Профессор чар стоял зеленый, как и положено правильному гоблину, и, кажется, собирался возглавить восстание против гнусных магов. Невилл побледнел сильнее всех.
— И что здесь происходит? — повторил свой вопрос профессор, пытаясь утереть лицо рукавом. Но рукав тоже был в нашем соплеобразном зелье.
— Ай! Ай–ай–ай! Жжется! — завопил Пивз. Завертелся в воздухе волчком и вдруг с хлопком исчез.
— О, смотрю, вы разыскали рецепт зелья Хупера[38]. И даже изготовили его! Надеюсь, не сильно напортачили при варке? У него бывают весьма неприятные последствия при отклонении от рецепта, знаете ли!
— Мы под присмотром профессора Гринграсса варили, сэр. Простите нас, мы не специально! — вышла я вперед,
— Это я уже понял и не сержусь. Но устраивать охоту в школьных коридорах с самодельным зельем — весьма неосмотрительно.
Я сжала губы. Опять! Чего наши профессора добиваются, отказывая нам в возможности хоть как–то себя защитить?!
— Мы не возражали бы, чтобы нашей безопасностью занялись деканы, сэр. Но Пивз рвал наши сочинения и швырялся бомбочками, а в ответ на призыв о помощи мы слышали только советы позвать призрака факультета Слизерин. Знаний и защиты. Я, может, и не понимаю ничего в магическом мире, но полагала, что могу этого требовать от школы.
— Вот, значит, что… — протянул профессор, даже оставив на время попытки отчистить костюм от зелья, — значит, вот как. Мисс Грейнджер, зайдите завтра после завтрака ко мне, пожалуйста. Хотелось бы кое–что у вас спросить. Ну а пока, молодые люди, вам пора по гостиным. Сегодня у вас астрономия, не забудьте об уроках, увлекшись погонями и битвой. Альбусу бы это понравилось, да.
Сразу после завтрака отправиться к профессору не удалось. Он прислал мне с совой записку подойти в пять часов вечера. В пять так в пять. Интересно, что ему нужно? Ругать будет? Тогда должен и профессора МакГонагалл пригласить. Или просто посетует на то, как я плохо влияю на благовоспитанных детишек из хороших семей?
В кабинете на самом деле сидела МакГонагалл. На столе стоял заварник, молочник и три чашки.
— Присоединяйтесь к нашему чаепитию, мисс, — радушно улыбнулся профессор чар.
Почему–то вспомнилась «Алиса».
Болванщик, Мартовский Заяц и Соня. Интересно, кто из нас кто? И все ли мы убиваем время?
— Спасибо, профессор.
Я осторожно приблизилась к столу, все еще ожидая, что меня начнут распекать. Нерешительно пошуршала целофаном от сладостей из родительской посылки и все–таки отважилась предложить:
— Лимонную дольку?
Профессора дернулись. Как–то они нервно отреагировали. Слишком панибратски получилось? Так они первые начали, затеяв это собрание с английским файф о клок ти.
— Простите, мисс Грейнджер?
— Лимонные дольки. Это такие сладости, которые едят магглы, лично мне они очень нравятся.[39]
— Н-нет, спасибо, — с запинкой выговорил профессор. Минерва сидела, неестественно выпрямившись и разглядывала меня прямо–таки с каким–то болезненным любопытством. Так, есть я в этой комнате ничего не буду. Отравят еще и принесут в жертву. Мало ли какие есть ритуалы в этой школе. Может, что–то типа Пивза тут быть обязано и я теперь займу вакантное место? Мало ли, решили, что по характеру подойду. Только тут они промахнулись. Полтергейстом я буду изводить отнюдь не первокурсников.
— Мисс Грейнджер, нам бы хотелось поговорить о сложившейся в школе ситуации, — проговорил профессор Флитвик, едва оправившись от моего бесцеремонного предложения маггловских сластей.
— Со мной, сэр?
— Полагаю, вы главная виновница, — кивнул он и хитро прищурился.
— Это ошибка, сэр! Я ничего не делала! — признаться, я запаниковала. Да, здесь присутствует мой декан. Но я ей вовсе не доверяю. Сидит и молчит. Так и будет молчать, даже если ее коллега меня на алтарь потащит.
— Ну–ну, мисс Грейнджер, не нервничайте. Никто вас ни в чем и не обвиняет.
— Но вы только что…
— Вы нас не так поняли, мисс Грейнджер, — успокаивающе проговорил профессор. Минерва нервно отхлебнула какого–то зелья из хрустального флакончика. Странно они себя ведут. Как будто меня боятся… Но это же бред! Ведь так?
— Хорошо, профессор, поясните мне, сэр. Я действительно ничего не понимаю.
— Боюсь, надо начать с истории магии. Все началось с мисс Мэри С…
— Ах, Филиус, оставьте! Эти имена есть только в учебнике истории магии за пятый курс, сейчас они ничего не скажут девочке.
— Да, пожалуй ты права, Минерва.
— Мисс Грейнджер, послушайте меня. Мы с Филиусом сопоставили факты. Все неприятности в школе начинались с ваших требований справедливости.
— Вы обвиняете меня в том, что я требовала справедливости? Это нечестно, мэм! Это… это… Это просто–таки не крикет! — воскликнула я, отчаявшись найти привычный мне эквивалент несправедливости и воспользовавшись оборотом, который использовала моя подруга–англичанка, чтобы выразить глубину негодования при виде чьих–то нечестных поступков.
МакГонагалл опять нервно ухватилась за флакончик, а Флитвик успокаивающе замахал руками:
— Мисс Грейнджер, дослушайте до конца! Никто ни в чем вас не обвиняет. Мы лишь озвучиваем некие выводы. И надеемся на ваш честный ответ. Это не повлечет для вас никаких наказаний, клянусь своей магией!
В воздухе искрануло, как от оголившейся проводки, и мы дружно присели. Сбледнувший с лица профессор чар как–то робко сказал:
— Люмос, — и взмахнул палочкой. На ее кончике зажегся огонек. — Нокс, — выдохнул он.
Огонек погас. Минерва протянула коллеге батистовый платочек — утереть пот. Пока он жадно отпивался чаем (все–таки что–то такое хотел плохое, да?), МакГонагалл продолжила его прерванную речь:
— Периодически маги замечали, что дети древнейших домов, будущие наследники Рода, меняются. Ничего существенного, так, чуть более взрослое поведение, чуть выше способности к обучению, усидчивость. Что действительно серьезно менялось в их жизни — присутствие Магии. Боюсь, вам, как магглорожденной, будет довольно сложно осознать всю полноту этого явления. Но это словно чей–то присмотр, забота, вдруг проявившаяся нереальная удачливость. Или, вот как сейчас, срабатывание клятвы на одних словах или вовсе только по намерению мага, минуя все ритуалы и правила.
— И хотя магглорожденных в списках избранных магией еще ни разу не было, мы теперь все зависим от вашего понятия справедливости, мисс Грейнджер, — продолжил речь замолчавшей Минервы профессор Флитвик. Ну просто как близнецы рыжие — друг за другом договаривают.
— Я не понимаю, мэм. Честно, не понимаю. Неприятности в школе? Начались с меня? А первого сентября что было? Я еще ничего ни у кого не требовала.
— Но Гарри говорит, что вы ехали вместе, в одном вагоне. И вы первая предложили не выбирать факультет, а довериться Колпаку. Что так будет справедливо и честно, — возразил мне Флитвик.
— Гарри? Гарри говорит? Вы видели его, сэр? Как он? Скоро ему позволят вернуться? Можно ли послать ему письмо, передать конфет и конспекты?
— Нет–нет, мисс Грейнджер. Я не видел Гарри Поттера. Это пока запрещено. Смог только поговорить с одним знакомым из Министерства. У Отдела Тайн, кстати, к вам скоро появится пара вопросов.
После этих слов я лихорадочно набросала план побега. С марш–броском через Запретный лес и срочным переездом в Австралию вместе с семьей.
МакГонагалл снова сделала судорожный глоток, допив свое зелье.
— Филиус, не смей пугать мисс Грейнджер!
— О, вам совершенно не о чем переживать! Если вы Избранная магией, ни один маг не причинит вам вреда. Это было бы самоубийством! Предательством Магии! Предательством крови, которую хранит Магия!!!
— А если я НЕ избранная, профессор?
— Ну, вот для того, чтобы это выяснить, мы и собрались. Ни я, ни мой друг из Отдела Тайн не хотим напугать вас. Ни в малейшей степени. Несколько воспоминаний, несколько бесед. Ничего опасного. Это не в моих интересах, понимаете. Становиться сквибом в мои–то годы!
Я была растеряна и испугана, но нашла в себе силы сказать:
— Если вы на самом деле не желаете мне зла, сэр, этот разговор, все ваши выкладки и любые результаты исследования, вне зависимости, являюсь ли я Избранной или нет, будет только между нами. Ну и сотрудниками Отдела Тайн. Это ведь возможно, профессор?
— Мисс Грейнджер, — хором воскликнули профессора и тут же дважды громыхнуло. Они сконфуженно притихли.
— Что мне нужно делать?
— О, сущие пустяки! Пара вопросов, — чуть оживились учителя.
И профессор Флитвик тут же спросил:
— Вот, кстати, меня заинтересовало… на моем факультете вы что–то несправедливое заметили уже?
***
Кто–то бы сказал, что это умереть, как здорово — пугать учителей до икоты. Да что там, в свои одиннадцать лет я сама на потолке бы танцевала. Но сейчас, вспоминая уроки тренера и прочитанные книги, я просто до смерти перепугалась. Пламенная речь профессора Флитвика о том, что ни один вменяемый маг не причинит мне вреда, прямо указывала на элементарный способ избавиться от опасности: найти парочку невменяемых. Или какого–нибудь недоучку, для которого слова «Предательство Магии! Предательство крови, которую хранит Магия!!!» — это просто слова. Да и людей, которые будут осознавать, что совершают предательство, и все равно действовать, чуть ли не в любом обществе на дюжину — десяток. Нужно только правильно подобрать условия. Например, шантаж. Или подкуп. Или склонность к самоубийствам… Да мало ли что?
