– в Корун и во второй. Прогнётся. Надеюсь. А ты поклонишься предкам и уедешь. Жизнь продолжается. Хоть она и трудна. Детишек ещё настрогаешь. Не стар ещё.
Он смутился.
– Не выходит.
– Ослабел?
– Я – нет. Стараюсь. Но Настья ходит пустая.
– Придётся вас с Веруном сдружить. Божья волшба его рощи любую хворь лечит. Даже бесплодие. Приезжай. Свадьба у нас.
– У кого?
– Нираг и Сая. Оба вдовые. Без титулов, но очень важные для меня. Для нас. Хорошо, что нашли друг друга. Специальный визит брента – много чести. Лучше, чтоб просто совпало.
Там и сводим вас в рощу. Она – МРТ и УЗИ в одном флаконе. Заодно попрошу Веруна посмотреть на Настю пристальнее. Какие сюрпризы от неё ждать? Дедок-то прозорливый…
Кое-чего Клаю знать не стоит. Фиррах не намного больше моего Кирраха, но гораздо богаче подземными сокровищами. Половина бочонка липового мёда (вторую половинку я заначил) обернулась картой соседнего глейства, обильно испещрённой значками Подгруна. В договоре об уступке прав на брентство покойного Крулая обязательно оговорю бессрочное право владельца Кирраха добывать ископаемые на территории соседа без ограничений. Разве что под замком не копать. Но там ничего нет полезного.
Март. Тёплый ветер. Набухают почки на деревьях, пробивается первая листва. Сохнут дороги. А у нас добавляется ещё одна забота – где хранить продукты в отсутствие холодильника. Свежее кушать хорошо. Но не всегда удобно. Лучше запасать.
Отец сделал ревизию подвалов, где всегда прохладно. Немного сыро, пожалуй, но даже летом температура не выше градусов двенадцати. Обнаружил остатки моих запасов, перевезённых из Дымков.
Он вышел наверх, основательно перепачканный, в паутине, будто раскопал столетние залежи в поисках клада. И да – нашёл клад. Пачку сухих дрожжей, почему-то не использованную в начале пребывания в Мульде, как только появился первый самогонный аппарат. Дрожжей я много не вёз, вне холодильника плохо хранятся. Казалось – зачем их экономить, в любой момент метнулся и накупил их в сельском магазине. Рублей двадцать за пачку цена, уже не помню точно. Короче – почти даром.
Но когда в собственном сарае наткнулся на мину с растяжкой, стало не до походов. И дрожжи кончились. Выход алкоголя с литра браги упал.
Отец усмехнулся при виде моей довольной рожи.
– Не радуйся раньше времени, сын. Давно могли сдохнуть. Срок хранения кончился год назад. Да и где валялись до подвала?
– А даже если живые? Одна пачка – капля в море. На кило муки. Отдай их ма. Дрожжи хлебопекарные. Пусть что-нибудь испечёт.
Мы стояли посреди огороженного двора, примыкающего к деревянному замку. Я проверял упряжь на Бурёнке, намереваясь наведаться в Фиррах. Там дело сдвинулось, когда поставил ультиматум: если кто из братьев порешит другого, второго вызову на дуэль и убью сам. Глейство отойдёт казне. И тогда я его выкуплю недорого, как ранее Кирах.
Да, нажил себе пару врагов. Но скоро удалю обоих от себя. Старик вначале расквохтался, когда я обрисовал перспективу: оба его мальчика на погребальном костре. Потом с запозданием въехал, что благодаря этой угрозе у пацанов появился шанс уцелеть, не прирезав друг дружку. Нас обжимают, мы отжимаем, как это часто не совпадает…
Но – к делу. А главное дело – это самогонка.
Папа держал герметичную упаковку осторожно, за уголок. Наверно, боялся пальцами нагреть.
Я посмотрел на этикетку. Дрожжи – это грибок. Его трудно убить или вывести, особенно если он завёлся на пальцах. Пищевой – нежный.
– Скажи маме, пусть бросит щепотку в кружку тёплой воды. Туда же пару ложек муки. Если через полчаса-час не начнётся брожение, проще выбросить. Я поехал. Нираг! За мной.
После раунда переговоров возвращался домой. Злой, как голодный каросский волкодав. Старик-глей, просёкший фишку, требовал кроме двух брентств ещё двенадцать либ серебра! Прогнулся до десятки и более ни в какую.
Дома я чуть успокоился. В семье царил мир, очень похожий на затишье перед бурей. Или мама заупрямится, вбив в голову какую-нибудь дурость. Или папа что-то изобретёт. Или Мюи на последнем месяце беременности захочет солнце с неба и начнёт капризничать, не получив.
Сели за ужин. Были макароны по-флотски. Мама научила хрымок раскатывать тесто в тонкий блин и нарезать узкими полосками. Их сушили, потом варили. Вместе с мясной добавкой и жиром подавали к столу. К ним – яблочный сидр.
– Знаешь, сын, – задумчиво начал папа. – Дрожжи-то живые оказались. Вполне.
– И мы сейчас едим макароны из теста, приготовленного на тех дрожжах?
– Нет! – вмешалась мама. – Я вот подумала… Дрожжи – это грибок. Вроде плесени. А если дать этому грибку развиться в питательной среде? В том же тесте? Фактически нам нужна живая закваска. А там я придумаю, как из пачки сделать много килограммов. Наверно, в интернете много рецептов «дрожжи своими руками», но я никогда не интересовалась…
– Пробуй, мама! Ты же основы химии и микробиологии знаешь.
А заодно, занявшись делом, меньше будешь фантазировать и языком месить. Это я про себя сказал.
– Да. В общем, я использовала весь пакет. Закваски в разных вариантах. Что-то выживет. Если получится, будут у тебя дрожжи в большом объёме, сынок. Для браги.
А скоро ещё прибавится сахар… Точнее – свекольный сахарный сироп. Кирах – единственное место на планете, где выход алкоголя из браги будет как в Дымках! Себестоимость нира очень сильно снизится. Всё же молодцы мои папа и мама. Честно. Мне бы без них куда хуже пришлось. Пусть я взрослый, самостоятельный, по местным меркам – крутой. Вырос из пелёнок давно. Но! В древние времена жили кланами. Семьями. Одиночке не выжить.
Правда, отец тотчас начал рассказывать не самую подходящую историю.
– Помню, отправили к нам в часть партизан. То есть призванных на военные сборы, штатских. От рядовых до младших офицеров. Вывели в поле, расселили в палатках. Вырыли нужники в земле. Так один из шибко умных спёр брикет дрожжей и запихнул с вечера в отхожее место. Я дежурным по части ходил. Утром прибегает помдеж: товарищ капитан – в сортире кошмар! Я – туда. Ну что вам сказать – извержение вулкана. Из дерьма. Только медленное, – отец изобразил руками фонтан. – Выстроил партизан. Спрашиваю: кто бросил дрожжи? Молчат. Тогда приказываю всем – на расчистку толчка. Не понравилось им, весельчака быстро сдали. На губу его. Туалет трактором засыпали, новый вырыли. Такие дела.
– Миша! Обязательно нужно было за ужином? Фу! Когда из тебя казарма выветрится?
– Когда глаза мне закроешь, Оксана Ивановна. Не раньше. Казарма – это наше всё. Для настоящего мужика.
