Вот и сейчас, я “рассчитывал” на Сафонова, как на мента старой закалки. Не потащит же он в погреб компромат. Он тут царь и Бог. Кто к нему тут полезет, пусть даже и с проверкой? . С области все подмазаны. Не зря же он так карьеру стремительно сделал. А о московских проверках в Новоульяновске уже лет десять никто не слыхивал.
Я спешно перебирал бумаги. Постановления, какие-то рапорта, пара отказных материалов. Даже дело уголовное десятилетней давности выудил. Так… Главное потом все разложить в том же порядке, не перепутать.
Наконец, мое внимание привлек одинокий листочек. Жалкий и помятый, он отсвечивал темными пятнами. Что-то бурое присохло к бумаге. Похоже, документ в крови заляпан. Я пробежался по тексту глазами. Твою мать! Бинго!
Глава 13
Неровный почерк, сбивчивые каракули на сером листке, будто писал человек, опасающийся за свою жизнь. Строчки пляшут и торопятся рассказать что-то важное.
Я с листком нырнул под стол.
— Ты чего, Курсант? — Медведев удивленно провожал меня лучом фонаря в темноту. — От кого прячешься?
— Переснять хочу документ, — я пристроился под столешницей. — Чтобы вспышкой не сверкать. А ты подсвети мне бумажку. Вот так… Держи ровнее. Ага, нормально.
Я взвел фотокамеру и отщелкал на разных режимах кадров десять, для надежности.
— Так ты нашел, что искал? Бери документ и уходим.
— Нельзя его забирать, — замотал я головой. — Иначе отбрехается, падла. Его нужно официально из служебного сейфа под протокол изъять. Чтобы привязать к владельцу ящика процессуально, так сказать. Тебе оно надо, разбираться? Законом я его хочу прижать, понимаешь, не шантажом.
— Я ваших ментовских штучках не рублю. Как знаешь. Щелкай быстрее и валим. А что это на листке? Кровь?
— Скорее всего, — я отщипнул уголок листка в том месте, где его пропитало высохшее бурое вещество.
Фрагмент забрал маленький, чтобы повреждение в глаза не бросалось. Достал из кармана чистый носовой платок и завернул в него трофей.
— Это-то нафига? — недоумевал шубник.
— Для экспертизы. Слышишь шаги по коридору? — прошептал я, складывая бумаги обратно и стараясь ничего не помять. — Всё, запирай сейф.
Мы закрыли хранилище, замкнули двери кабинета и приемной. Осторожно вышли в коридор, огляделись.
Редкие лампы бросали скудный свет. Где-то этажом выше стучала пишущая машинка.
Вышли на лестничный пролет и стали спускаться на площадку второго этажа. Как вдруг я заметил, что кто-то поднимается нам навстречу. Его шаги гулко разносились в опустевшем здании. Как же не вовремя! На лестнице-то не разминешься.
Я глянул вниз. Широкоплечая фигура в форме, знакомая лысина со свисающими по бокам щеками. Твою мать! Это ж Сафонов! Нельзя мне перед ним палиться. Еще и с медвежатником впридачу.
Я юркнул в коридор второго этажа и дернул за рукав Медведева. Тот неуклюже и слишком шумно развернулся, не зная, куда бежать. Я собирался укрыться в туалете. Шубник последовал за мной, но Сафонов, задрав голову, заметил его. Увидел, как некто резко поменял свой маршрут, и понял, что дело нечисто.
— Эй! Ты! — окрикнул он шубника. — Ты кто такой?
Меня он не видел, я уже был за углом. Я жестами и мимикой показал Медведеву, мол, выкручивайся, скажи, что терпила. Сам я нырнул в приоткрытую дверь туалета. Прижался к стене и, затаив дыхание, прислушался.
Шаги Сафонова приблизились:
— Я вас спрашиваю, вы кто такой?
— Так, это самое… Заявление пришел писать, товарищ майор, — изобразил простака медвежатник, даже в звании Сафонова понизил, сделав вид, что в звездах на погонах не разбирается. — Кошелек у меня украли, товарищ милиционер. Вот, пришел за помощью…
— Не майор, а подполковник, — фыркнул Сафонов. — Документы покажите, гражданин потерпевший. Как ваша фамилия?
— Так нету с собой паспорта.
— А как же вы пришли заявление писать? Личность вашу удостоверять как прикажете?
— Так и паспорт вытащили, суки… Извиняюсь, то есть. Вместе с кошельком, — не растерялся медвежатник.
— Только заявление пишется либо в дежурной части, либо у дежурного следователя в кабинете. А вы наверху что делали? — даже через стену я чувствовал, как Сафонов буравит Медведева въедливыми глазками. — Из кармана что у вас торчит? Перчатка? Зачем вам перчатки летом? Пройдемте-ка, гражданин хороший, со мной в дежурную часть. Выясним, что вы за птица и какой там кошелек у вас украли.
Бл*ха! Приплыли. Если личность Медведева установят, то совсем плохо… Сафонов не дурак, хоть иногда и кажется таковым. Обыщут моего “напарника”, а у того отмычки в карманах. Надо срочно что-то делать.
— Да, конечно, — согласился Медведев. — В кошельке денег немного было, но я же за справедливость. Наказать воров хочу. Вы же их найдете?
— Хватить трындеть, — оборвал его Сафонов, отбросив всякую вежливость. — Шагай вниз.
Я осторожно выглянул в коридор. Сафонов пропустил вперед шубника, а сам предусмотрительно пошел за ним, держась на безопасном расстоянии.
Решение принял молниеносно. Тянуть больше нельзя. Я выскочил из укрытия и рванул следом. В три прыжка настиг Сафонова. Тот услышал шум за спиной и стал оборачиваться всем корпусом, но не успел.
Хрясь! Я впечатал кулак в его затылок. Но без фанатизма. От слишком сильного удара шейные позвонки слетают на раз-два. Врезал вполсилы. Думал, хватит, но не рассчитал. Противник не вырубился, а от удара лишь нырнул вперед, но на ногах устоял. Твою мать! Доброта моя грозила обернуться против меня. Сейчас он обернется и увидит мое лицо.
Но Медведев не растерялся и подхватил эстафету. Резко развернулся и встретил Сафонова прямым в челюсть. Тот охнул и завалился навзничь, стукнувшись еще до кучи головой о пол.
Есть! Вроде вырубился. Подполковник растекся по крашеным доскам бесформенной тушей.
Снизу на лестнице раздались чьи-то шаги.
— Уходим! — махнул я рукой, призывая Медведева вернуться в коридор второго этажа.
Мысли промелькнули в голове со скоростью звука. Я быстро оценил обстановку. Вниз нам никак нельзя. Даже если вырубить того, кто поднимается, незамеченными через дежурку второй раз нам вряд ли повезет проскользнуть. А первыми, к кому побежит Сафонов, когда очнется, будет дежурная смена. Поэтому я решил уходить через окно второго этажа.
Медведев поспешил за мной. Бл*ха! Как же он громко топает. Не зря такая фамилия.
— Куда теперь? — пропыхтел он. — Здесь есть другой выход?
— Нет, конечно! Уйдем через сортир!
Я первым заскочил в туалет и сразу бросился к окну. Подергал раму с закрашенным стеклом. Хрен! Многолетние слои краски зацементировали шпингалеты намертво, будто застывшая лава.
Из коридора послышались крики и шум. Бл*ть! Похоже, Сафонов очнулся. Судя по голосам, он был уже не один — успел кого-то привлечь в погоню за нами Времени в обрез. Сейчас они будут здесь.
Я вытянул рукав свитера, накрыв им кулак, и ударил по стеклу. Дзинь! Осколки высыпались наружу. Рама ощерилась на меня торчащими зубьями разбитого стекла. Ударил снова. Дзинь! А потом еще и еще, расчищая проем от осколков. Те прорезали свитер, и кровь брызнула каскадом капель, окропив раму.
Я вскочил на подоконник и глянул вниз. Второй этаж. Не высоко и не низко… Но выхода нет. Надо прыгать.
— Давай за мной, — махнул я шубнику, но тот и без того понял, что нужно делать.
Я выпрыгнул в окно первым. Приземлился на газон и погасил инерцию перекатом. Вскочил на ноги. Фух! Вроде, цел.
Как будто какое-то видение или дежавю, передо мной возникла фигура Гоши — разве не так же он бежал от меня из собственного ресторана.
Бух! Рядом шлепнулся шубник, будто куль с картошкой впечатался в землю. Кто же так прыгает? Лишь бы не переломался. Я помог ему подняться:
— Ты как?
— Нормально, — буркнул он, чуть прихрамывая.
Все-таки не совсем, получается, нормально. Он ковылял прочь от здания УВД. Я семенил рядом, пытаясь его поддержать, но тот только отмахнулся от помощи, постепенно набирая скорость.
