Неожиданно оживают голоса в голове.
— Резкий подъем температуры в репозитории! Ситуация три! Ситуация три! Белка! Как слышите?
— Контроль, я Белка, слышу вас, — отзывается знакомый голос «второго».
— Белка, вы на дежурстве осматривали репозиторий?
Короткая пауза.
— Так точно, осматривали.
— Срочно возвращайтесь, там, похоже, взлом. Доклад по разрешении ситуации.
— Есть.
Ленка смотрит круглыми глазами.
— Что это было? Я… я слышала…
— Внезапная телепатия, нас сейчас накроют, бежим отсюда! — рявкаю я. Некогда размышлять над здешними чудесами и ужасами, пора бежать. Фонарик за пояс, а от тяжелого фомича придется избавиться. Прощай, дорогой товарищ, ты верой и правдой служил мне эти часы, ты ломал замки и вселял уверенность, но сейчас, в этот грозный момент…
«Стабилизация температурного уровня. Локализация тепловой аномалии».
Дверь начинает медленно закрываться. Лена испуганно ахает, но мы успеваем.
Вылетаем в дверь, несемся дальше, сандалии скользят по влажным камням. Вот и перекресток, здесь патруль повернул налево, к посту, но нам к посту не надо, значит… значит — прямо? Пускай прямо, тем же путем, что и пришли, Ленка не отстает, она вообще молодец, с такой я бы и в разведку, и куда угодно…
— Ни с места! Стоять! Стоять!!! Руки за голову!
Их двое, фонари обшаривают нас слепящими лучами. Всего двое, но это здоровенные жлобы, больше ничего не разобрать, глаза от света слезятся. Неудачная это была затея с самого начала. Не нужно нам было лезть сюда, не нужно.
— Стоим, — отвечаю я, и не слышу собственного голоса.
***
Бронежилетов на охранниках не было, и разгрузок с магазинами и разными подвешенными гранатами тоже. Собственно, из оружия я видел только длинноносые черные пистолеты. Сто процентов, еще ножи где-то спрятаны. Какой же военный без ножа? Наверное, мы не считаемся опасными, оттого они и автоматов не взяли.
Руки, правда быстро и качественно связали пластиковыми наручниками. Видимо, так далеко их наивность и уверенность в своих силах не простиралась. Или это я себя успокаиваю? Скорее всего, это протокол такой, для всех задержанных.
В туннеле было сыро и темно. Налобные фонари рисовали белые узоры на влажных стенах, выхватывали то бесстрастные лица наших конвоиров, то бледное как смерть лицо Лены, окаймленное черными в ярком ртутном свете волосами.
— Извините… мы — мы из лагеря неподалеку, заблудились под землей… мы честно не знали, что тут запретная зона… нам бы… нам бы обратно, — выдавил я из себя.
Но говорить с нами никто не собирался. Старший в группе ткнул пальцем себе в грудь и, не особенно и скрываясь, сообщил:
— Контроль, я «Белка». «Белка». Как слышите, Контроль? Прием.
Ответа я не услышал, видимо, говорили в наушник.
— На выходе из туннеля К-18 задержали двух «эксов» из лагеря, — равнодушно сказал старший. — Да, недалеко от репозитория. Врут, что заблудились под землей. Да, там километра три с половиной… Так точно.
Он снял с пояса какой-то прибор и направил на нас.
— Парень и девчонка. Девчонка… — пауза, — «Я-17». Да. Невозможно установить, тут темно.
Он навел на Лену фонарик.
— Имя?
— Л-лена, — прошептала та.
— Так точно, — сказал человек в микрофон.
А я все пытался понять. Что-то с этими служивыми было не так. Что-то в их форме настораживало. Хотя и в форме не разбираюсь совсем, и охранника не отличу от милиционера, а налоговика от десантника, но тут что-то другое… Общее.
— Парень, — старший снова сделал паузу и посмотрел на прибор. — Это… Сорок второй. Подтверждаю. По протоколу, есть. Девчонка? Так точно.
Он повернулся, и в его лице было что-то такое нехорошее, что я дернулся, пытаясь закрыть собой Ленку. Но младший в группе держал нас крепко. Повинуясь короткому жесту первого, он подтолкнул Лену к нему, цепко ухватил меня за локоть и молча указал на коридор. Шагай, мол.
— Извини, девочка, — сказал из-за моей спины тот, что говорил по рации.
Младший был очень силен, и бросок на него со связанными руками результатов не дал. Короткая подсечка, и я лицом вниз рухнул отдыхать на мокрый каменный пол. А в туннеле позади стало совсем темно и тихо, только на секунду моргнула вспышка. А потом… потом послышался звук падающего тела.
Второй охранник рефлекторно повернул голову, чем я и воспользовался, с низкого старта с переворотом рванув вперед и вправо, туда, где секунду назад приметил боковой коридор. Коридор, хвала Аллаху, оказался сквозным, с шансами на побег. Выстрела я снова не услышал, только что-то слегка кольнуло в ногу. И нога отнялась.
Но я был очень упорным, есть у меня такое хорошее качество, очень помогает по жизни. Двигаться я не перестал, просто упал на четвереньки и в таком приглядном виде, опираясь на связанные руки, поскакал дальше. Ничего, наши далекие предки этим манером немаленькие расстояние преодолевали, чем я хуже? Судя по всему, ничем, особенно в части умственного развития. Что же тут творится, кто эти люди? Явно те, кого мы слушали раньше. Господи, Ленка, Ленку же, ее же… Удачно это я придумал, на четвереньках-то, силуэт снижается, меня в темноте вообще наверное не видно… Куда же теперь… И почему им холодно… И почему мне холодно…
