— Сейчас организуем.
Вскоре на столе образовался графинчик со ста граммами янтарного напитка, рядом кувшинчик сока. Машеров оглянулся. Одному за столом было как-то неуютно.
— Ребята, может, кто присядет рядом? Хоть чаю выпьет. Неудобно как-то…
Старший понятливо кивнул, махнул рукой другим и сел напротив первого секретаря.
— Вы не волнуйтесь, Пётр Миронович, все нормально. Счас еще чайку организуют.
Напиток огнем прокатился по пищеводу, оставляя легкое фруктовое послевкусие.
— Хороший, — кивнул в сторону графина Машеров. — Неплохо снабжают нас, самодуров.
Старший охраны бросил внимательный взгляд в его сторону и отчеканил.
— Вы другой, Пётр Миронович. Я обо всем знаю, да и ребята тоже, нас предупредили. Не сомневайтесь — мы вас прикроем.
Это был ответ серьезного ответственного человека другому серьезному человеку. На душе у Машерова сразу стало теплее, вспомнилась уже далекая нынче партизанская молодость. Как смело он себя чувствовал с верными соратниками, как нашел в отряде свою любовь и будущую жену. Прорвемся, не впервой!
Глава 8. Новогодние сказки. Ярославский ЦПВП. 29 декабря 1974 год
— Как здорово!
Кто бы мог подумать, что пятидесятилетняя женщина окажется эдакой шаловливой девчонкой! Надежда засандалила снежком прямо Степану в лицо. Тот сделал такое смешное выражение, стараясь выплюнуть снег изо рта, что девушка не удержалась и звонко засмеялась, согнувшись пополам.
— Надяяя!
— Извини, но не надо было так подставляться! Смотри, сколько за ночь снега нападало.
— Это я уже без сопливых знаю. Весь употел с утра, пока дорожки разгребал.
— Мужчина должен зарабатывать! Ты же сам сказал.
Надежда игриво сложила «домиком» густые светлые брови. Степан не мог на неё долго сердиться и сам засмеялся.
— Надо же тебе на свадебное платье деньги заработать.
— Какой ты все-таки дурачок! Да не нужно мне это платье клятое, у меня же две свадьбы в них было. Вернее, нужно, но не такое. Я сама его пошью! Света обещала подходящую ткань достать. Она на Новый год в Москву собирается.
— С ума сойти, мы встречаем Новый год где-то у черта на куличках, в другой реальности и потерянном времени. Прямо новогодняя сказка!
— Мрачное фэнтези с орками!
— Думаешь, шампанское на столах будет? Этой стипенсии ни на что не хватает.
— Не знаю, Надя. Это и у нашего начальства первый новогодний праздник с нами, тунеядцами из будущего.
— Ну, допустим, ты у нас оформлен совершенно официально дворником. И неужели не сможешь через своего дружка чекиста что-то устроить?
Степан недовольно обернулся.
— Сколько раз просил не называть нас друзьями. Просто деловые отношения. Не забывай, что он нам здорово помог.
— С виду и не скажешь. Не разлей вода.
— Хватит, народ и так черти что говорит.
— Да плевать на народ! Все равно всегда будут друзья и будут остальные. Последняя партия попавших, вообще, какая-то неприятная попалась, — тут же сменила тему разговора Ягужинская. — Столько скандальных бабок.
— Ну, по внешности так там немало красавиц прибыло.
— Все равно они в душе остались змеями и жабами. Хорошо хоть Валя пока здесь, а то и поговорить не с кем будет. Правда, она в последнее время все больше в науке, из библиотеки своей не вылезает. К ней на днях несколько таких серьезных мужичков приезжали. Один с бородкой на Валюшу конкретно запал. Все вздыхал и вздыхал. Бедняга!
— Ох и сплетницы вы, женщины!
— Как будто вы другие! — саркастично усмехнулась Надежда. — Мне служба безопасности моей фирмы в свое время такие записи озвучивала… Никогда бы не подумала, что высший менеджмент может хуже базарных бабок быть.
— Не уходи от темы. Затащила наша гимнасточка физика в постель?
— Ого, какой пристальный интерес к чужой интимной жизни. Сударь, да вы знатный изврат!
— Ну, пока не распишемся и у нашей будут проблемы.
— И не говори. Как будто малолетки по углам шаримся. Ты еще постоянно озабоченный. Подожди-ка, поэтому тебе тетки из последнего заезда такими красивыми кажутся?
— Ревнуешь?
— Ну а ты как думал? — Надежда неожиданно сделала ему грамотную подсечку, и они оба свалились в сугроб. Немного повозившись, Степан оказался, как и положено мужику, сверху и поцеловал девушку в губы. — Не начинай, пожалуйста, у меня еще занятия, увидимся после ужина. Потрать все накопившиеся силы на уборку снега, к кухонному блоку на кривой кобыле не подъехать.
— Ого, мы еще не расписаны, а ты уже командуешь?
Мимо по дорожке кто-то проходил и им пришлось встать, помогая друг другу отряхнуться. Одежда была из натурального меха и ткани, снег к ней лип безбожно. Правда, в перешитой самой Надеждой шубке было совершенно не узнать выданное ей казенное имущество. Ягужинская внезапно вспомнила свое былое хобби. Не зря же она держала сеть модных бутиков и частенько наведывалась в пошивочные цеха Милана.
— Заявление написала?
— Написала.
— Тогда чего так вздыхаешь?
— Просто ты не был комсомольцем, та еще нудятина. Разгонять надо всю эту контору. Ни одного приличного человека потом из его актива в жизни не видела.
— Что поделаешь, дресс-код!
Девушка не удержалась и захохотала.
— Ты откуда такого нахватался? Стёп, ты у меня временами чистый ребенок!
— У тебя же и набрался! — мужчина резко развернулся, они уже подошли к клубу, где проводились занятия. — Ты точно во мне уверена, Надь?
— Конечно, милый. Я не устану повторять, — Надежда провела ладонью по его щеке. — Ой, какой сегодня небритый! Хочешь, как Илья завести бородку?
— Нет, — Степан снова довольно улыбался. — Просто не успел. Вечером обязательно!
— Еще бы, иначе не будешь допущен до паночкиного тела!
Степан помог ей раздеться, и держа шубу в руках, смотрел, как Ягужинская поднимается по лестнице, слегка покачивая бедрами.
— Глянь, какая баба! Я бы ей заплентелюхнул от души!
— За базаром следи!
— А то что? — к Степану повернулся мрачноватый громила в растянутом свитере, скорей всего из новичков.
— Здесь так не принято — это, во-первых. Во-вторых, она моя.
— Была твоя — стала ничья.
Здоровяк басисто засмеялся, ему вторил какой-то хмырь, худющий паренек в яркой рубашке с жиденькой прической на узкой голове.
— Повтори, юродивый!
— Чего?
Степан не дал громиле замахнуться, тычок двумя пальцами в область солнечного сплетения заставил того буквально задохнуться. Все-таки физический труд и ежедневные занятия с начальником охраны и по совместительству бывшим офицером ГРУ сказались на эффективности простого на вид приема. Шнырю хватило и пинка под задницу. На возню возле раздевалки уже оборачивались входящие. Кто-то с любопытством, кто-то с осуждением. Не стоит забывать, что основная масса попаданцев уже была вполне пенсионного возраста.
— Что тут происходит, молодые люди?
Около раздевалки из ниоткуда нарисовался Сан Саныч, он читал лекции в секции математиков и физиков. Несмотря на старомодную «профессорскую» бородку и лицо записного интеллигента, в такие острые моменты он мог удивить совершенно иными навыками. В отличие от многих Холмогорцев уже знал, что в войну профессор служил во фронтовой разведке и не раз ходил в тыл противника. Степан отлично представлял себе, какие отчаянные там служили парни, так что не рискнул бы выйти с профессором один на один.
— Да так, пришлось некоторым наглядно объяснить, как стоит относиться к дамам.
— Вот оно что? — Сан Саныч с нехорошим прищуром взирал на встающего с колен громилу. — Новенький? Вам, уважаемый, — наверное, только в русском языке можно такое вежливое слово произнести как ругательство, — разве не рассказали о правилах местного общежития?
— Не по пацански бьешь, сученок! — здоровяк злобно зыркнул в сторону Степана. — И ты, козел старый, отвали…
Опа, и хулиган снова валяется на полу, только в этот раз он получил удар намного больней. Холмогорцев его даже почти не заметил. Короткий взмах рукой и дылда корчится на полу.
