жилу сердечную пораженный.
Весь день баюкала на руках его Катенька, мокрые тряпицы на лбу расскаленном меняя. А к вечеру засвистело в небе, заухало, с воем над кронами прошло, круг сделало, к берегам спустилось. Ступа с самою Ягою! Какая же Баба мимо горюющей сестрицы с братиком на руках пройдет-пролетит!
Выкарабкалась из ступы старушенция, на метлу, как на батожок опирается, ножку костяную подволакивает. Ну — точь в точь бабка Ефросинья, только тысячелетиеми постарше, да потрепаннее.
Обрадовалась Катенька, не придется уговаривать Аваза козленочком стать!
— Тьфу! — сплюнула бабка, доброго вечера не пожелав. — Три дни вас нагоняю, нагнать не могу! Что за диво такое?
— Это, бабушка, судно на воздушной подушке собственной моей конструкции! — сказала Катя, братца с коленок спихивая на сырую земелюшку, подостыть. — Ступу твою допотопную, на раз обгоняет!
Поняла девица, что не за братцем Иванушкой Баба-Яга пожаловала, а по другому делу какому-то.
— На подушке? — удивилась старушка. — Ты не из энтих ли будешь? Не из прогрессоров?
— Из них, бабушка, — созналась Катя. — Только к делу то касательство не имеет. Скажи лучше, зачем тебе мы понадобились?
Поскребла старуха подбородок щетинистый, за нос кривой себя дернула, плечами костлявыми пожала, на Катю посмотрела пристально.
— Дык Василия на бой с Кощеем то надо мне проводить! Наставление дать!
— Чего тебе надо? — не поняла Катя, бледнея в сумерках.
— А как же! Кощей то наш, умом двинулся! Вот и пришлось Василия снаряжать, чтоб вразумил старого!
— А расскажи ка мне, бабушка, все с начало самого, а то не понимаю я ничегошеньки, — спросила Катенька. — Потому, как это мы все вместе его снаряжали, а ты сначала его изжарить хотела, потом волколаком обернула...
— А еще птицей Гамаюн прикинулкась, и приворотом взяла! — съязвила старушка. — Да если б не я, сроду не бывать богатырем Василию!
— Чего мелешь, старая! — потеряла Катя приличия. — Какой из него богатырь? Кузнец он!
— А вот такой! — запальчиво ответила старушка. И принялась рассказывать.
Давно перевелись богатыри самородные! Илья Муромец тридцать три года на печи просидел, токма и уберегся тем от влияния бабского! Потому и стал богатырем! А другие то? Чуть парень собою видный, его поперед богатырства жениться гонют!
— А с жонкой, какая же сила богатырская может быть? — судила Баба Яга.
Вся сила на баб и уходит, куда там ратные подвиги! Да еще в мире, где окромя Кащея Бессмертного ворогов нет!
Вот и пришлось Бабе Яге собственного богатыря растить, пока Кащей из ума вконец не выжил! Кащей, он же, как человек, токма убить его никак нельзя. Уж сколько уток постреляли, зайцев перекололи, яиц разбили, иголок со смертью сломали, а тому все — как мертвому припарка. Ну, пока богатыри настоящие водились, ему повеселее жилось. То один, то другой добрый молодец по душу бессмертную являлся, лаврами славы себя покрывая. Хоть какая то забава для силы нечистой. А ныне — последние полста лет, загрустил Кощеюшка! Его только богатырями и можно развлечь. Вот и пришлось угодить! — причитала старушка.
Для начала Василия заприметила. Собою ладный, парнишка молоденький, дай, думаю к себе заманю. Кинула под ноги ему гриб рыжик осклизлый, тот и поскользнись. Стукнулся головушкой об пень, я его и сховала на времечко.
— Съесть решила! — ужаснулась Катенька.
— Да, не думала я его есть! — помотала Яга головой. — Я человечину не пользую. Вы для меня несъедобны, если знать хочешь! А сховала Василия, чтобы волколаком сотворить. Волколак, он ведь как? Бабский запах располагающий учует, сразу волком обращается! Девки такого стороной обходить станут, и силу Василию тем сохранят! А чтобы не на каждую бабенку хвостом обрастал — я его приворотом скрутила. Да не обыкновенным, а на диву, что у Кощея, почитай триста лет в гробу хрустальном покоится. Это Кощеюшка вычитал где-то про Красавицу спящую, так решил себе ею замок украсить. Как дитя, честное слово! Все в дом тащит! — умилялась Баба Яга.
— Так вот значится, — продолжала она, — богатырь у нас есть! А какой же богатырь без меча-кладенца? Меч то особый нужен! Из металла девицей порченной добытый! Почему девицей порченной, не ведаю, мне Кощей говорил. Одно плохо, что лишь на одну руду из болот гиблых и можно надеяться, нету в Заболотье других, чтобы меч отковать. Так, что девка нужна еще и болезням болотным не поддающаяся! Думаешь легко тебя отыскать было? У меня десять котов говорящих окуклились, пока в книге старой про тебя не нашли...
— Ну, что померла тогда то и тогда то, полгода назад из страны малярийной вернувшись, — потупила взгляд старушенция. — Тебе то все едино, где помирать, а мне богатыря без меча кладенца к Кощею посылать невозможно! Тебе жизнь здесь, мне — Кощеюшка в уме здравом!
— Так, что хорошо получилось все. Одолеет Кощея, Васенька, женится на Красавице, простит мне все,- закончила колдунья. — А ты что думала? Богатыря во врагах держать, совсем дурой быть! Ну? Где Васька то? По рыбу намылился? Али по грибы-ягоды?
— Вася то? — тихо проговорила Катя, — ушел Вася Кащея бить...
— Как это, ушел? — опешила колдунья. — А наговор? А травка-муравка? А ладанка? Скрутит же Кощей Васю без них! В бараний рог завернет!
Не слушала больше ее Катенька. Тихо билось сердце девичье. Не видать ей больше Васеньки, ушел Красавицу Спящую добывать! Поматросили они ее с Бабкой Ёжкой, и бросили. Все едино, где помирать...
Тошно от Бабы Яги сделалось. От мира этого фэнтезийного, с ног на голову причудами поставленного. Не мило здесь. Больно. Одна у нее дорога. На мир старый перебираться. Нет ей дела тут никакого. И сама уйдет, и отца с собою возьмет. Хватит на других княжить, пора и пред семьей долг искупать.
— Как до Кощея добраться? — голосом отсутствующим Катя спросила. И так на бабуську глянула, что та решила — такую девку во врагах держать, еще большей дурой быть надо!
— Так эта... Вот все прямо, прямо, а потом еще налево...
— Ну? — нетерпеливо глаза сузила Катенька, лучами лазерными из них бьющими, тряпки на Бабе Яге подпаливая.
— Покажу, покажу, — залепетала старушка, метлой пламя с одежи отряхивая, да в ступу сигать примериваясь.
Следующим залпом Катенька ступу располовинила. Откуда в глазах скорострельная пушка лазерная у нее
