А потом чуть ли не на конвейер поставили подрыв «козлов». Вот только опять вмешались мэр и его общественность. Им опять показалось неудобным, что в парке километров от города гремят взрывы. Так что процесс спасения чугуна решили отложить до победы на выборах. Так в администрации и сказали: «Дайте мне выиграть, а потом хоть всё Криволучье нахрен подрывайте! Задолбали со своей демократией». Мэра можно было понять, налицо двойные стандарты: каким-то сраным оружейникам можно в центре города испытывать автоматические пушки, а друзьям мэра из солнечного Кемерово нет. Причем, если кто-то осмеливался жаловаться на пристрелку пушек, то шёл лесом, а еще недавно шел лес вались в телогреечке с номерочком. А когда жалуются на Чермет за их невинные шалости с реактивными движками и взрывчаткой — то это святое право каждого гражданина и гласность. Кто такое слово-то придумал — гласность? Еще скажите — плюрализм! Куда смотрит КГБ?
Среди всей движухи со спасением ковшей у руководства родилась задумка — на перекрестке шоссе, с двух сторон огибающего Чермет, установить памятник — чугуновозный ковш, одновременно не новый и идеально выглядевший. И без внутренней футировки, раз ему не работать. Из депо с руганью на шибко умных начальников выгнали почти восстановленный экземпляр, готовый к работе, только что без внутренней кладки и погнали на место вечной стоянки. А нефига было его вылизывать, сделали бы криво, отобрали бы какой-то другой ковш, но отобрали по-любому. Там, где начинаются политические вопросы, здравый смысл искать бесполезно.
Как тащить вагон там, где нет рельс? Вариантов три — упираться и волочь посуху аки по рельсам, ломая дорогу; найти транспортировочную платформу; уложить рельсовую времянку по всему маршруту. Естественно, раз дело поручили железнодорожникам, был выбран последний вариант. «Что умеем, то и лепим» — так было решено на планерке в цеху, и за один день от ближайшего выгрузочного пути до места вечной стоянки ледокола, то есть ковша, пролегла рельсошпальная решетка. А когда бледный от испуга машинист по гуляющим рельсам затолкал вагон на постамент и удрал на прочные рельсы, времянку разобрали. На всё ушло полтора суток. Железнодорожники, они порой такие внезапные.
Вне зависимости от того, верите ли вы в чудеса, они иногда случаются. Причем в самой циничной и бессмысленной форме. Очередным рукотворным чудом стало появление на заводе яхты. Как всякое чудо, яхта появилась ниоткуда. Производственный процесс, на вагоноопрокидыватель заезжает очередной вагон с коксом, фиксируется зажимами, поднимается, переворот — и в угольную яму рядом с доменными печами летит яхта! Нет, летит она не под парусами, и мачта трусливо опущена и принайтована вдоль палубы, и окошки, вернее иллюминаторы закрыты фанерой… Но всё равно же чудо! Яхта в вагоне с углем — однозначно контрабанда. И никто уже не будет искать, оттуда к нам через границу прислали, или от нас хотели за бугор вывезти под лёгким и недешевым грузом. Налицо сам факт — в угольную яму попал крупногабаритный посторонний предмет. И сразу группа немедленного реагирования в голубом вертолете, сразу побежали за ценным подарком судьбы? Хрен там — огромный козловой кран с огромным грейфером подкатил по рельсам к нарушительнице технологического спокойствия, навис. Падающий ковш захватил яхту, одновременно разломав её стремительные обводы, поднял — а затем также безэмоционально швырнул на площадку для мусора. Какая яхта? Просто кучка щепок, тряпок и немного металла. Завод слишком суровое место для таких трепетных созданий. Если бы у яхт была душа… ну ладно, признаю — у яхт есть душа. Так вот конкретно эта попала в самый настоящий ад. Увы.
Пришло лето, и фантазия хозяев завода выплеснулась за его границы. За непонятно каким хреном полузаброшенный парк культуры при доме культуры металлургов стал объектом их пристального внимания. Чего не хватает провинциальным паркам? Правильно, аттракционов и веселья. В непонятном забугорье Чермет купил и установил в парке несколько аттракционов, самым забойным из которых были американские горки. Самые простые и не самые высокие, но при этом абсолютно канонические, на которых при любом раскладе из посетителей аттракциона вылетают: крики разной тональности у всех, личные вещи у многих, и содержимое желудка у самых некоторых. Фролов с семейством поначалу решили попробовать прокатиться на этом смертельном поезде, но с детьми их не пустили, а по одному кататься ни Пётр, ни Лена не захотели. Какой интерес визжать и пугаться, если нет возможности ухватить локоть близкого человека?
Зато Пётр увидел очередное подтверждение того, что кемеровские тут надолго. Эти все развлечения покупались, устанавливались, а теперь эксплуатируются не ради прибыли. Хозяева нарабатывают авторитет, влезают без мыла в Тулу и хотят стать тут своими. Ну и ладно, пусть. Тем более, что одно доброе по меркам Фролова дело они уже сделали — выжили из Криволучья цыган. Кстати, ушлый Лузгин провел целую политинформацию для руководства цеха и велел довести до рабочих — это единственные американские горки в России, и сделали их, как оказалось не за бугром, а в Подольске по японской лицензии. Народ должен понимать, на какие траты идут хозяева завода ради него. А чтоб рабочие окончательно поверили в светлые помыслы хозяев заводов, газет, пароходов, на заводе планировалось начать продажу бытовой техники по внутризаводским ценам. То есть, завод по бартеру из-за границы ввозил ништяки крутых марок от холодильников и кожаных курток до видеомагнитофонов и аудиосистем, а потом продавал по ценам, значительно ниже рыночных. В чем профит рабочих? Ты получаешь то, на что никогда даже не пробовал копить. Где счастье администрации? Весь этот товарооборот практически уходил от налогов, причем часть поставок могла быть перенаправлена по рыночным ценам на получение черного нала через комиссионки и прочие организации. И какая это была часть — знали только причастные.
Ну и ладно, иначе и не было никогда, подумал Фролов, всегда хозяева жизни будут с наваром, хошь они коммунисты, хошь капиталисты. Тем более, что так удачно совпало — ему достался талончик на бартерный видеомагнитофон Панасоник. Он как раз планировал покупать видак, а тут подгон от работодателя в четыре раза дешевле. Что особенно порадовало в новом аппарате — возможность записывать передачи нужного канала по таймеру прямо с антенны. То есть вечером смотришь программу телепередач, программируешь магнитофон, а следующим днем он пишет тебе нужный фильм. Красота! Эдак мы и до карманных телефонов доживем — решил для себя Пётр.
Воспользовавшись хорошей погодой и взяв в подельники сыновей, в один из нечастых выходных дней Фролов решил посмотреть, что же творится в клубе, где его супруга стала завсегдатаем и откуда она периодически начала получать заказы, да не самые дешёвые. Естественно, не внезапно, а чисто с целью подвезти дражайшую половину на машине. Лена не видела причин отказываться от доставки своего тела в клуб, дети тоже ей помехой не были под мужниным присмотром. А уж стесняться своего благоверного она давно разучилась. Глупо стесняться человека, который может то из телевизора выскочить с предложением руки и сердца, то из колодца, куда свалился, вылавливая ведро. Что характерно, каждый раз он вылезал из необычного места или ситуации с совершенно спокойным видом, мол так и надо.
Нехило так фан-клуб раскрутился, думал Пётр, наблюдая деловую движуху внутри Тульского Кремля. Не каждый исторический клуб может похвастаться такой базой. Парням, ну и девушкам под базу отдали сразу две кремлевские башни. А еще две они по согласованию с администрацией музейного комплекса преобразили в экспозиции, посвященные древнерусскому воинству. А подвал приспособили под музей истории пыток и телесных наказаний. Как на взгляд Фролова, так прямо жуть жуткая. Судя по бледному подростку, которого выводили из подвала, не одному ему так показалось. Ну да, экскурсовод с любовью описывал инструменты и казни, гладил то дыбу, то крючья. Потом как бы не удержался и схватил топор. В самый кульминационный момент рассказа о четвертовании он с размаху отрубил себе левую руку, до того положенную на плаху чисто чтоб лучше дошло до зрителей. Раздался крик, он выкинул отрубленную руку в корзину и показал, что у него есть еще одна такая же. Вот и думай, не то гад муляжи подсовывает на плаху, не то каждый раз новые отращивает.
