«У нас, — признался как-то на встрече с Брежневым Кириленко, — мало кадрового резерва. Нет второго и третьего эшелона. Всё мы растеряли»
Экономика также с недавних пор стала больной темой. За колоссальный рывок СССР в пятидесятые и шестидесятые приходилось расплачиваться всеобщей бедностью населения, отставанием по снабжению советских людей продовольствием и товарами широкого потребления. Мощнейшее государство зачастую уступало в этом плане своим сателлитам! Партия, сделавшая лозунгом слова «Все для человека, все на благо человека», делами его пока не подтвердила.
Руководящим работникам было ясно, что старыми методами проблему не решить, стоило подключить экономическую науку и последние достижения научно-технического прогресса. Благодаря людям будущего стала модной идея всеобщей компьютеризации, пока тормозившейся общим отставанием электронной промышленности Союза. Но это было со временем поправимо. Вопрос уже решали на различных уровнях. Докладчик сразу заявил — Мы планируем в течение двух пятилеток рост Валового продукта на двести шестьдесят процентов.
— Потянем ли? — засомневался Мазуров.
— Придется менять многие подходы. Вот и сейчас вскоре в Москве состоится встреча Генерального с западными немцами. Пётр Иванович над этим усиленно работает. Сделаем прорыв века.
— Союзникам такой расклад не понравится.
— Да и черт с ними! — Мазуров нахмурил густые брови. — Я им сызнова напомню Прагу шестьдесят восьмого. Никуда не денутся! Этот газопровод нам нужен как воздух. Они нам целый трубный завод взамен построят.
— Правильно, Кирилл Трофимович. На мировой арене нам также стоит полноценно использовать временную слабость нашего геополитического соперника. Поражение во Вьетнамской войне, Уотергейтский скандал, мировой топливный кризис семьдесят четвёртого. Грех не разыграть такую удачную комбинацию. Хрен вам! Разрядка в этот раз случится по нашим правилам.
Соломенцев сел поудобней и предложил:
— Ну что ж, товарищи, тогда подробно пробежимся по всем пунктам.
13 часов 25 декабря 1974 года. Кабинет председателя Комитета партийного контроля
Люди, три часа активно обсуждавшие проект доклада здорово устали, некоторые вытирали лбы носовыми платками, другие шумно прихлебывали из стаканов минералку. Разговор получился на редкость честный и временами не всегда лицеприятный. Но все хорошо понимали, что стоит на кону и личную гордость запихнули сейчас куда подальше. Ведь на каждого из них с далекого будущего глядели потомки. От такого взора в собственной скорлупе уже не спрячешься! Какой тут к черту эгоизм в такой обстановке. В тот раз уже профилонили и были прокляты и оболганы.
— Извините, товарищи, меня ждут у Косыгина, — попрощался со всеми Кириленко. — Пётр Нилович, вы со мной?
— Конечно, — Демичев снял со спинки кресла свой пиджак, стряхнул с него воображаемую пылинку и попрощался со всеми.
В кабинете осталось четыре человека.
— Надо что-то решать по моему ведомству. Ну не могу я тянуть два таких монстра сразу! — генерал Ивашутин смотрел прямо, не опуская глаз.
— Мы пока размышляем над представленными кандидатурами. Но этот вопрос будет решаться на Политбюро. Вы же понимаете, что назначенец должен быть именно политический? По Москве и так уже всякие нехорошие слухи гуляют. Некоторые на новый тридцать седьмой год намекают. Шутка ли, глава комитета застрелился, а несколько весьма высокопоставленных комитетчиков исчезли из поля зрения.
— Только не затягивайте, товарищи. КГБ ведь еще реформировать надо. Потомки не все олухами были. Разделить внешнюю разведку и контрразведку нам также необходимо. Пусть вашими антисоветчиками другие ведомства занимаются. Нам же столько квалифицированных людей на всяческую ерунду отвлекать не дело. Потом под самым носом предателей и шпионов находим. Запустил Андропов контрразведку, столько бездарно на всяческих пижонов и пидаров ценных ресурсов потратил. Ну а в итоге вышел полный пшик! И в это время по окраинам страны буйной махрой национализм расцветает.
— Товарищ генерал я бы попросил…
— Михаил Сергеевич, вы же читали мои докладные. Гордиевский, Митрохин, Полещук, Резун. Вам этот секретный список продолжить? Это, по-вашему, отличный итог работы контрразведки? Всего ведомства? За такие провалы по головке не гладят, и все виновные будут обязательно наказаны.
— Это вы к чему, Пётр Иванович! — вскинул голову Мазуров.
— Больно уж много стало поступать ко мне писем, а некоторые добиваются личной встречи со мной. Из ЦК КПСС также не раз звонили.
— Хорошо, будем решать этот вопрос. И, Пётр Иванович, в следующий раз принесите нам список этих «обращенцев», больно уж это все подозрительно.
Соломенцев подождал, когда глава ГРУ и временно КГБ выйдет из кабинета и повернулся к гостю из Белоруссии, сразу начав с самого важного:
— Есть мнение, что вам придется в ближайшее время перебраться в Москву.
— Петро, — сидевший за столом Мазуров сосредоточенно смотрел на старого товарища — Ситуация в стране, как видишь, серьезная, поэтому извини, но сейчас решать не тебе. Да и Леонид Ильич лично просил передать свою просьбу согласиться на новое назначение.
— Я понимаю, — Петр Миронович Машеров размеренно помешивал ложкой сахар в стакане. Им только что принесли чай с тульскими пряниками. — Сколько у меня времени, чтобы сдать дела?
— Думаю, что полгода точно есть. Преемника мы с тобой вместе подберем, достойного и грамотного. Жди меня в Минске сразу после праздников. Тогда конкретно и поговорим.
— Что буду в Москве делать?
— Мы введем на Политбюро тебя в состав, там и определим направление работы. Ты же у нас больше по хозяйству? Вон как республику поднимаешь, любо-дорого посмотреть!
— Ты, пойми, Петр Миронович, — вмешался в разговор хозяин кабинета. — Работа с аппаратом ЦК и правительства имеет свои нюансы и возможности. Можно быть крепким и достойным руководителем, но потерпеть поражение в аппаратных играх. Представь масштаб предстоящих реформ и поистине гигантские размеры Союза.
— Вот именно! По щелчку пальцев или подписанному указу просто так ничего не изменишь. Семь потов сойдет, пока мы всю эту махину с места сдвинем. Так что сначала надо обрасти помощниками и собственным аппаратом. Мы тебе в этом обязательно поможем. Сам только что услышал, как они задергались. Эту кодлу так сразу не вывести, будем постепенно заменять.
Машеров поднял глаза:
— Кадры решают все?
— Правильно мыслишь! — бывший первый секретарь ЦК КП Белоруссии, а теперь второй человек в правительстве страны несколько повеселел и чуть ослабил узел галстука. — На предстоящем съезде будет выбран переходный кандидат, скорей всего из проверенной гвардии. Чтобы зря не злить старых зубров. Нам необходимо время, чтобы всюду провести своих людей, настроить аппарат и решать дальше вопросы более коллегиально. Насмотрелись на волюнтариста с его идиотскими постановлениями и их последствиями, но поменять систему полностью так и не сподобились.
— Прям не узнаю тебя, Кирилл Трофимович, — Машеров усмехнулся. Улыбка была у него легкая, хорошая, привык человек часто улыбаться.
— Многое за последнее время пришлось передумать. Ведь в правительстве именно меня поставили вести этих… «временных переселенцев». Я одним из первых и узнал о нашем возможном будущем.
— Возможном?
— Некоторые умные головы в Академии считают, что наши временные потоки уже разделились. Так что мы сможем смело строить свое собственное будущее. Минус только в том, что в этом случае воспоминания попаданцев начинают постепенно терять значение. Мы же будем действовать по-другому, и история начнет меняться. Чем дальше, тем больше будет это различие.
— Понимаю, — задумчиво протянул Машеров. — Правда, у меня в республике их мало. Это везде так?
Соломенцев переглянулся с Мазуровым и нехотя ответил:
— Почему-то подавляющее большинство людей из будущего появляются на территории РСФСР. Наверное, это связано с грядущей её государственностью. И вот что еще, Петр Миронович, — глава Комитета партийного контроля выложил на стол две закрытые кожаные папки и пододвинул к гостю столицы. — Одна от ЦК, вторая от Ивашутина. Как понимаешь, все сверхсекретно. Просьба ознакомиться с содержимым до Пленума. Другие дела пока, пожалуйста, отложи в сторону.
