они к вам особой любви не испытывают. И моего брата Великого князя Константина тоже не жалуете, — а вот такого поворота беседы я не ожидал, по спине даже холодок пошел.
— А за что православному поляков любить? Они по сто раз присягают и тут же изменяют. С их зверствами никто сравниться не может, начиная с дочерей крестителя Руси князя Владимира и кончая их заслугами в восемьсот двенадцатом году. Недаром наши мужики их сразу же на вилы поднимали, — самым умным было конечно промолчать, но меня внезапно понесло. Я сделал пайзу, что бы перевести и продолжить своё безумное выступление, но император неожиданно засмеялся.
— Нелюбовь к полякам это наверное ваше фамильное, — император внезапно зло прищурился и резко, как ударил спросил.
— Вы были знакомы с графом Белинским?
— Да, Государь. Несколько недель назад он со своими сообщниками пытался убить меня, мою жену и моих людей. Я дрался с ним и племянником его жены. Дрались мы до смерти. Я был ранен, но своих соперников убил.
— Вы дрались с ними по очереди?
— Нет, Государь. Одновременно.
— Граф был отменным фехтовальщиком. Насколько я знаю, он только однажды потерпел неудачу, — государь сделал паузу, вероятно ожидая какой-то реакции от меня.— Это был ваш батюшка, князь Андрей Алексеевич и был он тогда примерно в ваших годах. Господин Шалевич был конечно трусоват, но после вашей дуэли брал уроки фехтования и поговаривают очень преуспел. Как вы, сударь, смогли справиться с ними обоими?
— Месть, Государь, это блюдо, которое надо подавать холодным. И гнев в данном деле плохой советчик, — я справился со своими эмоциями и отвечал уже совершенно спокойно, тем более, что у меня появилась уверенность, что и на этот раз мне всё сойдет с рук.
Николай Павлович заинтересованно посмотрел на меня. Он явно хотел услышать как я это сделал.
— Они слишком спешили, Государь. Особенно господин бывший майор. Я отбросил его в сторону и остался один на один с графом. Он сумел ранить меня в правую руку, но атаковал тоже слишком яростно и мне удалось заколоть его ударом герцога де Невера. Перехватив шпагу в левую руку, я убил майора ударом через плечо в грудь.
Очередная сцена из будущего произведения Николая Васильевича. Молчание и гробовая тишина в кабинете стояли пару минут точно. Было такое впечатление, что Самодержец и его верный слуга потеряли дар речи.
— Вы нам покажите этот знаменитый прием, все о нем слышали, но никто его не видел, — дар речи вернулся к императору дар речи.
— Нет, Государь, я это сделать не могу. Это не моя тайна, кроме меня этим приемом владеет еще один человек.
Такого ответа император совершенно не ожидал и даже на мгновение потерял потерял самообладание. Он покраснел как рак и мне показалось, что сейчас начнет на меня кричать. Но все-таки венценосные особы сделаны немного из другого теста и Николай Павлович быстро справился с собой.
— Смотрите, князь, не заиграйтесь в свое рыцарство и благородство. Вашего батюшку это до добра не довело, — император ухмыльнулся, но на этот раз с какой-то презрительностью. — А княгиню Волконскую вы своей дуэлью так напугали, что она до сих пор подает прошения разрешить за границу уехать. А вы бы, князь, разрешили?
— Скатертью дорога, Государь. Как говорят наши мужики, баба с возу — кобыле легче.
На выходе из дворца меня окликнул незнакомый армейский полковник.
— Ваша светлость, генерал Бенкендорф сегодня вечером ждет вас. Карета за вами приедет ровно в девять.
Никаких плохих предчувствий у меня не было и я вернувшись из Зимнего, распорядился готовиться к отъезду на Пулковскую мызу.
В течении всего дня у меня мелькнула мысль, а не была ли утечка информации от кого-нибудь из моих людей. Но поразмыслив, я это исключил.
Иван Васильевич и Сергей Петрович безотлучно находились дома, они на пару заболели и всё время лежали в постели. Мои мужики тоже были постоянно на глазах и контакты с посторонними были исключены.
Часов в восемь вечера прибыл посыльный от Бенкендорфа, он уточнил, что карета за мной приедет не к девяти, а к десяти.
Через несколько минут ко мне в кабинет пришел Архип.
— Ваша светлость, Иван Васильевич к вам по неотложному делу.
Внешне Иван Васильевич выглядел совершенно здоровым, даже не верилось, что еще вчера он в лежку лежал в постели. Вид у него был очень озабоченный.
— Иван Васильевич, что-то случилось?
— Мне, Алексей Андреевич, не нравится, что вы поедете не в своей карете. Мы втроем, месье Анри, Архип и я, аккуратненько поедем следом.
Ход мысли Ивана Васильевича я понял сразу и рассмеялся.
— Я не думаю, что меня хотят арестовать, если бы хотели, то сделали бы это еще утром в Зимнем. Думаю, что генералу просто не нужны лишние глаза. Наверняка будет еще кто-то.
— Тем более надо будет проследить, игры начались нешутейные. Вам вообще лучше ни где одному не показываться.
С Иваном Васильевич я согласился. Береженого бог бережет. Хотя слабо представлял такую ситуацию, меня арестовывают и везут в крепость под конвоем, мои люди меня освобождают, а дальше?
Тем не менее «охранительная» тройка проследовала за мной, когда я в казенной карете отправился на встречу с шефом жандармов.
Глава 12
Моё предположение оказалось верным. Карета заехала во внутренний двора особняка Бенкендорфа и в его полутьме я заметил еще один экипаж. Он стоял в самом дальнем и темном углу двора и его силуэты с трудом просматривались. Если бы не моя настороженность, то вполне можно было его и не увидеть.
Меня провели в рабочий кабинет генерала. Здесь я был первый раз. Чая в этот раз не предложили и Бенкендорф сразу же перешел к делу.
— С вами князь одни проблемы. Я получил подробное донесение о вашем прибывании в Варшаве и мне хотелось бы получить ответ на некоторые возникшие вопросы.
— Я постараюсь господин генерал ответить на все ваши вопросы, — за моей спиной, в затемненном углу кабинета находился еще кто-то. Я его не видел, но ощущал тяжелое дыхание этого человека. Так дышат больные или тучные люди. Наверняка всё, что я скажу предназначалось в первую очередь для этого незнакомца.
— Скажите, князь, вы просили полковника Антонова о выделении вам взвода кирасир для сопровождения до границ Царства Польского?
— Нет, — не совсем понимаю в чем дело, я решил пока говорить как можно меньше.
— А сопровождать вас до Пскова была ваша идея?
— Не моя.
— Вы слежку видели?
— Да.
— Вы или кто-нибудь из ваших людей рассмотрели этих господ?
— Они держались на приличном расстоянии и когда мы пытались к ним подъехать сразу же разворачивались.
Генерал поправил одну из свечей на своем столе и несколько мгновений задумчиво смотрел на неё.
— По возвращению в Варшаву на графа Ростова было совершено нападение. Вероятно его хотели похитить. Нападавшие попытались набросить на него мешок, но граф оказался проворнее. Одного из нападавших он застрелил, а двое скрылись. Я полагаю, что это связано с поездкой графа в вашей компании, — Бенкендорф вопросительно посмотрел на меня, ожидая моей реакции.
— А это не могло быть простое ограбление? — говорить, что я очень хорошо заплатил кирасирам было ни к чему. Но граф и так был человеком не бедным. Так что. Все возможно.
— Не думаю. Убитого опознали, — теперь я вопросительно посмотрел на генерала, но он эту «тайну» раскрывать не стал.
— Граф обещал написать мне по возвращению, но я пока от него ничего не получил.
— Его ранили. Я думаю через несколько дней он вам пришлет весточку. Полагаю. Что это будет что-то конфиденциальное. Но вы князь все равно известите меня о содержимом письма.
Таинственный незнакомец шумно выдохнул и быстро вышел из кабинета. Возможности разглядеть у меня не было, но надеялся, что мои люди смогут проследить за ним и выяснить, кто он такой. Я был уверен, что этот человек сразу же уедет.
