«Отряд не заметил потери бойца». Обсуждая только что сваренную отраву, размахивая руками, друзья моих маневров не заметили. Грегори как раз говорил, что в прошлом году гербологи вывели подходящую траву, которая, наверное, сможет улучшить зелье. Драко, горячась, восклицал, что траву надо немедленно раздобыть (он попросит папу, разумеется) и поставить опыт. Лаванда и примкнувшая к ней Панси в голос твердили, что мальчишки балбесы — кому только что рассказывали про то, что улучшить зелье нельзя и приводили красочные примеры? Кажется, надо будет опять посылать Грегори к профессору, чтобы нам выделили лабораторию и кто–то присмотрел за экспериментаторами. Там, наверняка, еще Эрни подтянется. Винсент, разумеется, такое не пропустит. Эх! Гарри бы еще вернулся!
Тут по левую сторону обнаружился пустой класс, оборудованный раковинами. Вероятно, когда–то зельеварение проводили здесь, чтобы студенты могли вымыть руки после урока. Или перед уроком. Я вот задумалась — а Уизли после завтрака руки моет, или хватается за ингредиенты для зелий так, обогащая состав микрочастицами овсянки, бутербродов и яичницы?
Так или иначе, если краны работают, помыть руки перед обедом можно и тут, а то вечно в дамской комнате у Большого зала очередь. Не большая, но совсем без очереди ведь лучше, да?
Пока я мыла руки и примеривалась, как бы их вытереть об себя, чтобы не осталось пятен, и Дракон опять не принялся занудствовать, в кабинет вошел подозрительный тип в плаще. Наглухо запахнутый и скрывающий лицо под широкополой островерхой шляпой. Один в один маньяк–эксгибиционист.
Дверь за ним захлопнулась.
— Гермиона Грейнджер?
— Нет.
Маньяк растерялся, повел из стороны в сторону головой, как ищейка, вставшая на след, и переспросил:
— Правда?
— Правда. — Прирежет еще, начинай все сначала. А мне и этот мир нравится. У меня здесь друзья, отец, шпага.
— Но–о–о-о…
— Никаких «но». — Отрезала я и безо всякого перехода заорала во весь голос: — Сэр Николас! Николас де Мимси — Порпингтон, сэр!
Привидение явилось почти мгновенно, спланировав с потолка, отвесило изящный поклон и выжидательно уставилось серебристыми бельмами мертвых глаз. Незнакомец чуть слышно хмыкнул. Я постаралась не потерять присутствие духа и спросила:
— Сэр, директор Слагхорн в курсе, что в замке посторонний?
— Да, мисс, — потусторонним голосом изрек (иначе не скажешь) призрак. — Могу помочь чем–то еще?
— Да, сэр. Будьте любезны проводить меня до Большого зала, сэр.
Не изменившись в лице, Почти Безголовый Ник полетел к выходу. Дохнуло промозглым холодом, хоть в подземельях и так не парник. Несмотря на отвратительные ощущения, причиняемые близостью призрака, я постаралась скользнуть к двери прямо за его спиной. Но не вышло. Незнакомец довольно грубо ухватил меня за локоть.
— А–а–а-а–а–а-а–а–а-а! — думаю, не надо объяснять, кто визжал. Рука разжалась, сэр Николас выдернул призрачный клинок из тела мужчины, и тот мешком осел на каменный пол. Очередное реальное сражение вновь заняло считанные мгновения. А я опять толком ни среагировать, ни испугаться не успела. Тренер всегда хвалил мою реакцию, однако внезапный бой и спланированный турнир оказались слишком разными явлениями.
А кричал мужчина таким высоким оперным голосом… какой интересный эффект.
— Он в порядке? Может мадам Помфри позвать, сэр?
— Не стоит вашего беспокойства, мисс Грейнджер. Вы слишком великодушны к отребью. Жаль, что мой клинок больше не является доброй сталью! Столь бесцеремонно досаждать даме! Подойти к юной леди без подобающего представления! Когда рядом с ней нет дуэньи или хотя бы пары дев благого рода!
Под громогласные восклицания призрака мы направились к выходу из подземелий, когда я услышала не самую приятную новость:
— Эти невыразимцы потеряли всякий стыд!
Я споткнулась на ровном месте и развернулась к призраку.
— Сэр Николас, вы хотите сказать, что мы повергли невыразимца? Это был тот самый мистер Эванс, не дождавшийся конца обеда?! — О, небо, нет!
— Да, мисс Грейнджер. Хоть вы и разделили на две руки один удар клинка. Это был невыразимец. Он мне не представился. Возможно, его зовут Эванс. Тупой серв, способный лишь крутить пегасам хвосты, если интересуетесь моим мнением! Кем бы он ни был, он не имел права вести себя столь бесцеремонно!
— Да уж, точно.
Я поспешила к своему столу. Если за нападение на товарища Смита меня упекут в Азкабан или подземные лаборатории невыразимцев, надо хоть наесться напоследок.
— Ты опять вытирала руки об себя. Ну что за невыносимая маггловская привычка! — заметил мое присутствие Малфой.
— Дракон, не занудствуй! — ответила я на приветствие.
Невилл хихикнул, Лаванда раздраженно фыркнула и закатила глаза, вторя Драко. Ее тоже огорчало мое отношение к мантиям и внешнему виду. Пэнси Паркинсон завистливо смотрела на нашу шумную компанию, но пересаживаться за гриффиндорский стол не спешила.
— Юная мисс, барышни не фыркают. Вы не лошадь и не пони! — наставительно произнесла неизвестная дама, проплывая под ручку с сэром Николасом. Девочка залилась краской, я поспешила скрыть злорадную улыбку. Недостойно взрослого человека так по–детски злорадствовать.
После обеда я изобразила непонимание ситуации и подошла к профессору Флитвику, сообщив, что готова ко встрече с невыразимцем. К моему удивлению, мы направились к кабинету МакГонагалл. Там меня уже ожидал высокий белобрысый мужчина с вытянутым постным лицом и рыжеватыми бровками истинно английского джентльмена. Профессор Флитвик весьма церемонно представил нас друг другу. Мистер Джонс, невыразимец. (Точно! А я его то Смитом, то Эвансом. Не знала, как обозвать.) Деревянно раскланявшись, мистер Джонс учтиво пригласил меня в Министерство Магии. Эх, надо было все–таки бежать отсюда Запретным лесом и далее, по глобусу. Теперь поздно. Ну, хоть Гарри, может, удастся навестить.
А ведь опять выходные, и все планы под пушистый хвост миссис Норрис. А хотели змея запускать…
Избегающий резких движений и держащий руки на виду прихрамывающий мистер Джонс устроил мне по пути в Отдел Тайн краткую экскурсию. Министерство Магии оказалось весьма запутанной структурой со множеством странных ответвлений, подразделений и отделов. Я зачарованно проследила полет большой стаи записочек–оригами. Милахи!
Надо же, наши маггловские чиновники спят себе на рабочем месте, а магические не дремлют, в поте лица постигают старинное японское умение. И ловят мух в чернильнице палочками. Двумя. А то одной не подцепляется.
Лифт резко дернулся. Мистер Джонс сделал какое–то невнятное движение в мою сторону, но тут же отпрянул.
— Мисс Грейнджер, я хотел бы предупредить вас, что мой начальник, сэр Омикус Смит, встретит нас в стандартной форме невыразимцев, закрывающей лицо.
— Мистер Джонс, вероятно я должна извиниться перед вами за тот инцидент в подземельях. Если бы мы были представлены… Или вы хотя бы подошли ко мне, когда я была в компании одноклассников, уверяю, наше знакомство выглядело бы совсем иначе.
В ответ невыразимец промычал что–то невнятное, завершившееся просьбой не жаловаться на него мистеру Смиту. Детский сад, штаны на лямках! Школьники, с которыми я общаюсь, куда более разумны и уравновешены в поведении и поступках. Это как–то связано с существованием магических откатов, интересно? Первый удар приходится по мозгам, так сказать. О, цитата есть, недавно в библиотеке вычитала в одном древнем свитке: «Колдунство — оно шибко по мозгам шибает*". Вот это оно самое. И еще откуда–то цитата: «Кого боги хотят наказать, того лишают разума»…
Так, вспоминая подходящие случаю цитаты, добрели до кабинета самого главного начальника самого тайного отделения Министерства Магии.
В кабинете было аскетически пусто. Собственно, именно так я себе представляла жилище мага, узнав о возможностях трансфигурации: несколько основных предметов, которые не имеет смысла постоянно трансфигурировать и что–то напоминающее японский сад камней, с хаотически расположенными мелочами, в любой момент превращающимися в удобные кресла, табуреты, шезлонги, качалки, пюпитры, статуи и вазоны с цветами. Да и основные, каркасные, так сказать, предметы можно постоянно видоизменять в плане фактуры и колористики.
Что–то подобное (только без трансфигурации) было в кабинете мистера Смита.
Он встал, вышел из–за массивного стола темного дерева, дождался, пока агент Джонс нас представит и покинет комнату, как–то картонно переломился в поклоне, словно циркуль сложили, причмокнул губами в полуметре над протянутой (вообще–то для рукопожатия) рукой и вернулся на свое место. Пока он шел к своему креслу, рядом со мной из ворса ковра вырос удобный стул с высокой спинкой, на который я и присела.
