Но больше всего меня беспокоила другая проблема — каким образом легализовать себя и всех, кто перенесся сюда? То, что у нас необычная для этого времени техника это еще полбеды, гораздо хуже то, что форма, личное оружие, манера говорить, совершенно другая терминология, зачастую просто для местных непонятные слова, в общем группа шпионов — хватай и к стенке. Самое обидное, что особо никто и разговаривать не будет. Кто поверит в то, что мы провалились во времени? Совсем как в том японском фильме с очень правильным названием «Провал во времени», на который они ходили всей семьей, когда группа солдат из сил самообороны, войдя в аномальную зону, оказалась в пятнадцатом веке… Пытаясь выжить, они примкнули к одному из тамошних правителей, и довольно успешно вели боевые действия… Вот! Правильная мысль! Необходим местный командир соответствующего ранга, так как командовать напрямую не светит никак! И уже при нем создать СВОЙ штаб, который в этом бардаке, который сейчас происходит, сможет вести адекватное планирование и отдавать вменяемые приказы войскам бестолково тыкающимся по тупым указаниям штаба фронта… Все правильно, это должен быть обязательно СВОЙ ШТАБ. Следующая мысль заставила меня хмыкнуть — СВОЙ ШТАБ может даже приписать себе особые полномочия, что объяснит еще и незнакомую, типа секретную технику, и по большому счету все остальное. Генерал Лакеев может местных командиров пригласить, ознакомить с обстановкой, поставить боевую задачу, а если надо и ситуация к тому же подходящая, можно и перевести в свое подчинение, меня же в лучшем случае пошлют незатейливо. Кстати, есть хороший повод сейчас выйти с ним на связь — сообщить как отработали его летчики по немецким танкам. Сказано—сделано, и уже через несколько минут с помощью КВ станции Р—130 я докладывал генерал—майору Лакееву о результатах бомбо—штурмовых ударов его соединения.
Как спровоцировать его на личную встречу, пришло во время доклада:
—…Кроме этого, товарищ генерал, имею проверенную информацию по сложившейся обстановке, о которых могу доложить только лично.
— Лично? Сколько времени тебе надо чтобы прибыть ко мне в штаб?
— Долго будет, товарищ генерал. И опасно, сами знаете… — прямо таки слышу, как он раздумывает, не слишком ли оборзел подполковник. Но с другой стороны, авиаторы, они к субординации относятся намного проще — в воздухе все равны и удачливый лейтенант может на равных встретиться с генералом.
— Добро. Жди…
Договорились, что к нему на аэродром Киверцы прибудет пара радиофицированных Мишкой Баком «ишаков». На все про все мы положили час с четвертью — пятнадцать минут на согласование с «Оводом», еще пятнадцать минут полет туда, столько же на посадку, осмотр самолета, доклад и взлет. И еще четверть часа на полет обратно. Итого по расчету час. На встречу, доклад обстановки и принятие решения еще пятнадцать минут. А дальше как говориться вперед за орденами.
И вот с небольшой погрешностью в несколько минут, я наблюдаю как на посадку заходит «ишак». Второй в это время кружил над полосой и сверху очевидно прикрывал посадку, генерал все таки. Откинув боковой щиток, из кабины вылезла уже знакомая фигура Лакеева. В полотняном, трофейном шлеме и нашем кожаном реглане он выглядел как минимум необычно. Не дав мне начать доклад, буркнул:
— Подожди подполковник, сейчас освобожу сидельца поговорим. — При этом он открыл лючок на левой стороне фюзеляжа и помог выбраться молодому парню.
— Ну как, цел? — спросил генерал.
— Целый, только при посадке локоть ушиб сильно товарищ генерал—майор.
— Управлять сможешь?
— Справлюсь, не впервой…
— Тогда держи парашют и шлем, и на взлет, а то твой ведущий смотри как сам круги нарезает.
Быстро надев парашют, летчик ловко забрался в машину, нацепил очки и привычно гаркнул:
— От винта!
Подождав, пока мы отойдем подальше к ивам, пилот запустил двигатель и пару раз сделав перегазовку пошел на взлет. Проводив взглядом поднимающийся в воздух истребитель, генерал сказал:
— Пацан еще!
— Как долетели товарищ генерал?
— Отлично! Твой «Овод» точно вывел на эту площадку, пару раз менял курс, как я понял уводил от противника. Рация работает чисто, слышно великолепно, сколько сможешь еще мне машин оборудовать?
— Не готов ответить, надо с нашим специалистом уточнить. Насколько я в курсе, на эти самолеты установлены трофейные станции, снятые с подбитых машин.
— Еще вопрос, как твой «Овод» определяет где находятся самолеты противника, у тебя развернут свой ВНОС?
— Своего ВНОСа нет, а как определяет где находятся самолеты противника сказать пока не могу — не имею права. Могу сказать только одно, «Овод» определяет не только машины противника, но и свои. Та восьмерка радиофицированных машин очень успешно используется для охоты на авиаразведчиков, а наш «Овод» работает как диспетчер — командует когда, куда и сколько самолетов направить.
— Я в курсе, ведомый пары мне многое успел доложить.
— Открытым текстом? — ужаснулся я.
— Что такое радиоразведка я знаю, поэтому пока в Киверцах осматривали и дозаправляли машины, мне ведомый и доложил. — с усмешкой ответил Лакеев. — Так говоришь определяет и своих и чужих? Это значит, скорее всего применяете радиолокацию. В прошлом году англичане использовали станции работающие на этом принципе в воздушных боях над своей территорией. Так?
— Так товарищ генерал. — Вынужден был я подтвердить его догадку.
— Только нет в этом районе больших антенн, самая ближайшая в Луцке, да и не готова она, тем более что гражданские строят для вещания на Польшу. Какой—то новый принцип?
— Можно и так сказать.
— Понятно, не можешь говорить.
— Не могу, товарищ генерал—майор.
— Ладно, чего заставил сюда так срочно прилететь?
— Обстановка сложилась следующая. Можно Вашу карту?
Взяв в руки большой авиационный планшет, быстро нашел Радзехув, и начал объяснять.
— Вот здесь, западнее Стоянова, район сосредоточения немецкой танковой дивизии, по которой мы сейчас постоянно наносим артиллерийские удары, не давая ей полноценно готовится к нанесению удара по нашим позициям, которые расположены на гребне, в трех—четырех километров севернее Радзехува. Там сейчас в обороне передовой отряд нашей танковой дивизии в составе одного танкового и одного мотострелкового батальонов. Мной собрана артиллерийская группа в составе около двухсот стволов, с помощью которой проводится постоянное воздействие на немецкую группировку.
— Мной отдан приказ, совершить минимум два полковых вылета на штурмовку в этот район.
— Отлично товарищ генерал. Разрешите продолжить? — После кивка, продолжил: моими разведчиками обнаружена наша танковая колонна в составе, ориентировочно: два танковых батальона и один мотострелковый, которые сосредоточены в лесочке западнее Холоюва. Предположение о второй колонне еще не подтверждено. Группа разведки должна была выйти на связь еще два часа назад.
— Что известно вам о второй колонне?
— Вторая предположительно оценена мной как танковая дивизия, стоит на дороге юго—восточнее от Холоюва и до Полонычна, и далее скорее всего до Грабова. Перехваченное немецкое сообщение дословно звучит так: «Хвост колонны, выходящей из лесов южнее Холуюв, не просматривается».
— Так откуда данные подполковник, разведка или перехват?
— Сначала информацию получил, переведя радиосообщение авиаразведчика, потом направил разведгруппу для проверки.
Группа подтвердила часть данных.
— Понятно.
— Сведений от группы до сих пор нет.
— Может случилось что, например рация вышла из строя?
— Группа на бронетехнике, раций имеет несколько, думаю произошло что—то серьезное.
Глава 13
Предыдущий фрагмент
Прильнув к трубе, посмотрел на дорогу, там все было как раньше. Оторвав голову от ТЗКа, посмотрел назад, на пулеметчиков, как там они. Наводчик левой установки стоял в кузове машины и спокойно почесывал за ухом. Он ждал команды, вытянув шею, и моментально навострил уши, когда увидел, что я смотрю на него.
