будут.
Но из-за особенностей «щечек» рукоятей в руке они сидят хуже, чем если бы я куском масла бился.
Но свой меч и кинжал я демонстрировать торгашу не стал.
Только то, что для меня явно лишним будет в похоже.
А еще мне нужны деньги.
И понимание финансовой системы этого мира.
Понятное дело, что никакой одежды – она либо повреждена, либо уничтожена в бою.
Куски эльфийской кольчуги тоже бессмысленно с собой тащить.
А вот две пары сапог, снятых с трупов напарников Лаурель, выставлять на продажу я не собирался.
Если что-то и помню про пешие походы по пересеченной местности, так это то, что сапоги приходят в негодность очень быстро.
Пусть и не совсем по размеру – в обоих случаях сапоги были мне и Лаврику большеваты – но это лучше, чем ничего.
- Выбирайте что нравится, - предложил я смотрящему на предметы трактирщику.
На лице последнего ходили желваки, а брови хмурились, словно я ему предложил…
- Что это за барахло? – не выдержав, спросил он, посмотрев на меня ястребиным взором. – Где украшения? Где лечебные травы? Где настойки? Где магически предметы? Вы меня за идиота принимаете, что ли?
Упс.
Столько вопросов.
И в то же время есть ответы.
Во-первых, я прав.
Эльфы занимаются контрабандой.
Во-вторых, я облажался.
То, что мы можем предложить – не соответствует тому ассортименту товаров, которые обычно предлагают местным.
- То, что имеем – то и продаем, - стараясь сохранять спокойствие, ответил я, переглянувшись с Лавриком.
Лучница спокойна, но по заведенным за спину рукам уже догадываюсь, что она готова пустить в ход оружие.
Наверное это правильно, потому как ситуация явно не предполагает мирного разрешения.
- Вы меня за кого принимаете? – шипел трактирщик. – Все это – не новое, бывшее в употреблении!
- Какая разница? – спросил я. – Это эльфийские товары. На них всегда будет спрос.
Раз эльфы и люди не дружат между собой, то значит, что спрос будет на хорошие вещи с обеих сторон.
- Это части женского доспеха, - с яростью прошипел трактирщик, указывая на наплечники и поножи. – И уже побывали в бою. Кто у меня их примет на реализацию? Монашки из Церкви Семерых? Или какая-нибудь аристократка? Может быть странствующие девы-рыцари захотят носить то, что снято с трупов? Или этот лук! На кой хрен его вообще сюда тащить? Кто сможет им пользоваться? Сила натяжения такая, что только какой-нибудь громила решится на подобное! А зачем ему лук, если он орудует мечом? А эти ковырялки? – он ткнул в мечи. – У них рукояти из эльфийского дерева! Да они из рук выскользнут! Я больше кузнецам заплачу за переделку, чем получу прибыли!
Возмущение на грани истерики.
Ладно, с броней я может быть и соглашусь – на ней в самом деле глубокие царапины и места пробоя.
Как-никак, но там явно была резня.
А вот лук и мечи…
- Это эльфийская сталь, - продолжал настаивать я. – В свободном ходу ее нет. Всегда найдется желающий орудовать таким легким клинком…
- Только маловероятно, что у него в кармане будет сотня-другая золотых, - раздраженно произнес торгаш, чьи глазки затравленно бегали.
Темнит мужик.
Явно темнит.
Не думаю я, что кузнец откажется от эльфийского металла.
Те же поножи и наплечники всегда можно расплавить – металл это или древесины кусок?
И переплавить на что-то другое.
Да и переделка рукоятей явно не слишком дорогое удовольствие.
О чем я и сказал трактирщику.
Но моего энтузиазма он не разделял.
- Ну уж нет, - прошипел он. – Я-то все сомневался… Не знаю, что вы сделали с моими партнерами, но я уж точно не вляпаюсь в эту историю! Жрите что дал, а потом уходите отсюда. Не хватало мне еще разборок с эльфами!
Прежде чем я сумел что-то сказать в ответ, торгаш убрался из моего номера, оставив лишь меня и Лаурель переглядываться друг с другом.
И что это было?
- Плохой человек, - произнесла лучница.
- И, кажется, мы влипли в историю, - припомнив его слова, произнес я. – Давай-ка сматываться отсюда.
В следующий момент с грохотом распахнулась дверь.
На пороге стоял верзила – один из тех, кого мы видели на нижнем этаже, в харчевне.
Рядом с ним – еще один.
Оба – вооружены чем-то, похожим на короткие мечи или тесаки.
- А вот и проблемы, - вздохнул я, смотря на обоих. – Лаврик, разберешься?
- Легко, - ответила та, вынимая из-за спины сразу два кинжала.
Та-а-ак. У нее же один был, нет?
Девушка встала в защитную стойку, готовая к сражению.
Я дипломатично, проформы ради, схватил один из мечей с тюфяка.
Маслянистое дерево предательски заскользило в ладони…
Впрочем, все это ерунда – эльфийка явно справится с обоими играючи.
Если она хоть немного соответствует своим товарищам из отряда, то эти двое уже не жильцы.
Похоже и они это поняли, раз не торопились нападать.
Так мы и стояли друг напротив друга – ухмыляющиеся рожи местных ухарей, и наша парочка.
А затем с хрустом сломалось окно и в помещении появился третий головорез.
Невысокий, жилистый, с короткими клинками в руках, он напал на Лаурель, отвлекая ее на угрозу со своей стороны.
Этот мне совсем не понравился – от него исходили следы магии.
Не «живой», источником которой он являлся бы сам, а чего-то статичного, неподвижного.
Словно у него артефакт или что-то подобное.
Это не хорошо.
И мне резко стало не до шуток.
Потому что оба громилы с тесаками заинтересовались мной.
А рукоять, словно подыгрывала им, стала еще более маслянистой.
***
Противник явно не новичок.
Лаурель поняла это по тому, как он двигался и насколько быстрые, но в то же экономные удары наносил.
Ночного светила, бьющего в разломанный оконный проем было достаточно, чтобы понять – вооружен он тоже не простыми ножами.
Слишком уж блестел в тусклом свете металл оружия.
Ошибиться тут было невозможно.
В руках у него мифрил, он же известен среди людей, как эльфийская сталь.
Девушка мгновенно сместилась от края кровати к проходу в комнату нужника, чтобы у нее появилось хоть какое-то пространство для маневра.
Сработало.
Лаурель ушла от колотого удара в живот, одновременно с этим нося удар локтем по руке нападающего, ударяя ее об косяк двери.
Противник даже не отреагировал, и это плохой знак.
Потому как удар по чувствительным частям тела – это всегда
